Архив метки: Татьяна Рыжова

Поздравляем Татьяну Рыжову с Юбилеем!

Сегодня Юбилей у нашего коллеги, 
друга и товарища по перу
Татьяны Рыжовой

 

Уважаемая Татьяна Семеновна!
Ваш щедрый и яркий талант прекрасным цветком расцвел
На просторах России большой,
Где леса, и озёра, и дали…

Он покорил тысячи и тысячи читателей! И прежде всего, Ваших земляков, там, где
Край раскинулся с русской душой,
Тот, что Псковской землёю назвали…

Это важно, значимо, благородно — учить окружающих, и особенно молодое поколение, любви к Родине, к родному краю, к отчей земле, напоминая, что здесь
Славу предков хранят с давних пор
Древний Псков, и Изборск, и Печоры,
И поэзия Пушкинских гор
Вновь на Псковские льётся просторы.

Вам это легко удается, потому что любовь к Отчизне безудержно стучит в Вашем сердце, не оставляя ни на минуту. Отсюда такие проникновенные, обращенные к родной земле, слова, никого не оставляющие равнодушным:
Но в чувствах к ней останусь безудержной –
К крыльцу родному, где весной капель,
К воспоминаньям юности мятежной
С рассветами над лучшей из земель,

К грибным дождям над Псковщиной моею,
С её простой Божественной красой…
Я здесь в руках подснежник первый грею
И трепетной любуюсь стрекозой.

Ваше творчество возымело такую силу не только благодаря высокому поэтическому дару, но и от способности к неустанному труду, умению дорожить каждым мгновением жизни:
О, время! Научи ценить, прошу,
Твой каждый миг и каждую минуту,
И хрупкий час, когда стихи пишу,
И день, несущий радость или смуту.

Дорогая Татьяна Семеновна!
Трудитесь и далее не покладая рук, умножайте данные Вам свыше дары.
Благополучия Вам, здравия духовного и телесного на многая и благая лета! 

От имени псковских писателей,
председатель правления
Псковского регионального отделения
Союза писателей России
Игорь Смолькин


Юбилейный вечер поэта, прозаика, переводчика Татьяны Рыжовой состоится 27 октября в Псковской областной универсальной научной библиотеке имени В.Я. Курбатова.
Подробнее>>

Юбилейный вечер Татьяны Рыжовой «Спасибо, жизнь!»

27 октября в Псковской областной универсальной научной библиотеке имени В.Я. Курбатова
пройдет юбилейный вечер Татьяны Рыжовой
«Спасибо, жизнь!»

Татьяна Семеновна Рыжова — член Союза писателей России, поэт, прозаик, переводчик, автор текста Гимна Псковской области.

Организаторы встречи — Комитет по культуре Псковской области, Псковская областная универсальная научная библиотека имени В.Я. Курбатова, Псковское региональное отделение Общероссийской общественной организации «Союз писателей России».

На юбилейный творческий вечер приглашены представители региональных органов власти, общественных организаций; коллеги, ученики, друзья, поклонники творчества Татьяны Семеновны. Прозвучат песни на ее стихи в исполнении известных псковских музыкантов.     

Татьяна Рыжова представит новую книгу стихотворений и текстов для песен «Псковские строки».

Кандидат филологических наук (литературоведческое направление), доцент Татьяна Семеновна Рыжова много лет преподавала в Псковском государственном университете, заведовала кафедрой английского языка. Имеет звание «Почётный работник высшего образования России».

Она является автором ряда научных публикаций и пособий по литературе, межкультурной коммуникации, специфике поэтического перевода. Татьяна Рыжова — составитель и переводчик на английский язык избранных стихов Станислава Золотцева «Сады грядущих дней» и поэтической антологии «Псков, воспетый временем», приуроченной к 39-ым Ганзейским дням в Пскове.  Она перевела на английский язык книгу «Любуюсь Псковом», изданную Администрацией города Пскова к 1100-летию города, путеводитель «На рубежах Отчизны. Псковская крепость», стихи псковских поэтов в серии литературно-художественных календарей «Псков 2013 — 2020». Удостоена звания Дипломанта международного Евразийского конкурса поэтического перевода.

Татьяна Семеновна Рыжова – автор сборников стихов и поэтических переводов: «Рядом с мамой на этой земле», «Религия сердца», «Чистота», а также произведений художественной и публицистической прозы: сборника рассказов «Любовь над обрывом», книги эссе, заметок и статей «Прикосновения», «Хлеб-соль милостивый». Ее книга для детей «Билингвальные экскурсии по Пскову» и сборник «Прикосновения» получили Дипломы Псковского областного конкурса на лучшую издательскую продукцию «Псковская книга-2011» и «Псковская книга-2019».

За художественно-познавательную книгу для детей на русском и английском языках «Чудесные истории о Печорской земле» Татьяне Семеновне Рыжовой объявлена благодарность Государственного комитета Псковской области по культуре за вклад и популяризацию историко-культурного наследия Псковской области (2017).

Стихи Татьяны Рыжовой опубликованы во многих коллективных изданиях, в том числе: «Ничего душе не надо, кроме родины и неба» (Санкт-Петербург), «Душа добру открыла двери» (Санкт-Петербург), «Только б русскую душу на ветер не пустить – ни про что – в никуда» (Санкт-Петербург) и в трёх номерах международного литературно-публицистического журнала «Земное время» (МАПП). На стихи Т.С. Рыжовой написаны песни: «Над Покровской кружат облака» (композитор Н. Мишуков), «Псковичок» и «Песня о ПГПИ» (композитор О. Трофимов), «Славься, Псковщина» (композитор Ю. Дубов) и другие.

Татьяна Семеновна Рыжова входит в состав Общественного Совета по культуре при Комитете по культуре Псковской области. Награждена медалями «Почётный работник высшего профессионального образования РФ» и «В память 1100-летия первого упоминания Пскова в летописи».

Проект «Писатель в школе»

ПРОЕКТ «ПИСАТЕЛЬ В ШКОЛЕ»
(положение)

Куратор: Татьяна Семёновна Рыжова, поэт, литературный переводчик, член Союза писателей России, наставник от Псковского регионального отделения общероссийской общественной организации «Союз писателей России» (далее – Псковское региональное отделение Союза писателей России) по направлению «Литература» среди школьников и целевой аудитории в Проекте «Культура для школьников».

1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Проект «Писатель в школе» (далее – Проект) осуществляется Псковским региональным отделением Союза писателей России в рамках Межведомственного Роскультпроекта «Культура для школьников», направленного на «популяризацию и актуализацию деятельности в сфере культуры и искусства с целью формирования и развития у подрастающего поколения высоких духовно-нравственных ценностей, любви к Родине, отечественной истории, родной культуре и великой русской литературе.

Реализация Проекта осуществляется на базе средних школ Пскова и области, выразивших желание участвовать в нём.
Проект предполагает участие школ в количестве не более десяти.

2. ОПИСАНИЕ ПРОЕКТА

Непосредственными организаторами работы по реализации Проекта являются:
Писатель (поэт или прозаик), прикреплённый к школе — участнице Проекта, с одной стороны, и работник школьной библиотеки — с другой.
Предполагается, что школьная библиотека становится ещё и центром культурной жизни в школе, координатором по взаимодействию писателей с директором школы, учителями литературы и классными руководителями в организации участия школьников в мероприятий Проекта.
Обязательное условие – предварительное согласование данного Положения с директором школы.

(В качестве прецедентов успешного сотрудничества писателей и школ в указанном формате на протяжении нескольких лет могут служить школа № 23 и школа № 24 г. Пскова. Так в школе № 23 создана и активно работает ЛитМоСт (Литературно-молодёжная студия), в школе № 24 – Литературная гостиная).

Основные цели и задачи:
Формирование у учащихся, через знакомство с лучшими литературными произведениями, высоких духовно-нравственных ценностей, как то любовь к Родине, патриотизм, готовность к защите Отечества, преданность своему народу.
Воспитание у молодежи чувства гражданской ответственности и уважения к отеческой вере, истории государства, российской культуре путем приобщения к творчеству писателей, создающих произведения о величии, самобытности и красоте Родной Страны, о ее великих воинских победах, ее непреходящем значении в мировом историческом процессе.
Развитие у учащихся любви и уважения к родному краю, человеку труда, родной природе, защите окружающей среды.
Поиск литературно одаренных молодых авторов, создание условий для развития и реализации их талантов, знакомство школьников с деятельностью Псковского регионального отделения Союза писателей России и Псковского Совета молодых литераторов и непосредственно с их творчеством.
Продвижение творчества молодежи в литературном пространстве России через публикацию их произведений в средствах массовой информации, литературных журналах, коллективных сборниках.
Распространение опыта начинающих писателей, поэтов и прозаиков на творческих встречах, презентациях, в публикациях на литературных интернет-сайтах, а также через участие в состязательных мероприятиях – конкурсах, соревнованиях и пр.
Мотивация участников к более глубокому освоению предметов гуманитарно-филологического цикла как школьной программы, так и классиков Русской литературы. 

Формы работы:
— организация встреч и мастер- классов с писателями Пскова;
— участие в писательских конкурсах, фестивалях и организация конкурсов для начинающих литераторов, в том числе сетевых;
— презентация творчества участников Студии на различных мероприятиях образовательного и культурного пространства Пскова и области;
— проведение читательских конференций, стендовых выставок;
— сотрудничество с Псковским отделением Союза писателей России и литературной гостиной писателей Пскова для проведения совместных мероприятий: участие в фестивале «Словенское поле», проводимом Псковским региональным отделением Союза писателей России и в фестивале «Зелёное яблоко», проводимом Псковской региональной общественной организацией народного творчества «Псковские барды»;
— осуществление перевода поэтического творчества Российских писателей на иностранные языки; перевод поэзии на русский язык с языков народов России;
— участие в региональных и всероссийских молодёжных творческих и исследовательских конкурсах и грантах, фестивалях, форумах в сфере культуры и литературы;
— позиционирование школьных творческих сообществ и творчества участников: создание интернет-сайтов, страниц в социальных сетях, бумажной школьной газеты или альманаха.

3. ОБУЧАЮЩИЕ ПЛОЩАДКИ  

В фокусе мероприятий: мастер-классы и лаборатории поэтического и переводческого творчества, ориентированные на практические решения вопросов и проблем, возникающих у начинающих авторов.
Участники: псковские писатели (прозаики, поэты, публицисты, литературные переводчики.

Дискуссионная площадка «Нетесный парнас»
Тема: Лирический герой нашего времени в молодёжном творчестве
В фокусе дискуссий: обсуждение в различных аудиториях целей и задач настоящего проекта об ответственности писателя и его участия в формирование здорового нравственного общества; разговор об основных тенденциях в российской молодёжной литературе, о некоторых наблюдениях над современной молодежной поэзией, об отношении к молодым поэтам, о необходимости продвижения русского языка и отечественной литературы в молодежной среде, на кого в своём творчестве ориентируются молодые авторы, какой видят они современную литературу и какого желают ей будущего.
Участники: литературные эксперты (учёные, критики, библиографы, опытные поэты, молодые поэты).

Событийно-организационная площадка
В фокусе мероприятий:
— мероприятия по популяризации патриотической поэзии, иные литературные мероприятия, направленные на поддержку российского воинства;
— разработка и организация поэтической викторины военно-патриотической тематики «Воспетый поэтами Псков».
Участники: школьники, псковские поэты, представители библиотек города.

Гостевая площадка.
В фокусе мероприятий:
встречи с писателями, библиотекарями, литературными объединениями других школ.

Псковская литературная среда. Проза. Татьяна Рыжова

Татьяна Рыжова

Поэт, прозаик, литературный переводчик,
член Союза писателей России.

Живет и работает в городе в Пскове.

подробнее>>>

АННА АХМАТОВА ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ ОДНОГО СТИХОТВОРЕНИЯ
(эссе)

Пишут ли поэты наших дней стихи, посвящённые своим собратьям по перу? Да, бывает. Но, как правило, это стихи «на случай» – к юбилею или другому событию, часто – шутливые посвящения в духе пародий. Но вот чтобы один большой поэт современности посвятил стихи другому поэту, живущему с ним в это же самое время – так, как это делал, например, Пушкин… Сразу и не припомню подобного поэтического прецедента. Впрочем, одно такое стихотворение я помню хорошо. Называлось оно «Пою тебя, моя ровесница», а написано было поэтессой Валерией Салтановой для легендарной женщины Лулы Жумалаевой, чеченской писательницы, поэта и публициста, основателя и главного редактора журнала «Нана» в городе Грозном. Стихотворение врезалось мне в память не только своей высокой художественностью, но и редкой способностью одной поэтессы искренне и по достоинству оценить личность, талант и заслуги другой поэтессы ещё при жизни последней, сказав о своей героине: «Хранит зерно любая житница,/ Но Слово ты хранишь одна». Считаю, однако, что упомянутый случай, скорее, исключение из правила, счастливое отступление из укоренившейся нашей привычки вспоминать добрым поэтическим словом коллег по писательскому цеху лишь после их ухода.

А вот для литературной традиции XVIII и XIX веков писать посвящения собратьям по перу было чрезвычайно характерно. Наряду с этим существовала мода на небольшие лирические стихотворения, содержащие комплимент или лестную характеристику лица, которому они были адресованы. К такому жанру салонной, или альбомной поэзии относится, например, мадригал. Именно мадригалом назвала Анна Ахматова стихотворение, написанное для неё и о ней Александром Блоком и о котором пойдёт здесь речь. А вот и оно.

«Красота страшна» – Вам скажут, –
Вы накинете лениво
Шаль испанскую на плечи,
Красный розан – в волосах.

«Красота проста» – Вам скажут, –
Пестрой шалью неумело
Вы укроете ребёнка,
Красный розан – на полу.

Но, рассеянно внимая
Всем словам, кругом звучащим,
Вы задумаетесь грустно
И твердите про себя:

«Не страшна и не проста я;
Я не так страшна, чтоб просто
Убивать; не так проста я,
Чтоб не знать, как жизнь страшна».

Почему я решила вспомнить об этом хорошо известном стихотворении? Прежде всего, потому что создатель стихотворения и его адресат – знаковые фигуры на поэтическом поле Серебряного века. А стало быть, можно предположить, что в отличие от большинства элегических посвящений поэтов поэтам стихотворение, о котором идёт речь, может таить в себе «подводные течения», когда информативная составляющая текста глубоко запрятана в поэтическом. А самое главное, что вопреки (или благодаря?) этому в нём можно будет обнаружить нечто такое, что порой не отыщется в самых подробных мемуарах, воспоминаниях друзей и современников. Но для этого читателю понадобится большая работа души и мысли, которая непременно будет вознаграждена открытием целой бездны невероятно удивительных знаний – и, в первую очередь, о героине стихотворения, о её творческой и человеческой судьбе.

Но, скажете вы, сама Анна Ахматова назвала посвящение мадригалом, и, стало быть, воспринимать стихотворение всерьёз, да ещё и выискивать в нём глубинные смыслы едва ли стоит. Чтобы отбросить эту формальную сторону вопроса, предлагаю вспомнить историю появления у Ахматовой рассматриваемого посвящения. Для этого всего лишь надо обратиться к «Воспоминаниям» поэтессы. Она пишет: «…В одно из последних воскресений тринадцатого года (16 декабря) я принесла Блоку его книги, чтобы он их надписал. На каждой он написал просто: «Ахматовой – Блок». А на третьем томе поэт написал посвящённый мне мадригал: «Красота страшна, вам скажут…» У меня никогда не было испанской шали, в которой я там изображена, но в это время Блок бредил Кармен и испанизировал и меня». (Здесь имеется в виду, что в описываемый период времени Блок был поглощён чувством к Любови Дельмас, прославленной исполнительнице роли Кармен, и даже посвятил ей цикл стихотворений «Кармен».)

Далее Ахматова замечает: «Я и красной розы, разумеется, никогда в волосах не носила… Не случайно это стихотворение написано испанской строфой романсеро. И в последнюю нашу встречу за кулисами Большого Драматического театра весной 1921 года Блок подошёл и спросил меня: «А где испанская шаль?» Это последние слова, которые я слышала от него».

Отмеченные нюансы, связанные с шалью и розой, – частыми атрибутами салонной поэзии, – по-видимому, и явились причиной, по которой поэтесса с лёгкой иронией назвала посвящение Блока мадригалом.

Однако для жанра такого рода стихотворение «Красота страшна…» уж слишком уникально как по форме, так и по содержанию. К тому же существуют опубликованные черновики этого «мадригала», которые свидетельствуют о серьёзной над ним работе поэта. Едва ли Ахматова «нагрянула» к нему без предупреждения. О её приходе он наверняка знал заранее, вот и готовил свой «экспромт» с тщательностью, соответствующей личности и таланту женщины, которой его посвящал.

У поэта, по выражению одного из основоположников эстетики английского романтизма и удивительного поэта Уильяма Вордсворта, есть «третий глаз», благодаря которому он видит и открывает нечто, что простым, непоэтическим, языком и выразить-то невозможно. А нам, читателям, остаётся только чувствовать поэта, довериться ему и следовать за ним в ожидании всё новых и новых удивлений. Попробуем же, словно ключом, стихотворением «Красота страшна…» открыть лишь некоторые, но всегда ценные и интересные для нас стороны жизни, творчества и личности Анны Ахматовой. Но при этом не обойтись нам, как отмечалось ранее, без работы души и мысли.

Начнём с того, что анализируемое стихотворение имеет специфическую внутреннюю организацию. То, что она не проста, заметно даже человеку, не разбирающемуся в тонкостях поэтики. И здесь, прежде всего, важно увидеть, как в стихотворении за каскадом ярких и броских эстетических элементов высвечивается его сюжетная линия. И вот уже оказывается, что Блок, подобно виртуозному переводчику, «перевёл» на художественный язык какие-то жизненные ситуации лирической героини, её реакцию на них, отношение с внешним миром, поведенческие нюансы, раскрывающие её сложный и противоречивый внутренний образ.

Чтобы этот «перевод» стал для нас максимально прозрачным, обратимся к построению стихотворения, в центре которого обнаруживается своеобразный диалог между авторским «Я» и лирической героиней. Своеобразный – потому что говорить об авторском «Я» здесь можно лишь условно. Поэт обращается к героине в образе безликого третьего лица от собирательного «имени» каких-то личностей – то ли сторонних наблюдателей, неплохо осведомлённых о жизни героини и, возможно, осуждающих её, то ли доброжелателей-увещевателей, имеющих свою точку зрения на происходящее с ней и вокруг неё. И здесь очень важна роль вводящего речь и параллельно повторяющегося неопределённо-личного оборота «Вам скажут»:

«Красота страшна» – Вам скажут, –
………………………………………….
«Красота проста» – Вам скажут, –

Эта бытовая словесная формула «Вам скажут» подсознательно вызывает у читателя вопросы: кто скажет? кто эти люди? почему они ей говорят об этом? и не сам ли поэт скрывается за ними? Также возникает смутное понимание того, что вокруг героини (а мы, вполне обоснованно, отождествляем её с Анной Ахматовой) могли быть разговоры, восхищение или осуждение – то есть существовали какие-то «ОНИ», какая-то молва или официальное мнение, которые так или иначе могли влиять на её жизнь. И, зная судьбу Анны Ахматовой, можно лишь удивляться, как в такой вот, казалось бы, незначительной детали в стихотворении скрывается столь значимый подтекст. А может, и пророческое предвидение Блоком судьбы тогда ещё молодой, но уже замеченной поэтессы.

Линия условного авторского «Я» с формулой «Вам скажут» представлена в двух строфах из четырёх, построенных на развёрнутом антонимическом параллелизме, ядром которого становятся словосочетания «Красота страшна» /«Красота проста». Декодировать глубоко запрятанную ключевую информацию, которую несут эти лаконичные и противоположные по смыслу изречения, призваны два образа-штампа – испанская/пёстрая шаль и красный розан. Сказав «образы-штампы», я должна была бы тем самым лишь подтвердить, что они – дань увлечения Блоком испанской темой, о чём говорила сама Анна Ахматова.

Однако мне кажется, что используя в своём посвящении эти яркие и почти сценические атрибуты женского наряда, поэт мог с успехом отождествлять их с образом Ахматовой даже безотносительно к личности испанской героини. Разве не стали парижская чёлка и шаль уже тогда неотъемлемой частью её образа? Такой мы видим её на фотографиях и на портрете Делла-Вос-Кардовской. А тот знаменитый портрет Натана Альтмана, написанный в 1914 году, на котором она изображена в синем платье с жёлтой шалью. Разве не эпизод в кабаре «Бродячая собака» в 2014 году, когда Анна Ахматова, стоя вполоборота с небрежно накинутой на плечи шалью, читала со сцены свои стихи, настолько впечатлил бывшего там Мандельштама, что он написал вот эти строки?:

…Вполоборота, о, печаль,
На равнодушных поглядела.
Спадая с плеч, окаменела
Ложноклассическая шаль.
Зловещий голос – горький хмель –
Души расковывает недра:
Так – негодующая Федра –
Стояла некогда Рашель.

И вот тут-то – обратите внимание! – у Мандельштама, в отличие от Блока, сравнение Ахматовой с древнегреческой героиней Федрой и знаменитой тогда французской актрисой Рашель лежит на поверхности – этим он почти бесхитростно «выложил» о своей героине всю «информацию», которая не нуждается в какой бы то ни было расшифровке.

Но не могу удержаться, чтобы не продолжить увлекательную тему о любви Ахматовой к шалям, к которой подтолкнуло нас стихотворение Блока, и о влиянии этого романтического атрибута женской одежды на поэтический образ поэтессы. В записных книжках у Анны Ахматовой есть фраза: «Марина подарила мне синюю, шёлковую шаль, которой я прикрывала моё тогдашнее рубище». Лидия Чуковская в своих воспоминаниях об Анне Андреевне упоминает «лазурную шаль». Возможно, эта шаль и была той самой, подаренной Мариной Цветаевой. И, как пишет Лидия Чуковская, эта шаль была на Ахматовой на вечере памяти Блока в 1921 году.

Да, шаль с завидным постоянством появляется в стихах и прозе, связанных с Ахматовой. И вот уже поэтизированная ахматовская шаль является нам в стихотворении Марины Цветаевой. Но вот незадача: это уже совсем другая шаль – турецкая:

…Узкий, нерусский стан –
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия…

А тут ещё, перечитывая одну из моих любимых книг «Пленник времени: годы с Пастернаком» Ольги Ивинской, натыкаюсь на следующее: «Из соседней комнаты в своей легендарной белой шали выплыла Анна Ахматова. Поёживаясь, она плотнее укуталась в неё и села на стул, специально поставленный для неё в центре комнаты».

И уже не важно, какого цвета, испанскую ли, турецкую ли шаль имела в виду сама Ахматова, которая напишет в «Поэме без героя»:

…Войду сама я,
Шаль воспетую не снимая,
И, как будто припомнив что-то,
Повернувшись вполоборота…

Важно, что «шаль Ахматовой» стала причиной появления в русской поэзии прекрасных стихов об удивительной женщине с нелёгкой судьбой. А для Блока – поэтической находкой, позволившей преподнести читателю носительницу этой шали и судьбы совершенно оригинальным образом, раскрыть её то сильной в своей красоте, то хрупкой в столкновении с жестоким миром, в котором «жизнь страшна».

Штампы перестают быть штампами, и шаль и красный розан уже не внешние испанизированные атрибуты одежды – это олицетворение парадоксальной истины о красоте как страшной силе, которой искусно владеет героиня.

«Красота страшна» – Вам скажут, –
Вы накинете лениво
Шаль испанскую на плечи,
Красный розан – в волосах…

Одна лишь деталь «Вы накинете лениво…» не оставляет и тени сомнения в том, что роль уверенной в исключительности своей внешности женщины была для героини привычной и осознанной. И здесь так кстати память услужливо подсказывает слова из воспоминаний художника Юрия Анненкова, автора нескольких портретов молодой Ахматовой, о её облике: «Анна Ахматова, застенчивая и элегантно-небрежная красавица, со своей «незавитой чёлкой», прикрывавшей лоб, и с редкостной грацией полудвижений и полужестов…» Таковой он увидел свою юную модель, читавшую стихи всё в той же «Бродячей собаке».

Другие отмечали в Ахматовой особую величавость и даже царственность манер. Где-то прочитала, что её сын как-то раз якобы сказал ей при друзьях: «Мама, не королевствуй!»

Но вот они говорят героине уже совсем другое о красоте – «красота проста», явно пряча за этим утверждением какие-то известные им факты о жизни прекрасной обладательницы броской/«пёстрой» шали и розана. Вспомним и мы, что в 1912 году у Анны Ахматовой родился сын, который на момент упомянутой встречи поэтессы с Блоком был ещё совсем крошечным. И та, что только что «лениво» накидывала на плечи шаль как атрибут уверенной в себе прелестницы, уже «неумело» укрывает ею ребёнка. Да и розан уже перестаёт быть символом красоты и величия – он на полу.

«Красота проста» – Вам скажут, –
Пёстрой шалью неумело
Вы укроете ребёнка,
Красный розан – на полу…

По мнению советского и российского литературоведа Юрия Лотмана, в этом действии героини, неумело укрывающей ребёнка шалью, следует распознать добавочное значение, указывающее на придание её образу черт Мадонны.

По-видимому, нам стоит в этом случае вспомнить полотна с изображением Мадонны – с прижавшимся к ней младенцем под одной с матерью накидкой, покрывающей её голову и плечи. В этом сравнении видится, таким образом, чистота и материнство.

Посмею высказать своё видение поведения героини, которая в этой строфе действительно показана Блоком простой и неумелой юной матерью. Представьте: ребёнок неожиданно заснул – в своей ли кроватке, на диване ли – в любом месте, где сморил его сон, и вы снимаете с себя шаль (не шарф, не накидку, не палантин!), возможно, ту самую, легендарную белую, и укрываете ею малыша, старательно подтыкая её со всех сторон, чтобы он не озяб.

Вот таким рисуется мне блоковский образ Анны Ахматовой, совершающей простые и знакомые многим русским (не итальянским) матерям действия – когда «красота проста». И неважно, кто вы – крестьянка, актриса или большой русский поэт.

Третья строфа – промежуточная между «партией» автора в диалоге и речью самой героини. Здесь в описательной форме представлен словесный портрет-реакция героини на «Вам скажут». И если до этого мы воспринимали её глазами автора через символы, имеющие добавочные значения, требующие раскрытия, то теперь мы наконец-то подходим к кульминации интриги: принимает ли героиня всё о ней сказанное, согласна с ним или же готова возразить?

Значение этой строфы для развития интриги и собственно сюжета велико – в ней прямая поведенческая реакция героини на сентенции автора, обращавшегося к героине в образе безликого третьего лица:

Но, рассеянно внимая
Всем словам, кругом звучащим,
Вы задумаетесь грустно
И твердите про себя…

Ни в каких воспоминаниях, связанных с этим посвящением, сама Анна Ахматова не комментировала слова «рассеянно внимая», «задумаетесь грустно» и «твердите про себя». Но согласитесь: перечисленные словосочетания не только раскрывают внутренний мир героини, но и рисуют целостный психотип женщины: рефлексирующей, привыкшей прислушиваться к своему внутреннему голосу, доверяя, возможно, лишь себе самой, вынужденной во все времена брать на себя непростые решения и, наконец, знающей истинную цену жизни и свою цену.

Подтверждение этому находим в последней строфе, в которой звучит прямая речь героини, а если точнее, её внутренний монолог, вводимый последней строчкой предыдущего четверостишья – «И твердите про себя»:

«Не страшна и не проста я;
Я не так страшна, чтоб просто
Убивать; не так проста я,
Чтоб не знать, как жизнь страшна».

Композиционно и лексически итоговая строфа содержит возврат к первым строфам, образуя «кольцо». Однако в них не механический повтор ключевых утверждений и слов, открывающих стихотворение – в них их отрицание, опровержение, высказываемое героиней. Создаётся впечатление, что героиня жонглирует словами «страшна» и «проста», используя их в новых комбинациях и наполняя новым, порой противоположным смыслом. Акценты перемещаются: от абстрактного понятия «красота», лишь подразумевавшей героиню, непосредственно к её «я»-личности, которая «не так страшна, чтоб просто убивать» и не знать «как жизнь «страшна». Появившиеся в знакомом по первым строфам контексте новые слова «жизнь» и «убивать» придают монологу героини очевидный оттенок трагичности. Перед нами Анна Ахматова, какой она видит себя, какой её чувствует Блок – в схватке с жизнью.

Блок на момент написания посвящения Ахматовой не знал многого из того, что произойдёт в жизни поэтессы. Уйдя из жизни в 1921 году, он тем более не мог знать о тяготах, которые выпадут на её долю и долю всей страны в годы Великой Отечественной войны. Он не прочтёт её поэму «Реквием», её ставшее впоследствии программным для всей России стихотворение «Мужество».

Однако подобно Марине Цветаевой, которая уже после знакомства с первым сборником стихов Анны Ахматовой угадала, что судьба выписала им, таким разным, одну подорожную: «И одна в пустоте острожной/ Подорожная нам дана…», Блок с удивительной пророческой интуицией предвидел, что в судьбе Анны Ахматовой не может быть тихой, размеренной жизни. Поэтому не удивительно ли, что в маленьком и простом, на первый взгляд, посвящении поэтессе он сумел вложить в уста своей героини слова, которые, по сути, определяют характер долгой жизни Анны Ахматовой, наполненной историческими катаклизмами, гонениями, семейными трагедиями, переосмыслением происходящего в стране: «…Не так проста я, / чтоб не знать, как жизнь страшна».

Возвращаясь же к феномену написания одним большим поэтом стихов, посвящённых другому яркому поэту, живущему с ним в это же самое время, хочу предположить, что каждый такой случай заслуживает изучения – ведь это возможность узнать что-то особое и об авторе, и о том, кому адресовано посвящение, в каком бы жанре оно ни создавалось. А уж каким пытливым должен быть ум читателя подобных стихов! И очень надеемся, что, прочитав последнюю строфу блоковского «Красота страшна…», вы не станете прощаться с ним, потому что начнёте поиск расшифровки загадочных строк, обратившись к биографии поэтессы, к её стихам. И тогда вы узнаете, что, когда в первые годы революции многие из знакомых Ахматовой, среди которых были и творческие люди, покинули страну, она осталась с Россией – пусть непонятной и разорённой, но навсегда единственной Родиной:

…Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам….

И это несмотря на множество драматических моментов в биографии поэтессы, пережитых в ходе становления советской власти: арест и расстрел мужа, поэта Николая Гумилёва, в 1921 году, арест и сибирская ссылка сына Льва Николаевича Гумилёва, арест третьего мужа Николая Пунина и многие другие удары судьбы.

Узнаете, что, находясь в эвакуации в Ташкенте в 1941 году, Анна Ахматова начала работать над поэтическим циклом «Ветер войны», в который впоследствии вошло стихотворение «Мужество», передавшее острое ощущение Ахматовой – как поэта и гражданина – единения с русским народом, необходимости вдохновлять людей на мужество и самоотверженность в критический для истории страны период, когда под угрозой уничтожения было само «великое русское слово» – русский культурно-языковой код.

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мёртвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём,
И внукам дадим, и от плена спасём
Навеки.

И это лишь некоторые моменты жизни, творчества и личности Анны Ахматовой, которые, словно ключом, я попыталась приоткрыть через призму стихотворения Александра Блока, посвящённого ей. Дальше каждый может продолжить этот маршрут самостоятельно, совершая новые открытия.

А я, дописывая последние предложения моего эссе, вновь и вновь проговариваю в уме печальные и пророческие слова, которые вложил великий поэт в уста великой поэтессы. И кажется мне, что это она говорит их – оттуда, издалёка:

Не страшна и не проста я;
Я не так страшна, чтоб просто
Убивать; не так проста я,
Чтоб не знать, как жизнь страшна.

И не менее пророчески в связи с этим звучат слова самой Анна Ахматовой:

…Ржавеет золото, и истлевает сталь,
Крошится мрамор – к смерти всё готово.
Всего прочнее на земле печаль
И долговечней – царственное Слово…
(«Вкусили смерть свидетели Христовы», 1945)

Псковские писатели стали дипломантами Международного литературного форума «Золотой Витязь»

15 октября 2022 г., в Москве,
состоялось награждение лауреатов
Международного литературного форума
«Золотой Витязь»

 

Среди дипломантов этого престижного литературного форума
писатели Псковщины — члены Псковского регионального
отделения Союза писателей России

Дипломами
Международного литературного форума «Золотой Витязь»
награждены:

в номинации «Поэзия» — Светлана Размыслович, г. Великие Луки, за книгу «Досчитаться до звёзд» (2021);
в номинации «История славянских народов» — Геннадий Синицкий, г. Невель, за книгу «Храмы земли Невельской» (2021);
в номинации «Литературный перевод» Татьяна Рыжова, г. Псков, за книгу «Пушкин в Пскове» (на английском языке) (2021).

Стоит отметить, что Светлана Размыслович стала дипломантом Международного литературного форума «Золотой Витязь» второй раз, в 2021 году она была награждена аналогичным дипломом за книгу стихов «Состояние расстояния».

Отдельно дипломом форума награждена Псковская областная универсальная библиотека имени В.Я. Курбатова.

Благодарность Международного литературного форума «Золотой Витязь», за достижения в области драматургии и многолетний вклад в современную русскую литературу объявлена известному псковскому писателю Ирене Панченко.

Международный литературный форум «Золотой Витязь» проводится в рамках Славянского Форума искусств «Золотой Витязь» и объединяет пишущих на русском языке литераторов, чьи произведения отвечают девизу «За нравственные идеалы, за возвышение души человека».

Организаторами Литературного форума выступают Международный Форум «Золотой Витязь», Союз писателей России, Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям (Роспечать), Издательский совет Русской Православной Церкви. Президентом Международного литературного форума «Золотой Витязь» является народный артист Российской Федерации Николай Бурляев; почетным Председателем — сопредседатель правления Союза писателей России Владимир Крупин.

Отметим, что это не первые награды, полученные псковскими литераторами на этом литературном форуме.
Прозаик Игорь Смолькин (Изборцев) в 2019 году стал обладателем золотого диплома Международного литературного форума «Золотой Витязь», а в 2020 году — высшей награды форума — статуэтки «Золотой витязь».
Дипломантами «Золотого витязя» в разные годы становились поэты Андрей Бениаминов, Андрей Канавщиков, Надежда Камянчук, Валерий Мухин и Людмила Скатова, а также прозаики Анатолий Рахматуллин (Тимофей Рахманин) и Роман Романов.

 

Правление Псковского регионального отделения
Союза писателей России

«Всё пройдет, а Россия – останется!»: тема Родины в творчестве Станислава Золотцева

Татьяна РЫЖОВА

 «ВСЁ ПРОЙДЕТ… А РОССИЯ – ОСТАНЕТСЯ!»:
ТЕМА РОДИНЫ В ТВОРЧЕСТВЕ СТАНИСЛАВА ЗОЛОТЦЕВА
(к 75-летнему юбилею поэта)

Временем Станислава Золотцева, «гостившего» на этой земле в период с 1947 по 2008 год, были и послевоенные годы, ещё ощущавшие отзвуки минувшей войны, и годы восстановления страны с верой в светлое коммунистическое будущее, и горькие годы упадка и распада СССР, вслед за которыми пришли перестройка, лихие времена 90-х с переделом собственности под лозунги о новых капиталистических отношениях, о либерализме и демократии и, наконец, медленное, болезненное движение России на пути к возрождению.

В истории Родины этого периода, как в зеркале, отражается история жизни и творческой биографии поэта. Поэтому я посчитала уместным в начале своего литературно-критического обзора обозначить хотя бы основные вехи его жизненного пути. Родился Станислав в деревне Крестки близ Пскова, с 15 лет работал слесарем на одном из псковских заводов и, как многие ребята тех лет, по вечерам учился в школе работающей молодёжи, а затем успешно сдал экзамены на филологический факультет Ленинградского Государственного Университета. После окончания ЛГУ в 1968 году, Станислав некоторое время работал переводчиком в Индии, позже стал преподавать в Историко-архивном институте в Москве. Вскоре защитил диссертацию на степень кандидата филологических наук. В течение нескольких лет служил офицером морской авиации на Северном флоте.

Писать Станислав стал очень рано, публиковался в известных литературно-художественных журналах, а первая книга его стихов была издана в 1970 году. Тогда же он был принят в Союз писателей СССР. Перу писателя принадлежит 25 стихотворных сборников, несколько книг художественной прозы и научных исследований по отечественной и зарубежной литературе, а также боле 20 книг поэтических переводов на русский язык писателей Востока и Запада. Кроме того, С. А. Золотцев оставил заметный след в публицистике конца 80-х годов яркими статьями, осуждающими политику разрушения отечественной культуры и распада СССР.

Известная истина, гласящая, что стержневые свойства поэтического таланта и мироощущения во многом определяются «почвой», на которой начинала произрастать и формироваться судьба автора, кажется удивительно справедливой, когда речь заходит о поэзии Станислава Золотцева. Такой почвой для него стала древнерусская псковская земля, неотделимая от истории России, русского православия и Пушкинского гения. Тема родины пронизывает буквально всё его творчество, распространяется на всё тематическое многообразие его лирики.

 Поэт обладает качеством, которое я назвала бы «прорастанием в родную землю». Поэт и сам не мог не ощущать этого, хоть и использует другие глаголы, передающие это состояние:

…Снег и солнце вдвоём
Полонят окоём
Красотой – как её не зовите.
В красоте, в чистоте,
В зоревой высоте
Серебристые тянуться нити.
Я ПРОШИТ ими весь.

Я на родине здесь,
На славянской земле заповедной.
(«Я в снегах, как в шелках». Стихотворение
написано в Святогорье, там, где могила Пушкина)

А вот ещё:
……………………….
И я живу теперь в своём народе
И на земле единственной моей.
И РАСТВОРИЛАСЬ в пушкинской природе
Моя душа среди родных людей

Или, например, это:
…И всё-таки меня окликнут снова
На той земле, где начал я житьё.
И с древней честью города родного
СОЛЬЁТСЯ имя древнее моё.
(Псковские строки)

Надо заметить, что поэтическое предвидение поэта о единении своего имени с родным городом не обмануло его: он любим и почитаем в Пскове, да и главная песня Пскова – его Гимн — написана на стихи Золотцева. И как тут не вспомнить искромётные строчки псковской поэтессы Ирены Панченко:

Станислав у нас, друзья, таков:
У поэта сердце – город Псков,
Мудрая поэта голова —
Это златоглавая Москва.
………………………………
Как ни мил ему столичный кров,
Станислав опять вернётся в Псков.
Ведь поэт без сердца – прах да тлен.
Ну а Псков для сердца – сладкий плен.

Строчки эти взяты из шуточного Посвящения Золотцеву, опубликованного в сборнике эпиграмм и пародий «Шутить – не плакать», 2000 г., но по сути своей они совпадают с почти программным признанием самого поэта, обращающегося к своим землякам:
…………………………………
Если что-то доброе я создал –
это потому, что с юных пор
жизнь сверял не по столичным звёздам,
а по звонам Пскова и Печор.
Этот зов не вымер и не замер,
в нём звенят грядущего ключи…
Потому и жив я только с вами –
навсегда родные земляки.
(Землякам)

И как поэт «прорастает в родную землю», так и древний Псков поистине «прорастает» в каждую строчку Станислава Александровича. Кажется, нет ни одной детали, связанной с прекрасной и нелёгкой судьбой Псковской земли и её народа, которая не затронула бы душу Станислава Золотцева и не нашла бы отражение в его творчестве:

Это мой нерукотворный венец,
с плотью, духом и судьбой нераздельный,
древний край, где жили мать и отец,
для меня – не только место рожденья.
Это город, и деревня, и сад,
Сотворённые мозолями предков,
Это древо их трудов и утрат,
Жизнь моя его молодшая ветка.
(Псковская рапсодия.С.58)

Однако было бы несправедливо называть Золотцева только псковским поэтом, поскольку его творческая биография и поэтическая известность не ограничилась рамками одного лишь края. Он, без сомнения, поэт всероссийский, внёсший ещё и значительный вклад в международную литературу своими поэтическими переводами писателей Востока и Запада.

Но также очевидно, что «русскость» поэзии Золотцева проистекает из её «псковcкости». Да и осознание себя русским и понимание того, что это значит, пришло к поэту именно на этой земле, которую он облекает в истинно патриотические строки в одной из своих миниатюр:
« ….Впервые в тот зимний день на заповедной, святогорской, пушкинской земле я ощутил: быть русским значит принадлежать русской земле всегда. Быть её частью во все века и времена, и минувшие, и грядущие. Быть её частью во всех её лихолетьях… (Псковская рапсодия.С.121).

Как очевидно и то, что эта земля для поэта суть Отечество, вся Россия: «СВЯТАЯ ЗЕМЛЯ. Земля Словенских ключей. Это — наша последняя Стена. И падёт она лишь вместе с нами. Она падёт лишь тогда, когда во всех наc умрёт, исчезнет, уничтожено будет то, что зовётся Р о с с и е й. Чувство того, что мы – русский народ… Она – это мы сами….» (графические выделения букв в словах принадлежат С.Золотцеву).

Родина Золотцева – это живой организм, и поэт находится в каждой его клетке. На счёт этого у него самого нет и тени сомнения: «Это для меня – единственное место на свете, где я всем существом ощущаю дыхание Русской Вечности, а себя – её частицей» (Псковская рапсодия, с. 4).
И действительно: у поэта почти физическое ощущение родины, восприятие себя как части её — будь то боль за многострадальную, разрушаемую страну конца уходящего 20-го века как, например, в стихотворении с первой строчкой «Земляк-писатель, поклон тебе и спасибо…», когда боль сада, олицетворяющего Родину, становится болью поэта: «сердце стало сплощной занозой»:
………………………………………..
Я всё понимаю: сегодня эпоха прозы,
Никчёмны вздохи над прошлым, никчёмны слёзы.
Леса вырубают – не только что старый сад,
но прямо в меня такие щепки летят,
что сердце стало сплошной занозой…,
будь то его радость и грусть, неотделимые от прошлого и будущего родины:
……………………………..
Тогда я прадедам улыбнусь,
Поведав радость свою и грусть,
И двери правнуку в дом открою,
и сам в грядущую выйду Русь.

Буквально каждым своим стихотворением поэт «поёт родине о любви». Однако любовь к родной земле передана не через декларативные пассажи о своих к ней чувствах – да и глагол «любить» по отношению к родной земле он использует редко. Пожалуй, так демонстративно, и даже дважды произнесённое, это слово появляется только в двух его стихотворениях: «Пскову» — «как я люблю этот город заснеженным!» и «Затонуло в дождях…» — «…я детской любовью люблю эту пору». Но и при этом поэту удаётся избежать банальности расхожей словесной формулы признания в любви – в первом случае это достигается почти визуальной конкретизацией сказочного состояния зимнего города, которое не может не вызвать чувства восхищения – его первозданная заснеженность, сквозь тишину которой проступает не просто история — вечность.

Как я люблю этот город заснеженным –
в завесях, в нависях и в кисеях,
неузнаваемым и незаслеженным,
неразличимым в пуховых слоях.
…………………………………………..
Снежная воля! Ни лязга, ни скрежета.
Колокол звякнет – и снова затих.
Как я люблю этот город заснеженным –
вылепленным из столетий седых…
(Пскову)

Во втором упомянутом стихотворении – аналогичный приём детального, осязаемого описания бесхитростных сельских прелестей любимой им поры на любимой земле, так оправдывающих использование автором традиционных, веками повторяемых слов признания в чувствах:
…………………………………………………….
И поныне я детской любовью люблю эту пору –
Хлопотливые, дымчато-влажные, гулко-седые деньки…
Горько вянет ботва, и простудно рокочут моторы,
И холщовые пасти свои
На меже разевают мешки.
И мои земляки тонут в сизой испарине пахот.
И родные мои над картофельной гнутся грядой.
………………………………………………………
(«Затонуло в дождях…»)

Да, разные поэты по-разному «любят» в стихах свою родину. Одни громкоголосо воспевают дорогую сердцу землю, другие намечают свои чувства лишь пунктирно, словно боясь словесной банальности в её прославлении.

Как мне видится, глубокая любовь Золотцева к Отечеству умещается не в громких фразах: ОН ОБЛАДАЕТ ДАРОМ ОБЛЕЧЬ В СЛОВА САМИ ЧУВСТВА – ИСКРЕННИЕ И ТРЕПЕТНЫЕ. Стихотворение поэта о русской берёзе – ярчайший тому пример. Привожу его целиком.

Сколько русской земли
повидал и в дожде и в морозе,
сколько знал красоты в каждом малом её уголке –
но ещё не сказал, ничего не сказал о берёзе,
о серёжках её, о дрожащем зелёном платке.

Да и нужно ли это?
И так уж немало пропето…
Не устали о них заливаться лихие меха.
И недаром возникла печальная шутка поэта,
что о каждой берёзе написано по два стиха.

Ей не легче от песен
стоять под колючей пургою
на высоком бугре, в леденящем глухом январе.
…Подойду к ней без слова
и ветку поглажу рукою,
и щекою прижмусь
к промороженной нежной коре.

Формула любви человека, поэта и гражданина Станислава Золотцева выражается в восхищении, в сопереживании и сострадании к Отчизне, в знании её людей и истории, в приятии её судьбы. Он искренен и предан в своей любви, и поэтому, наверно, ему так важно, чтобы это чувство было ответным. И не великое ли это счастье для поэта, тонкого и требовательного к своему творчеству, каковым был Станислав Золотцев, обрести в ответ на свою любовь ощущение духовной взаимности, вызванной плодами его ремесла?
…………………………………
И не знаю, кому –
 может, матери, может, любимой,
может, просто земле, затонувшей в осеннем хмелю,
я пою о любви, о высотах её и глубинах,
и в ответ раздаётся бессмертное слово –
Люблю!

Любовь к родине у поэта не статична – она подвижна и отражает все нюансы и изменения, происходящие в этом дорогом для него организме, а, значит, и в самом поэте. Как родителей тревожит эволюция внутреннего и внешнего состояния растущего ребёнка, так и Золотцева волнует всё, что происходило и происходит с его Родиной, подверженной непростым «болезням роста».

Он с ней, чтобы не случилось, несмотря на её ошибки и заблуждения. Нота трагического мироощущения в творчестве писателя на фоне событий, происходящих в России конца ХХ-го века, появлялась довольно часто. Однако трудно не заметить, что вера в обретение русским народом утерянных духовно-нравственных ценностей, и оптимизм, несмотря ни на что, доминировали в его творчестве. «И надо жить, пока душа жива/ и лихолетьем не убита нежность,/ и стебли трав сплетаются в слова:/ Входящие, оставьте безнадежность!» — восклицает поэт.

Любовь поэта к Отчизне самоотверженна и полна надежды на прекрасное будущее для страны. Он живёт верой в силу жизни русской земли, – «неизменной, сокровенной, работящей», не приемля для этой земли чуждые, как ему кажется, «прелести других цивилизаций»:
………………………………………….
Эта жизнь осталась жизнью настоящей
даже с тысячью болячек и пороков.

Что ей прелести других цивилизаций,
что ей липкий иноземный свет в оконце…
Только эта жизнь и может жизнью зваться:
в ней слышнее звон церквей,
чем звон червонцев.

Сердцевину в ней разлады и разбои
не убили, хоть и крепко подкосили,
и осталась эта жизнь самой собою,
потому что эта жизнь — сама Россия.

Читая стихи Золотцева, начинаешь вдруг понимать, что у него было чувство личной ответственности за судьбу России, за все события, происходящие в ней. Словно осознавая за собой эту миссию, он снова и снова обращается к теме, которая тревожит его ум и сердце – это дальнейшая судьба Родины, будущее Русского народа. И вот ещё интересное наблюдение: поэта беспокоит, что он может не успеть сделать чего-то очень важного для Родины в трудное для неё время, может даже умереть, не успев помочь ей, хотя бы как поэт, «звенящий в стуже соловьём».

Так в стихотворении с горьким названием «Как смола ядовитая, тянется…», определяющего суть тяжёлого для России времени начала 90-х, поэт ведёт разговор со своей душой, умоляя её не покидать его, дождаться «зари», в приход которой он свято верит.

Как смола ядовитая, тянется
Смута нашего хмурого дня…
Ах, душа моя, вечная странница,
Не спеши улетать от меня!

Как полночный измученный пьяница,
Рухнул век у своей же двери.
Ах, душа моя, вечная странница,
Нам бы только дожить до зари!

Заиграет она, забагрянится,
В поле вешнем прогреет ростки…
Ах, душа моя, вечная странница,
Мы и хуже знавали деньки.

…………………………………………..
Что, душа моя, вечная странница,
Тяжко в стуже звенеть соловьем?
Всё пройдет… А Россия – останется!
Ради этого мы и живём.
(1992)

«Всё пройдет… А Россия – останется! Ради этого мы и живём» — эти слова стали своеобразным лейтмотивом целого ряда стихов поэта о Родине, в которых он искренне и убедительно раскрывает истину о незыблемости России, живущую испокон веков в русском народе. И трудно не разделить эту выстраданную поэтом веру, которая идёт у него из самого сердца:

Не будет последнего дня у России.
Не будет последнего дня.
Последний Иуда на красной осине
удавится в кроне огня.
И время само, и себя пересилив,
мы выстоим, веру храня.
Под кровом небес, то свинцовых, то синих,
надёжней душа, чем броня.
Не будет последнего дня у России…
Не будет последнего дня!
Не зря же мы тысячу лет возносили
молитвы с колен и с коня.
Не будет последнего дня у России!
Не будет последнего дня…
День первый творенья
лучи золотые возносит, в колосьях звеня.
По звёздам и росам ногами босыми
сквось вечность бежит ребятня…
Не будет последнего дня у России.
Не будет последнего дня.
(Из историко-лирической поэмы «Прощание с xx веком»)

Когда я писала заключительные строчки этой статьи, пришло радостное известие о том, что к юбилею поэта успел выйти в свет сборник сонетов Станислава Золотцева «Лебединых крыльев перезвоны», поддержанный финансово Псковской областной администрацией.

«Это должны быть именно сонеты, — настаивала вдова поэта Ольга Золотцева, — ведь Станислав так любил этот жанр!»

И это действительно так. Вот какими словами сам писатель выразил своё отношение к сонету и объяснил причину приверженности этому жанру:

— «Сонет – самая излюбленная для меня из всех форм стихотворчества. Я захвачен был ею ещё в самые юные свои годы, в начале литературного пути. Впрочем, как и положено начинающему, какие только образцы строфики и архитектоники стиха не перепробовал тогда, в шестидесятые-семидесятые.

Но из всего этого моря стиховой филиграни единственно ж и в о й (по крайней мере, естественной для моего голоса) формой остался сонет. Он – всевластен. Ведь его имя происходит от итальянского глагола «звенеть». А музыка русской поэзии насквозь колокольна: в ней – и набат, и благовест, и свадебные бубенцы, и валдайские медные певчие птицы, и «звонки» в прежних школах. И шедевры гончаров, и крохотные колокольчики в украшениях женщин нашего Севера… А, главное, сонетом можно сказать в с ё ! Бывает: в его 14 строк умещаю то, что говорил в какой-либо поэме, написанной в молодости…» (из книги поэта«14 колоколов любви»).

Добавлю от себя, что сонеты, вышедшие из-под пера поэта в 90-е и, особенно, в последние годы уходящего столетия, смогли вместить в 14 строк невероятно острое ощущение поэтом состояния, в каком оказалась тогда Россия. И та вера в её живучесть и праведность, о которой говорилось выше, звучит в его сонетическом творчестве так, как будто бы Станислав Золотцев написал эти строки вчера. Чего стоит хотя бы вот этот сонет!

НОВЫМ ЗАВОЕВАТЕЛЯМ РОССИИ

Вы не поставите нас на колени!
как судный день – этот гибельный час.
и наших предков священные тени
с благословением смотрят на нас.

пора лишений, крушений, сомнений
на Русь не в первый обрушена раз.
вы не поставите нас на колени.
вы знать не можете правду о нас.

не покорится вам русское слово –
не покорится, светла и сурова
тысячелетняя наша душа.

любое поле у нас – Куликовым
стать полем праведной битвы готово,
безмерной волей славянской дыша…

А поскольку Станислав Золотцев писал стихи и на английском языке, то, отдавая ему дань как лингвисту и переводчику, мы включили в сборник некоторые его сонеты в переводе на этот язык. Выполнены они известной московской переводчицей Еленой Пальвановой и мной. Сонет «Новым завоевателям России» довелось перевести мне. Решила включить сюда и перевод, посчитав, что будет неплохо, если этот замечательный сонет прозвучит ещё и на английском.

TO NEW CONQUERORS OF RUSSIA
You’ll never make bring us to our knees!
The Day of Judgment — this disastrous day.
And even our ancestors’ shadows, it seems,
Watch and bless us from where they stay.

It’s not for the first time for Russia to see
Hard days of crashes, doubts and pain.
You’ll never make bring us to our knees!
Not knowing our truth you will try it in vain.

Russian Word will not submit to you ever —
Nor will so bright, and so stern, and so rare
Our thousand-year-old Russian soul.

Any field with us is just «Kulikovo»
Ready to turn in a battlefield fair,
Breathing the Slavic freedom filled air.

Для Золотцева Россия, её прошлое, настоящее и будущее, всегда была связана с Православием. Да и мысль о незыблемости России у поэта всегда подкреплена Верой:
…………………………………
Но сколько бы нас не гасили –
Горим, как свечи подо льдом.
Не угасай, моя Россия –
Последний в мире Божий Дом…
(Последний дом)

И хотя само слово Вера не так уж часто появляется в его поэтических строчках, его содержание раскрывается у него через целый ряд других понятий, близких и дорогих русскому человеку. К ним можно отнести, в частности, такие как: Всевышний/Бог/Господь/Христос/Спаситель, Божья Матерь, Храм/Церковь/Божий дом, Крест, Святые праздники, Душа/Дух, Молитва/Покаяние/Божье слово, Святые места, Пастырь, Паства.

Перечисленные духовные словоформы неотделимы в художественном восприятии поэта от ключевых «светских» слов, с которыми, понятийно и ассоциативно, он отождествляет родину: Отечество/Отчизна/Родина/Русь/Россия/Держава/Москва/Псков, Правда, Дом, Воин/Витязь, Битва, Столетье, Любовь, Красота и другие.

Идея Православия, как одной из основ величия и державности России, нашла воплощение в его «Гимне грядущей России», которым мне хотелось бы завершить свой обзор лишь небольшой доли поэтического наследия Станислава Золотцева, в котором голос замечательного русского поэта о Родине звучит так злободневно и, хочется верить, пророчески.

ГИМН ГРЯДУЩЕЙ РОССИИ

Обретая земли и моря,
что тебе принадлежат по праву,
возродись, Империя моя,
Русская Великая Держава!
Древнее духовное зерно
вырастает в новую святыню.
 Никому на свете не дано
поселить в душе твоей пустыню.
Чистым светом братства и любви
озарись, единое славянство.
Неубитой волей оживи
наших нив безмерное пространство.
Обрати сиротское жильё
в отчий дом для дочери и сына…
Возродись, Отечество моё,
наша неделимая Россия!
Не поправ собою никого,
оставайся Русью Православной.
Веры предков корень вековой
да пребудет нашей сутью главной.
Пережив лихие времена
униженья, смуты и насилья,
возродись, огромная страна,
вольная и вечная Россия!
Над сынами павшими скорбя,
твой соборный мир многоплемённый
пусть навек исторгнет из себя
чуждые границы и кордоны.
Да сомкнутся все твои края
 под багряным стягом Правой Славы.
 Возродись, Империя моя,
Русская Великая Держава!
(октябрь, 1993)

г. Псков

 

Псковская литературная среда. Поэзия. Татьяна Рыжова

Татьяна Рыжова

Поэт, прозаик, литературный переводчик,
член Союза писателей России.

Живет и работает в городе в Пскове.

подробнее>>>

Я слов святых растрачивать не буду

Своей любовью докучать не стану
Я Родине — особенно в речах.
К словам, что повторяют беспрестанно,
Доверья нет: в них дух любви зачах.

Не стану о любви кричать повсюду,
Пытаясь, словно, что-то доказать.
Я слов святых растрачивать не буду –
Ты уж прости меня, Отчизна-мать.

Но в чувствах к ней останусь безудержной –
К крыльцу родному, где весной капель,
К воспоминаньям юности мятежной
С рассветами над лучшей из земель,

К грибным дождям над Псковщиной моею,
С её простой Божественной красой…
Я здесь в руках подснежник первый грею
И трепетной любуюсь стрекозой.

Слова девицы Ольги

По Пскову просто так порой брожу —
По улицам, по-над рекой у Храма,
В Великую, как в зеркало, гляжу,
На Ольгинском мосту застыв упрямо.

И так стою, забыв про всё вокруг —
Как будто книгу памяти читаю.
Мне здесь язык воды открылся вдруг —
Который год его я понимаю.

Порой река неспешна и тиха –
Задумчива, иль неге предаётся
И словом первозданного стиха
Чуть слышно уха моего коснётся.

Уж слов таких почти не говорят,
Их многие теперь не понимают!
Вон те, что словно искорки горят,
Девичью добродетель охраняют.

Промолвленные сотни лет назад,
Они в реке остались оберегом:
Вот дерзко речи Игоря звучат,
Вот отповедь девицы Ольги следом.

…А по мосту девчоночка спешит,
Красива так, что мальцам сносит крыши…
Увы, тех слов, что Ольга говорит,
Та девочка в наушниках не слышит.

***

То ли снег, то ль стихи над холмами кружат,
То ли снег, то ль стихи на деревьях лежат,
То ль слова, то ль снежинки соткали ковёр —
На священной земле зимних Пушкинских гор.

Только здесь это чудо – слиянье стихий,
Только здесь первозданно свободны стихи,
Неуёмной метелью наполняя простор —
На священной земле зимних Пушкинских гор.

Мне б причастья такого хотя бы глоток –
Из стихов и из снега божественных строк.
Как причудлив в окошках морозный узор
На священной земле зимних Пушкинских гор.

Девочки на шаре

Девочки на шаре в классики играли,
На огромном шаре с именем Земля,
Белые квадраты мелом рисовали
На асфальте сером, там, где тополя.

Девочки на шаре в «Барыню» играли:
«Да» и «нет» в запрете: скажешь – вылетай!
«Чёрно-с-белым» тоже в той игре не брали –
Чтоб на бал поехать, рот не разевай!

А ещё любили девочки на шаре
Разными цветами быть в игре веков,
Где «садовник» строгий, ну а в жизни – Марик,
Выбирал желанный изо всех цветков.

Девочки на шаре Марика любили
Сильною любовью детской чистоты.
…Говорят, в Афгане Марика убили.
А в квадрате чёрном не растут цветы.

Белые квадраты, чёрные квадраты…
Люди все – фигуры шахматной доски.
Девочки на шаре сгинули куда-то,
Остаётся шару плакать от тоски.

Поэту, лежащему в коме

Бродит робко душа в коридорах слепящего света,
Где маячит Нежизнь, но и Жизни ещё не предел.
Как надёжно ей было под бренною сенью поэта,
Кто немало грешил — только детскую душу имел!

А теперь ей решать: оставаться иль в путь отправляться…
И слеза, а не свет, оробевшую душу слепит,
И зовёт её что-то, а, значит, пора возвращаться:
Это сердце поэта не прерванной строчкой стучит.

***

А я уже оплакала себя –
Когда в груди щемит и слёзы в горле —
Как будто бы не стало вдруг меня,
Ни в мире, ни в квартире этой боле.

Уже надела в мыслях на портрет —
Мой лучший, тот, что вижу ежечасно, —
Я ленту, у которой чёрный цвет…
(Как будто над судьбой была я властна).

Не потому, что я спешу ТУДА –
А чтоб привыкнуть, что случится это
И думать: Смерть? – так это ерунда!
…Вот только привыканья к смерти нету.

В большой игре веков

Он Гамлета играл. Сидели люди в зале. –
Ничтожный эпизод в большой игре веков.
О, сколько гениев глубинный смысл искали
В вопросе из простых коротких слов.

Быть иль не быть — куда Судьба укажет? —
Принц Датский вновь на сцене вопрошал.
Не от него, не от Шекспира даже —
Ждал от Высоцкого ответа зал.

Быть иль не быть? — чуть с хрипотцой звучало
Негромко. Но вбивалась, как набат,
Души ранимой боль в ряды большого зала.
И прятала Судьба стыдливо взгляд.

Он Гамлета играл. Сидели люди в зале. –
Великий эпизод в большой игре веков.
О, сколько доиграть ему не дали!
И досказать не дали сколько слов!

***

О Господи! Ты можешь всё, всесильный.
Молю тебя, мой Боже, воскреси
В сегодняшней расхристанной России
Истоки силы праведной Руси.

О Господи! Ты можешь всё, я знаю:
Забытую народу мысль внуши,
Что не построить на бесчестье рая,
Богатством не спасти своей души,

Что есть герои — но не паразиты,
Кто, с видом благостным, и там и тут
Под стройный хор прикормленной элиты
У своего ж народа кровь сосут.

Быть может, смыслов всех не постигая,
Прошу, О Боже: чудо сотвори! —
Святым дождём, потопов избегая,
Всю скверну без остатка раствори.

Послание природы людям

Люди к озеру едут, где птиц белых стая.
Красотой их любуясь, подолгу стоят.
И доверчиво шеи пред ними склоняя,
С добрых рук благородные птицы едят.

Знай, дитя, знай и женщина, знай и мужчина,
Ощути всем теплом своей кожи и жил,
Что ладони коснувшийся клюв лебединый
В твою руку посланье Природы вложил.

Ты послание это пойми по наитью –
Словно матери голос услышь среди дня :
— Я, Природа, прошу вас: меня защитите!
— Люди! Я вас люблю! Не губите меня!

А над речкой стрекоз не увидишь ты скоро,
А над клевером пчёлы всё реже жужжат…
И глаза лебедей то ль с мольбой, то ль с укором
На людей, воплощеньем Природы, глядят.

Утки на Мирожке

Деревьев ветви в небе синей краски
И синий лёд, сковавший речки ширь,
Предстали взору, словно в зимней сказке,
А сказочник — Мирожский монастырь…

И по его волшебному желанью
Во льду водой проталины блестят,
А в них, да и от них на расстоянье,
Утиный хороводится отряд.

По снежной круче — вверх, где шум и гомон.
А там туда-сюда спешит народ,
И, кряканьем утиным очарован,
Пернатым каждый что-то подаёт.

Ах, это чудо – утки на Мирожке!
Зимою псковской их не устрашишь,
И к уткам по заснеженной дорожке,
Уже бежит знакомиться малыш.

***

Пёс был предан, а ты его предал
И без слов сожаленья и слёз
Вместе с клетчатым стареньким пледом
Тёмной ночью за город увёз.

Бросил где-то за мрачным оврагом.
За машиной он долго бежал,
А потом, измождённый, бедняга,
В грязный снег на дороге упал.
И дыханье у пса прерывалось,
Как мехи, подымались бока.
…Визг колёс, голоса, чья-то жалость
И с любовью по шерсти рука.

О, как важен сей миг обретенья
Вдруг утраченной веры в людей!
Для собаки? – о, да, без сомненья.
Но для рода людского важней.

Новый взгляд на происшествие с вожаком стаи

Акелла промахнулся! Акелла промахнулся!
Акелла промахнулся! — вопило шакальё.
Удав, слегка дремавший, от крика встрепенулся,
И замерло, напротив, другое всё зверьё.

Растерянная стая, глазам своим не веря,
Смотрела, как уходит нетронутая лань…
А вслед за ней исчезли восторги и доверье —
Меж славой и забвеньем тонка бывает грань.

И стал кумир вчерашний вдруг неугоден стае.
Промашек не прощая, за власть вступили в спор,
Глядеть на Волка всё же стыдливо избегая, —
Да что уж там! — не видя экс лидера в упор.

А он не промахнулся! А он не промахнулся!
А он не промахнулся! – То на закате дня
При виде дивной Лани в нём вдруг поэт проснулся,
Ну а злодейство, знаем, поэту не родня.

О, Париж…

Ив Монтана чарующий голос звучал
В ресторане с манящим названьем «Париж».
И, хмельной, уплывал из-под ног наших зал:
Мы танцуем, и ты о любви говоришь.

Наважденье моё: «О, Париж, О, Париж…» —
В моей странной судьбе то ли тень, то ли свет,
Как крылатый фантом, надо мной ты паришь
Там, где город другой, где любимого нет.

Светлоокая ночь в Петербурге царит,
Разлетаются крылья мостов выше крыш.
Только слышится мне, над Невою звучит
Зов далёкой любви: О, Париж, О, Париж…

Сонет о времени

Пока ты юн, то не пришла пора
Понять, что время – главная утрата,
Что змейкою невидимой шурша,
Оно скользит сквозь пальцы без возврата.

Но, если бег часов и дней презрев,
Ты время убиваешь праздной ленью,
То сам ты мёртв, ещё не умерев,
И нет тебе у времени прощенья.

О, время! Научи ценить, прошу,
Твой каждый миг и каждую минуту,
И хрупкий час, когда стихи пишу,
И день, несущий радость или смуту.

А коль союз со временем возник,
То и безвременья не страшен лик.

Шекспиру

Когда с тобой в разладе целый мир
И правда не торопится вмешаться,
Приходит, как спасение, Шекспир
С его бессмертным: «Быть — значит сражаться!»

О мудрый гений! Ты — на все века:
Ты знал людей и был за них в ответе.
Так обрати свой взор из Далека
На нас, живущих в новом лихолетье.

Где королевство Датское — весь мир,
Прогнивший и в бесчестии погрязший,
Где правит то ли Клавдий, то ль сатир,
Всех Гамлетов на шпагу нанизавший.

Дай руку им, чтоб за неё держаться –
Чтоб победить, но и в живых остаться…

О смуглой даме шекспировских сонетов

Красавицей по принятым мерилам
Она, как нам известно, не была —
Смугла, земна, без лёгкости ходила,
Душою, кстати, тоже не светла.

И всё ж о ней учёные толкуют
Уж не одно столетие подряд.
Разгадывая тайну роковую,
Гипотез разных выдвигают ряд.

А сколько дам с молочным цветом кожи,
Не забывали губки поджимать:
-За что она?! На что это похоже,
Чтобы в веках дурнушку прославлять?

Цвет кожи не причём, чтоб будоражить мир –
Довольно, чтоб любил тебя Шекспир.

Сонет о сожаленьях

Вы слышите стенания в ночи,
Глухие бесконечные рыданья?
То истязают память палачи –
Без милосердья и без состраданья

Осколками давно разбитых грёз,
Уколами обид и сожалений,
Растравливая раны солью слёз
И горечью упущенных мгновений.

Но полноте! Зачем её пытать? –
Пусть дремлет наша память безмятежно:
Что не сбылось – бесплотно вспоминать,
Что потерял — то было неизбежно.

Иди вперёд, о прошлом не скорбя:
Есть счастье ЖИТЬ СЕГОДНЯ у тебя.

Сонет о подиуме жизни

Не примеряй чужую жизнь к себе:
Размер не твой – напрасные расходы.
А, может, вовсе не к лицу тебе
Других людей успехи и доходы?

У каждого свой жизни гардероб.
Фактуру и фасоны выбирая,
Вложить в него немало надо, чтоб
Собою стать, других не повторяя,

Чтоб без оглядки по земле шагать
Среди простых и пышных одеяний —
Тогда и шик появится и стать,
И благородство мысли и деяний.

Жизнь – подиум. На нём толпятся все.
Так будь неповторим в своей красе

Ослы при дворе
(басня)

Развесив уши, час стояла
Ослица молча средь двора:
То ли спала, то ли мечтала,
То ль не в себе была с утра.

А жизнь вокруг неё кипела:
Индюк, красуясь, клокотал,
Крича задиристо и смело,
Петух к хохлатке приставал.

Собаку задевал котёнок,
А та из будки цепь рвала,
Шипел гусак, мычал телёнок,
Звенела весело пила.

Хозяйка муженька бранила,
На крики не жалея сил,
Их сын, балованный верзила,
Свой мотоцикл заводил.

И вдруг, как гром средь ясна неба,
Такое грянуло «И-а!»,
Что замер каждый, где б он ни был,
Хозяйка чуть не умерла!

И, заглушая всё в округе,
«И-а!» неслось. И час, и два…
И все подумали в испуге,
Что будет так теперь всегда.

Ослы, ослицы – верь, не верь –
В прайм-тайм допущены теперь.
Как быть? – Нажмите «выкл.», друзья,
И молча слушайте себя.

Глядя клину печальному вслед

Осени себя синью осенней,
Желтизною жнивья пожалей,
На припёке помедли мгновенье,
И – лети, услыхав журавлей.

Созерцая озябшие нивы,
Поредевшую крону лесов,
Обречённость стожков сиротливых
И унылость промокших дворов,

В самый раз погрузиться в мечтанья
О волшебности южных ночей,
Прочь отбросить сомненья, метанья,
Отрешиться от лживых речей.

Всё забыть, ни о чём не жалея,
Словно здесь ты не рос и не жил –
Не смеялся, не плакал, не сеял
И под свист соловья не любил.

Но над домом твоим пролетая,
Станут птицы кричать-тосковать…
Ты простись с перелётною стаей,
Чтобы с родиной зиму встречать.

Пусть даст Бог тебе сил и терпенья –
Тем, другим, до тебя дела нет.
Осени себя синью осенней,
Глядя клину печальному вслед.

Без тебя улетят в край далёкий
Журавли. Но вернутся опять.
И, застыв на весеннем припёке,
Ты их будешь с улыбкой встречать.

Псковская литературная среда. Проза. Татьяна Рыжова

Татьяна Рыжова

Поэт, прозаик, литературный переводчик,
член Союза писателей России.

Живет и работает в городе в Пскове.

подробнее>>>

Время в сонетах Станислава Золотцева
(эссе)

Сонет искушал и продолжает искушать стихотворцев. Почти каждый лирик время от времени обращается к этому изысканному виду поэзии. На мой взгляд, наиболее искусным и последовательным сонетистом среди русских поэтов, рождённых в послевоенные годы, был и остаётся Станислав Золотцев.

Вот какими словами сам поэт выразил своё отношение к сонету и объяснил причину приверженности этому жанру: «Сонет – самая излюбленная для меня из всех форм стихотворчества. Я захвачен был ею ещё в самые юные свои годы, в начале литературного пути. Впрочем, как и положено начинающему, какие только образцы строфики и архитектоники стиха не перепробовал тогда, в шестидесятые-семидесятые. Но из всего этого моря стиховой филиграни единственно ж и в о й (по крайней мере, естественной для моего голоса) формой остался сонет. Он – всевластен. Ведь его имя происходит от итальянского глагола «звенеть». А музыка русской поэзии насквозь колокольна: в ней – и набат, и благовест, и свадебные бубенцы, и валдайские медные певчие птицы, и «звонки» в прежних школах. И шедевры гончаров, и крохотные колокольчики в украшениях женщин нашего Севера… А, главное, сонетом можно сказать в с ё ! Бывает: в его 14 строк умещаю то, что говорил в какой-либо поэме, написанной в молодости…».

Наверное, лучше о сонетах и не скажешь. И понятным становится, почему этот вид тонкой поэзии отвечает Золотцеву взаимностью. Его сонеты по своей музыкальности, ёмкой лаконичности, глубине мысли и, что очень важно, соблюдению всех канонов поэтики жанра, могут успешно соперничать со многими, созданными даже на родине классического сонета. Однако, как и многие современники, Золотцев отдаёт предпочтение шекспировской архитектонике сонета и, как мне кажется, испытывает на себе значительное влияние непревзойдённого мастера. Возможно, отчасти, это объясняется тем, что прекрасно владея английским языком, поэт не только впитывал музыку шекспировских сонетов и переводил их на русский язык, но и создавал собственные сонеты на английском языке. Косвенным подтверждением этой мысли может послужить забавный случай, который произошёл в период работы над составлением билингвального сборника стихов Золотцева «Сады грядущих дней» в моём переводе на английский и русский языки. Я показала для одобрения Ольге Николаевне Золотцевой, его жене и редактору сборника, мои переводы нескольких англоязычных сонетов поэта на русский язык, на что она воскликнула:
— А Вы уверены, что переводили Станислава, а не Шекспира?!

Однако было бы ошибкой думать, что Золотцев слепо подражает английскому гению. Да, он часто обращается к излюбленным темам шекспировских сонетов — любви, человеку, природе, времени — но у русского поэта своя философия восприятия этих категорий. Пожалуй, лишь трактовка любви и для английского и для русского поэтов остаётся старой как мир в предсказуемости любовных переживаний и их, порой благотворного, порой драматического, влияния на человека. А ещё Золотцеву удалось достигнуть необыкновенной музыкальности своих сонетов — почти, как у Шекспира.

Шекспир написал более 150 сонетов, Золотцев – около 100. Не все из них опубликованы, но и те, что стали доступными читателю, удивляют разнообразием тем. Шекспироведы, для удобства исследования и восприятия сонетов английского драматурга, сгруппировали их по темам, то же самое было бы интересно сделать и с сонетами Золотцева. Однако и без целенаправленного отбора становится очевидным тяготение поэта к размышлениям о времени. При этом поэт не впадает в избыточно отвлечённые рассуждения о космичности времени, его быстротечности, о его судьбоносном влиянии на человека и т.п. Для него время – то, что происходило и происходит с ним и его близкими, с его родиной – большой и малой, приятие или неприятие перемен. И неудивительно: ведь Золотцев находится внутри этого времени и не как созерцатель, а как участник событий — «поэт-философ и поэт-бунтарь» в одном лице и в неразрывном единстве. Не в этом ли двуединстве заключается суть золотцевской философии времени, в том числе, и в его сонетах? Не её ли, почти программно, декларирует поэт в сонете «Спор»?:

Поэт-философ и поэт-бунтарь
схлестнулись в споре. И промолвил первый:
«Зачем себе ты портишь кровь и нервы?
Ведь в мире всё останется как встарь.
Останутся и золото, и сталь
сильней ума и сердца». – «Нет, неверно, –
бунтарь вскричал, – я сей порядок свергну.
За правду мне и головы не жаль!»
Один стоит скалой. Другой – как море
вскипает. Но участник в этом споре –
всего один… Столетий и секунд
он не считает, весь – в своих вопросах…
Поэт-философ – это вечный бунт.
Поэт-бунтарь – неистовый философ.

Каждый, кто знал Золотцева достаточно близко, наверняка помнит поэта именно таким: то «стоящим скалой», то «вскипающим, как море». Уж он-то не принадлежал к числу поэтов, бесстрастно взирающих на катаклизмы своего времени. Как человеку и как поэту, ему претило подстраиваться под неприемлемые для него нормы. Так сонеты, вышедшие из-под пера поэта в 90-е и, особенно, в последние годы уходящего столетия, смогли вместить в 14 строк невероятно острое ощущение поэтом состояния, в каком оказалась тогда Россия, и для которого он нашёл ёмкую характеристику — ВРЕМЯ ПАДАЮЩИХ СТЕН:

Какое нынче время у России? –
Бывали пострашнее времена,
но никогда ни смуты, ни война
такую долю ей не приносили –
когда она неверием полна,
живя и в озлобленьи, и в бессильи,
и всё переворочено до дна,
и связаны у птицы-тройки крылья…
Черна и всё чернее наша быль.
Изгоним ли удушливую гниль,
пока Чума не клюнула нас в темя,
и, продышавшись, встанем ли с колен?
И сотворим ли мы иное время,
идя сквозь время падающих стен?..
1994-1996

Подобная этой, нота трагического ощущения непростого для России конца 20 века времени появляется довольно часто в сонетическом творчестве писателя. Но если в предыдущем сонете звучат уже знакомые нам голоса — «поэта-философа», задающего острые, как бритва, риторические вопросы и «поэта-бунтаря», называющего вещи своими именами, возможно, слишком реалистичными для языка сонетов, то в другом сонете, написанном в эти же годы, Золотцев озвучивает своё видение миссии поэта-гражданина, ответственного за историческую правду своего времени.

Я знаю: то, что я пишу сейчас –
всего лишь дневниковые страницы.
Лишь торопливый, сбивчивый рассказ
участника событий, очевидца.
В нём – ни метафор броских, ни прикрас,
и меж стихом и прозой нет границы.
Среди творений, радующих глаз
и слух, ему в веках не сохраниться…
Но и другое знаю: если вдруг
я брошу сей неблагодарный труд –
не ощутит, не разглядит потомок,
кем были мы, чем жили в эти дни,
какие обжигали нас огни,
кто созидатель был, а кто – подонок…

Но было бы однобоко и необъективно в оценке Золотцевым его времени видеть, перефразируя уже упомянутое двуединство, лишь философское бунтарство или же бунтарскую философию. Оптимистический, жизнеутверждающий гуманизм присущ Золотцеву-поэту и человеку не в меньшей степени, чем тому же Шекспиру. Никто ещё не отменял радости любви, красоты природы, счастья просто жить, какими бы «окаянными» не были времена. И в этом ещё одна сторона золотцевской философии времени:

Я радуюсь тому, что просто жив,
что не исчез – хотя безмерно грешен,
что путь продолжил, крылья не сложив,
и – на прекрасной женщине помешан;
и что мой голос горек, да не лжив –
как сок берёз, как трели со скворешен…
А если сердце бьётся на разрыв,
так что же? – в мой последний миг утешен
тем буду я, что не сдалось оно,
когда тащила жизнь меня на дно,
любить и ликовать не отучилось…
Я – радуюсь, хоть в радости моей –
колючий привкус окаянных дней.
…Но и его приму, как Божью милость.

Временем Станислава Золотцева, родившегося в 1947 году, были и незабываемые послевоенные годы, ещё ощущавшие отзвуки минувшей войны. Тема жизни в те времена, трудной, но и счастливой, пронизывает всё его творчество — нашла она отражение и в нескольких сонетах поэта. В сонете, посвящённом Победе, поэт удивительно просто раскрывает понимание непрерываемости жизни на земле, во имя которой погибали солдаты: «Но будут жить отцы, и мы, и отчий край, коль в сотый раз придёт на землю мирный май». Всего-то и надо – чтобы не было войны. Вот такая философия времени в этом сонете.

И сорок лет пройдут ещё, и шестьдесят…
И в сотый раз на землю хлынет май Победы!
И вновь слезами наши внуки оросят
над прахом прадедов зелёные побеги.
И слёзы внуков на мгновенье отразят
сполох судьбы, что никому из них не ведом.
Зима блокадная и керченский десант
к сердцам их двинутся по вековому следу.
И никого уже не будет из людей,
спасавших правнуков своих и всё живое!
И даже нас уже не будет, их детей,
взращённых верой и отвагой фронтовою…
Но будут жить отцы, и мы, и отчий край,
коль в сотый раз придёт на землю мирный май.
9 мая 1985 г.

Именно этим сонетом, я заканчиваю свой небольшой обзор лишь толики сонетического творчества Станислава Золотцева. Всего лишь пять его сонетов о времени из большого количества. Мой выбор пал именно на них, в соответствии с задачей, которая стояла передо мной: показать большое на малом материале. Показать, что порой о времени и о себе в нём можно сказать больше в четырнадцати строках сонета, чем в пространных мемуарах.

Творческая поэтическая встреча в научной библиотеке

4 июня в 15.00 часов
Псковское отделение Союза писателей России и
Региональный центр чтения Псковской областной универсальной научной библиотеки
приглашают на творческую встречу,
посвященную Дню рождения А.С. Пушкина

Свои стихи для Вас прочитают поэты:

Валентина АЛЕКСЕЕВА
Иван ИВАНОВ
Александр КАЗАКОВ
Надежда КАМЯНЧУК
Диана КОНСТАНТИНОВА
Наталья ЛАВРЕЦОВА
Валерий МУХИН
Вита ПШЕНИЧНАЯ
Татьяна РЫЖОВА
Тамара СОЛОВЬЁВА
Людмила ТИШАЕВА

Ведущий — Андрей Бениаминов

Вход по пригласительным билетам


Запись на мероприятие предварительная:
тел. +79211137905 (Региональный центр чтения).

Встреча состоится в голубом зале библиотеки (ул. Профсоюзная д. 2, 3 этаж).

Во избежание распространения коронавирусной инфекции (COVID-19) использование средств индивидуальной защиты в период нахождения в учреждении обязательно!

«Хлеб-соль милостивый». Вышла в свет новая книга Татьяны Рыжовой

О новой книге псковской писательницы
Татьяны Рыжовой «Хлеб-соль милостивый»

Поставив заключительную точку в многодневной (в течение трёх месяцев) и многотрудной работе по подготовке к печати книги-кассеты шести Псковских поэтов, входящих в литературу, я наконец-то смогла не просто взять в руки, а сеть за стол и открыть первую страницу появившейся месяц назад очередной книги члена Союза писателей России, поэта, прозаика, литературоведа и переводчика Татьяны Рыжовой. Всё это время книга лежала на моём столе и своей простой, но очень оригинально выполненной обложкой, напоминающей страницу из семейного альбома, каждый раз притягивала к себе взгляд. Но не хотелось просто пролистать её: работы этого автора всегда интересно прочесть основательно, будь то, к примеру, рассказ, эссе или очередная басня (жду с нетерпением и их издания!).
https://scontent.fhel4-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/s960x960/83445637_2702927626658723_157332886127372229_o.jpg?_nc_cat=107&_nc_sid=8024bb&_nc_ohc=SQy4XEd44MwAX8at1tA&_nc_ht=scontent.fhel4-1.fna&_nc_tp=7&oh=1ee5010ccb77fa3bae037b70e039fcc9&oe=5F0F8626Тема книги «Хлеб-соль милостивый» мне близка – воспоминания детства и юности. Сама недавно опубликовала повесть «Семь радуг детства». Поэтому было любопытно вдвойне познакомиться с книгой поближе.
Уже аннотация к изданию даёт понять, что данная книга не просто воспоминания. За последние годы пришлось прочесть не одну книгу семейных воспоминаний, которые присылались мне для экспертного рецензирования в связи с просьбой авторов издать их за счёт местных органов. Не спорю, что судьба любого человека, любой семьи по-своему интересна. Но если все начнут требовать от власти денег на свои сугубо личностные воспоминания, то никаких денег не хватит: у власти же не бездонный карман!
Так вот, в аннотации к изданию сказано: «В книгу вошли рассказы, написанные по мотивам воспоминаний родителей и представителей среднего и младшего поколений семейного клана автора о событиях, которые происходили с ними в детстве. Одни из них имеют юмористический характер, другие – немного грустные. Особое место в книге занимают повествования, связанные со страницами суровых лет Великой Отечественной войны. В рассказах раскрывается внутренний мир героев, формировавшийся в условиях семейных традиций и ценностей нашего народа, на фоне исторических событий в России с начала ХХ столетия вплоть до наших дней. В сборник включены также стихи автора и её близких о «тёплой земле детства».
Задача серьёзная и неожиданная. Я начинаю перелистывать страницы. И на каждой из них погружаюсь не просто в атмосферу замкнутого семейного быта. Через рассказы, в основе которых лежат воспоминания старшего поколения, зримо предстаёт жизнь всей страны. А поэтические вставки одухотворяют повествование, помогают понять, как и чем «дышала» семья. Да разве только семья? Нет, так жила страна – верой в светлое будущее, на которое нужно было самоотверженно трудиться. И каждый член семьи впитывал это понимание с детства.
Военные годы тяжело отразились и на этой семье. Рассказ о героическом родственнике автора Евгении Кобытеве, известном художнике и авторе книги «Хорольская яма», повествующей об ужасах концентрационного лагеря советских военнопленных на Украине, глубоко трогает душу. Вместе с тем в книге нет непрерываемого повествования о тяготах и трудностях жизни. Они были, но природная жизнестойкость, любовь, чувство локтя, наконец, врождённое чувство юмора членов этой семьи помогали выжить, растить детей, созидать.
В семье все писали стихи! Может, это и не удивительно: ведь в те годы уже со школьной скамьи детей приобщали к хорошей поэзии, люди ценили книгу и читали классиков. Не могу не привести примеры из творчества родителей Татьяны Рыжовой. Вот лишь небольшой отрывок из поэтических раздумий её отца, навеянных драматическими событиями 90-х годов. Кажется, что никакие исторические документы не смогут раскрыть ситуацию тех дней глубже, чем этот поэтический монолог сельского пенсионера и честного коммуниста, обращённый к своей жене:

Ну что ж, жена, зажжём коптилку?
Погасла лампа Ильича …
Хлебнуть бы горькой из бутылки
Без разрешения врача.
Шучу, конечно! Пить не станем.
Мы непривычны с горя пить.
Да и бутылки не достанем —
Нам хоть бы хлебушка купить.
О светлом будущем мечтая,
Мирились с трудною судьбой.
Теперь в потёмках доживаем
Свой пенсионный век с тобой.
Цена свечи — как булка хлеба
Не по карману нам сейчас.
Не обращай молитвы к небу —
Навряд ли Бог услышит нас.
Мы столько лет над ним глумились,
Что даже страшно вспоминать.
Потом как будто спохватились
И стали храмы воздвигать …

А лирические строки материнского стиха, посвящённые первой любви – любви с печальным концом, с несостоявшейся свадьбой не по её вине:

…Пусть несбывшимся счастьем она нас манила,
Как далёкая в небе полночном звезда,
Но хоть несколько светлых минут подарила,
О которых уже не забыть никогда.

Не забыть, что любили и были любимы,
Пусть же чаще нам снятся весенние сны!
Остудили бы сердце холодные зимы,
Если б не было первой любви и весны.

Сколько женского достоинства, мудрости и благодарения жизни за светлые минуты, дарованные судьбой! Как далеки эти светлые чувства от вакханалии сегодняшнего дня, когда центральное телевидение страны ищет отца ребёнка девицы, которым может быть любой из парней её деревни!
Читать страницы из главы «Память сердца» невозможно без волнения, а иногда трудно сдержать слёзы. Это не сухое изложение событий, интересное только узкому семейному кругу. Правда жизни подана столь пронзительно и точно, таким языком, что ты невольно становишься участником событий, а не сторонним их наблюдателем. Порой кажется, что автор взял эти истории из жизни твоей и твоих родных.
В этом плане интересна и вторая глава «Тёплая земля детства». Она вносит некоторую разрядку в «серьёзность» тем, затронутых автором в первой главе. События-воспоминания окрашены чистотой детского взгляда на жизнь. Стоит углубиться в чтение таких казалось бы простых по событийному ряду рассказов, как «Обезьянка на новогоднем утреннике» или «Как Оля белое платье «обновила», — да практически любого! — и ты окунаешься в светлый мир детства, которое для нас всегда окрашено в тёплые тона, даже если оно было далеко не безоблачным. Юмор и непосредственность изложения событий в рассказах наверняка вызовет улыбку, а то и смех читателя.
Удивительное дело – возрастной диапазон читателей, которым адресована книга, широк: она интересна старшему поколению – это память прожитых лет, наших судеб; она захватит и юных – ведь в ней столько забавных событий, которые случаются с детьми в любые времена!
Что же, в принципе, отличает эту книгу от других, написанных в жанрах биографической повести, очерка или монографии? Это — живое, облачённое в художественную форму, повествование-воспоминание о жизни не только членов одного семейного клана, это – художественная панорама жизни страны на протяжении нескольких десятилетий. Без назидания, без стремления автора навязать свою точку зрения. Она сама формируется у читателя и, возможно, совпадает с авторской. Небанален и метод использования в книге разнообразных жанров, которые автор органично вплетает в общее течение повествования.
И хотя почти в каждом разделе есть указание, на основе воспоминаний кого из родных автора написан тот или иной рассказ, в полной мере ощущается твёрдая рука главного задумщика в формировании единой конструкции книги, и, конечно, — неординарного автора, составителя, оформителя и редактора.
Книга стоит того, чтобы её открыть и окунуться в мир людей, которых жизнь научила ценить счастье жить.

Ирена Панченко,
член СП России,
заслуженный работник культуры РФ,
полётный работник общего образования РФ

«Зелёное яблоко» в ожидании гостей

Закончился этап приёма и обработки заявок на участие в первом Молодёжном поэтическом фестивале «Зелёное яблоко – 2019», который пройдёт в Пскове 18-19 апреля в рамках проекта «Стихи и песни на границе России», поддержанного грантом Президента Российской Федерации. 280 молодых поэтов и чтецов художественного слова изъявили желание участвовать в конкурах Фестиваля. Были заявки из ближнего зарубежья, а одна даже из Китая! При этом многие авторы представляют не только себя, но и литературные творческие объединения, к которым они принадлежат.
По итогам работы экспертов в шотлист вошли 57 человек из Псковского региона и 43 – из других самых разных уголков России.
В своих письмах из Москвы, Севастополя, Красноярска, Сургута, Улан-Удэ, Тюмени, Старого Оскола, Уральска и других мест молодые авторы выражают горячее желание побывать в Пскове, прикоснуться к его истории.
Также одним из привлекательных факторов для участия в Фестивале явилась насыщенная программа и некоторые новые формы его проведения.
Это и возможность поучаствовать в работе поэтической, чтецкой и переводческой лабораториях под руководством опытных и квалифицированных мастеров, и творческая встреча с поэтами из Москвы, Санкт-Петербурга, Пскова. Это и редкая возможность получить награды из рук О.Н. Золотцевой — вдовы поэта Станислава Золотцева и Н.В. Советной – поэта России и Беларуси, а также председателя оргкомитета Международного конкурса лирико-патриотической поэзии им. поэта и воина Игоря Григорьева. Это и посещение музея писателей Псковщины при Псковской писательской организации, и экскурсия по Пскову и, конечно, — заключительный концерт с участием финалистов конкурсов и бардов — участников проекта «Стихи и песни на границе России».
Состоится концерт 19 апреля Псковском областном колледже искусств им. Н.А. Римского-Корсакова, ул. Набат, д.5. в 12.00. По этому же адресу будут проходить все мероприятия фестиваля.
Особой благодарности заслуживают родители юных претендентов, учителя, директора учебных заведений, которые проявили огромную заинтересованность в нашем Фестивале! Их и всех других мы приглашаем на торжественное открытие и все мероприятия нашего фестиваля, которые начнутся 18 апреля с 10.00 в Псковском областном колледже искусств им. Н.А. Римского-Корсакова, ул. Набат, д.5. О том, как проехать туда и о многом другом, можно узнать на странице фестиваля https://vk.com/fest.zelenoe.yabloko и из наших афиш в городе.
Организаторы фестиваля надеются, что он станет заметным событием в жизни Пскова и привлечёт к себе внимание не только молодёжи, но и всех жителей нашего города и, конечно, представителей СМИ. Ведь мы живём на земле, овеянной словом и славой А.С.Пушкина, и каждый, кто придёт и приедет сюда издалека на наш праздник поэзии, хочет быть услышанным и замеченным на этой земле.

Татьяна Рыжова,
координатор Молодёжного поэтического фестиваля
«Зелёное яблоко – 2019»

Молодёжный поэтический фестиваль «Зелёное яблоко – 2019»

«Зелёное яблоко»: ещё одна площадка для молодых поэтов и чтецов!

С 1 декабря начался приём заявок на участие в I Молодёжном поэтическом фестивале «Зелёное яблоко – 2019», который будет проводиться 18 – 19 апреля 2019 в Пскове.  Фестиваль является частью большого социального проекта «Стихи и песни на границе России», на реализацию которого Псковской региональной общественной организацией народного творчества «Псковские барды» получен грант Президента Российской Федерации. Проект будет осуществляться  при информационной и организационной поддержке целого ряда структур г.Пскова, в том числе Псковского регионального отделения Союза писателей России.

Фестиваль направлен на выявление и поддержку молодых талантов Псковского региона и России в их творческом продвижении и включает в себя Конкурс молодых поэтов и  Конкурс молодых чтецов.

Фестиваль «Зелёное яблоко», связывающий своё  рождение с  грядущим событием  –   39-ми Международными Ганзейскими днями  в июне 2019 года в  Пскове, даст хорошую возможность начинающим поэтам и чтецам   – школьникам, студентам и работающей молодёжи   от 14 до 30 лет включительно, заявить о себе и  о своём литературном объединении, услышать мнение  и рекомендации квалифицированного жюри. Также участникам будет предоставлена редкая возможность поработать в лаборатории поэтического творчества, услышать чтение стихов в исполнении мастеров, встретиться с поэтами Пскова, гостями из Москвы и Санкт-Петербурга. А для желающих  будет работать  мастерская  художественного перевода. И всё это в прекраснейшем из русских городов – ПСКОВЕ!

  • По итогам фестиваля планируется издание сборника, в который войдут произведения лауреатов конкурса поэзии и избранные стихи участников фестиваля. Победители фестиваля примут участие в Пушкинском Празднике поэзии в Пушкинских Горах, будут участвовать в выступлениях поэтов на «Малой сцене».
  • Положение о Фестивале и Заявка на участие находятся на странице https://vk.com/fest.zelenoe.yabloko. Заявки  направляются  с 12.2018 до 01.04.2019 включительно по электронному адресу: greenapple-ryzh@yandex.ru

Татьяна Рыжова
координатор Фестиваля «Зелёное яблоко»

Поздравляем Татьяну Рыжову с юбилеем

Сегодня свой юбилей отмечает поэт, прозаик,
переводчик, литературный критик
Татьяна Рыжова!

26 октября…
…Волшебная ночь воцарилась над Псковом,
На бархате неба сияет луна.
Своим колдовским перламутровым взором,
Всё воле своей подчинила она.

И эта волшебная ночь принесла добрую весть о том, что сегодня День Рождения у нашей коллеги, товарища, друга Татьяны Семеновны Рыжовой!
Поэта с глубоким талантом, блистательным слогом, внимательным и чутким взглядом художника. И при всем при том, обаятельной и красивой, утонченной и аристократичной, умной и слегка назидательной… Она воспитывает не только студентов и школьников, но и поэтов:

Бессмысленна, друзья, затея эта —
Судить творца: здесь – гений, там – злодей.
Пусть не предаст пером поэт поэта –
История рассудит: ей видней!

Благородное дело! Поэты иной раз не нуждаются так сильно ни в чем другом, нежели в воспитании. Однако она умеет не только воспитывать и учить, но и, что самое главное, любить. И рассказывать об этом, находя самые нужные и точные слова:

И потому поэт не умирает:
Не признавая траурных оков,
Себя в своих стихах он растворяет,
Пульсируя живою силой слов.

Дорогая Татьяна Семеновна! Пишите, любите, очаровывайте нас и ваших читателей! Пусть Господь будет Вам в этом помощником! Здоровья Вам и благополучия на многая и благая лета!

От имени писателей Псковщины,
председатель правления
Псковского регионального отделения
Союза писателей России,
Игорь Смолькин


Рыжова Татьяна Семёновна. Поэт, прозаик, переводчик, литературный критик, член Союза писателей России. Родилась в Казахстане в 1948 году. Окончила факультет иностранных языков и аспирантуру при кафедре зарубежных литератур Ленинградского Государственного университета, кандидат филологических наук, доцент, почётный работник высшего профессионального образования РФ.
Член Международной ассоциации писателей и публицистов (МАПП). Лауреат международного Евразийского конкурса 2009 года на лучший поэтический перевод. Отмечена дипломом Союза переводчиков России.
Автор сборников стихов «Душою к Пушкину причастна», «Рядом с мамой на этой земле», «Религия сердца», «Чистота», а также художественно-познавательной книги для детей на русском и английском языках «Чудесные истории о Печорской земле». Перевела на английский язык книгу «Любуюсь Псковом», изданную администрацией Пскова к 1100-летию города, путеводитель «На рубежах Отчизны. Псковская крепость», стихи псковских поэтов в серии литературно-художественных календарей «Псков 2013,,,-2017». На стихи Т.С. Рыжовой композитором Н.М. Мишуковым написана известная в Пскове песня «Над Покровской кружат облака». Стихи и поэтические переводы опубликованы также в сборниках «Пскова негасимый свет», «На берегах Великой и Псковы», «Псковщина — песня моя», «Песни псковских авторов», «По лестнице веков», «Ничего душе не надо, кроме родины и неба» (Спб), «Нам свыше Родина дана», «Этот день мы приближали, как могли», в альманахe «Скобари», в международном литературно-публицистическом журнале «Земное время» и в других изданиях.

Сразу две книги будут презентованы в литгостиной в октябре

18 октября 2018 года в Псковской литературно-художественной гостиной пройдёт авторский вечер
поэта, прозаика, переводчика Татьяны Рыжовой


Новые книги:
1. Рыжова Т.С. Прикосновения: эссе, заметки, статьи. — Псков: Издательство «Логос», 2018. – 200с.
В книгу вошли эссе, заметки, путевые записки и воспоминания псковской писательницы и учёного филолога Татьяны Семёновны Рыжовой о современных псковских писателях, а также статьи, посвящённые исследованию творчества классиков отечественной и зарубежной литературы. Рассматривая встречу на жизненном пути с каждым из представленных в книге человеком или его наследием как прикосновение к уникальному явлению, автор проводит мысль о необходимости помнить и изучать жизнь и творчество тех, кто ушёл, и ценить возможность быть причастным к талантливым и замечательным людям, живущим рядом с нами сегодня.
Книга адресована читателям, интересующимся проблемами культурной жизни общества и литературного творчества.
Вступительная статья написана Галиной Масловой, деканом факультета русской филологии и иностранных языков ПсковГУ.
Редактор – В. Ю. Клеймёнова, доктор филологических наук, профессор ПсковГУ.
Дизайн обложки – художник Н. А. Камянчук.

2. Панченко И.Я., Рыжова Т.С. Любовь над обрывом: коллекция из шести рассказов. – Псков: ООО «Стерх», 2018. – 176 с.
В сборник вошли рассказы двух известных псковских писательниц Ирены Панченко и Татьяны Рыжовой о жизни и любви. В каждом из рассказов раскрываются короткие, но очень насыщенные событиями и эмоциями страницы из судеб разных женщин, психологические портреты которых представлены с удивительной достоверностью и бережностью. Книга предназначена как для юных, так и зрелых читателей и, в первую очередь, женщин, которых, без преувеличения, тема любви и отношений между мужчиной и женщиной волновала во все времена.
Дизайн обложки – художник Н. А. Камянчук.

Пустошка, Опочка, стихи и… грибочки

Пустошка, Опочка, стихи и… грибочки

(путевые записки Татьяны Рыжовой)

Представьте себе такое: писатели областного центра выезжают к читателям, живущим как в близлежащих городках и посёлках, так и в глубинке. Везут с собой доброе и вечное – книги и своё творчество…

Люди старшего поколения скажут, что для культурной жизни прошлых десятилетий это вполне обычная история.

Не знаю, сохранилась ли в наши дни подобная практика в других культурных центрах России, но вот для писательской организации Пскова, которой исполняется 50 лет, она и не прекращалась.

Сентябрь 2017 года. Лучезарный день бабьего лета. По дороге, вдоль которой по обе стороны, узорясь осенним разноцветьем, протянулись нескончаемые массивы псковских лесов, мчится машина. В ней, кроме водительского, пять мест, в которых уютно расположились писатели Пскова. А зовут их Ирена Панченко, Валерий Мухин, Татьяна Рыжова, Игорь Исаев и Альберт Агархонян. И лежит их путь сначала в Пустошку, где встречи с ними ожидают школьники, а затем в Опочку — в известный в области педагогический колледж, студенты и коллектив которого тоже пожелали встретиться с «живыми» писателями.

Здесь следует упомянуть, что Альберт представляет в этой поездке армянскую диаспору Пскова (хотя он и поэт тоже), а Ирена, кроме поэтического творчества, представляет ещё и латышскую диаспору как составную часть своей замечательной книги «Псковщина — наш общий дом», с которой также планируется познакомить молодых читателей.

Дорога неблизкая. Но в машине – люди, воображение и творческий потенциал которых, имеет свойство реализоваться постоянно и повсеместно. Ассоциации с какими-то интересными эпизодами из жизни вызывало в пути всё — и берёзки, и деревушки, и церквушки, и речки с мостами. Сразу появлялись темы для обсуждения, воспоминаний, рассказы. Поэтому скучно не было. Ирене, которая не спала всю ночь, так и не пришлось (как мечталось) вздремнуть в дороге.

И вот уже на моё замечание о необычных названиях местных деревушек Валерий Мухин по просьбе Игоря Исаева рассказывает анекдотичную историю, произошедшую однажды с ним, а вернее, с его женой, когда они вот так же ехали вдвоём по псковской трассе. Оставив на обочине машину, супруги решили поискать грибы в лесу вдоль дороги. Валерий перешёл на другую сторону дороги для расширения зоны поиска. Напротив того места, где его жена увлечённо срезала найденную семейку грибов, остановилась машина. Из неё вышел мужчина и направился к женщине. Подойдя к ней, он задал ей вопрос: «Где здесь Мухина?» На что потрясённая грибница, сжимая нож в руке, пролепетала: «Я – Мухина…» Подошедший муж сразу понял, что супруга не совсем верно услышала вопрос и истолковала его по-своему. Он тут же объяснил мужчине, ошарашенному ответом его жены, как проехать в деревню Мухино.

Я долго смеюсь, живо представляя детали этой каламбурной истории, которую, оказывается, многие уже знают, а Ирена даже рассказ на эту тему написала в своих воспоминаниях. Но сейчас, в продолжение грибной темы, она озвучивает своё тайное желание остановиться хоть ненадолго в лесочке у деревни Есенники, где ей известно одно восхитительное грибное местечко. Ни для кого не секрет, что Ирена — страстная грибница. Наверно, нет ни одного писателя в Пскове, кто не отведал бы её грибков – жареных, солёных, маринованных, которые она всегда приносит на любые застолья в литературной гостиной и которые действительно хороши.

А тут и Пустошка явилась нашему взору. Школьный зал заполнен старшеклассниками. Пришли сюда и взрослые — участники Литературного клуба при городской библиотеке. Один за другим выступают писатели – представляют общие издания, вышедшие за последние годы, читают свои стихи, рассказывают об интересных событиях в литературной жизни Псковского края. Чувствуется, что школьники не избалованы звучащим поэтическим словом. Но вот Валерий Мухин читает своё «дорожное» стихотворение. Зал оживляется, услышав строчки о родном городе, говоря о котором автор шутливо замечает: «Не Пустышка – а Пустошка!».

А чтобы школьная и городская библиотеки Пустошки не пустовали, писатели подарили им солидную стопку книг с искренними пожеланиями авторов на титульных листах.

Направляемся в Опочку. Оказывается, у нас образовалось достаточно свободного времени, чтобы посетить вожделенный грибной рай, о котором мечтает Ирена. Сидящий рядом с водителем (отличным, кстати, парнем) Альберт назначен вперёдсмотрящим: его задача – не пропустить дорожный указатель с поэтичным названием деревни — Есенники. Именно там, за поворотом и обнаруживается искомый объект.

Писательская братия покидает машину и радостно устремляется к лесу. Под первым же деревом видим гриб. Он необыкновенный! Высокий, стройный, с огромной плоской шляпкой! Я думаю, что это поганка. Однако Ирена авторитетно заявляет, что это съедобный гриб и зовут его – Зонтик, или Королевский гриб. Да, он из породы поганок, но с юбочкой – значит, благородный. Вкус его напоминает курятину.

Услышав о курятине, все ощутили голод. Альберт, тем временем, раскрывает увесистый пакет, который захватил с собой из багажника. Из пакета исходит запах, спутать который нельзя ни с чем. Шашлык! А ещё настоящие лаваши! Вот оно хлебосольство и широта души по-восточному! Комментарии, как говорится, излишни.

Едят все, кроме Ирены. Её бежевая курточка уже маячит где-то средь деревьев, то теряясь в низине, то появляясь на пригорке. Зовём её хором, соблазняя шашлыками. Возвращается уже с грибами. Узнаём, что когда-то она и Мухин уже были здесь в компании таких известных писателей как Валентин Краснопевцев, Лев Маляков, Виктор Фокин и других, когда вот так же приезжали на встречу с читателями этих мест.

Слушаю воспоминания Ирены и Валерия о счастливых часах общения с этими людьми и думаю, что мне несказанно повезло быть участником нынешней поездки. Например, я могла и не узнать о забавном эпизоде, когда Фокин, не признававший грибов в качестве пищи, хвалил «курятину», которой, на поверку, оказался гриб Зонтик, искусно приготовленный Иреной и Игорем Плоховым. Да и многого другого я не узнала бы.

Приезжаем в Опочку. Ещё есть какое-то время в запасе. Нас приглашают к себе на чай и кофе работники библиотеки. А ещё на столе лежат соблазнительные бутерброды. Исаев вздыхает и со словами «уж очень эротично они выглядят» тянется к тарелочке, а за ним и другие, стыдливо признавая в подсознании, что после Альбертового шашлыка подобное излишество выглядит просто неприличным. Но гостеприимные хозяева настойчивы, а слабые угрызения совести по поводу переедания быстренько рассеиваются под натиском неоспоримого превосходства вкусных бутербродов.

А потом — тёплая и запоминающаяся встреча со студентами и преподавателями колледжа. После того, как Ирена представила книгу «Псковщина — наш общий дом», слово получает Альберт. Его стихи о любви на русском языке, чем-то напоминающие поэзию Омара Хаяма, явно приходятся по душе девичьей аудитории.

Надо признать, что у поэтов (за очень редким исключением!) имеется одна слабость: мы забываем о времени, выступая перед аудиторией. И это отнюдь не из тщеславия, а от естественной для поэта потребности быть услышанным теми, для кого его творчество и предназначено. Не зря, наверное, с давних времён поэта считали посредником между Небесами и людьми. Время общения со слушателями незримо для поэта. Ты вспоминаешь, что не прочёл самое лучшее, и читаешь его, а потом ещё и ещё…Читает и Альберт. А время для встреч, как всегда, ограниченно: нам выделен один лишь урок, до звонка. И вот уж коллеги по писательскому цеху украдкой смотрят на часы, понимая, что свою заготовленную программу придётся существенно сократить. Но всё как-то хорошо складывается. Игорь Исаев успевает не только представить антологию, одним из редакторов которой он был, но и выдать страшную тайну о том, что писатели, бывает, грамматические ошибки делают, и не только! Дети тепло принимают его – ведь он не только хороший поэт, но и учитель русского языка и литературы!

А мы с Иреной спонтанно обыгрываем её и мои стихи и пародии на них из книги «Шутить — не плакать». Не забыты и другие поэты. Валерий Мухин опять заставляет смеяться молодёжь, читая шуточное посвящение поэтессе Валентине Алексеевой, которая когда-то первой обнаружила в нём настоящего поэта и о которой в финале его стихотворения есть такие строчки: «Алексеева Валя! Ты меня родила!».

Но самым радостным было то, что после звонка никто не расходился, хотя мы и завершили свою программу. К нам подходили, задавали вопросы, рассматривали книги и календари, приглашали приехать вновь.

Мы, конечно, приедем. Но спустя некоторое время. Ведь нас ждут и в других населённых пунктах. И все писатели нашей организации готовы вновь и вновь везти доброе и вечное в самые далёкие уголки нашей малой родины.

До новых встреч!