Первое место
в номинации «Профи» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Олег Сешко г. Витебск, Белоруссия

Настя

Газета «Красная звезда», страница восемь:
На двадцать танков – пистолет и десять ружей.
Сегодня Настя снова чёрта ждёт на ужин,
Бюстгальтер с летнего плеча сползает в осень.
Знобит, коробится внутри, дождит слезливо,
Нашла от прошлого ключи, взглянув под коврик.
Жених — безусый лейтенант, не подполковник.
Сменить коньяк с Алиготе на спирт и пиво,
Гулять от взгляда до любви, и душу – в клочья,
Сегодня тело – шоколад, кипеть в экстазе.
Пускай заблудший старый лес поёт Настасье,
И чёрный город, приобняв, целует сочно.
Пускай державные кресты гудят молитвой,
Горячей кровью над свечой густеет пламя.
Судьба поджала куцый хвост, объевшись днями.
Так что наивно распыляться, друг мой ситный.
В беде всесильны, как всегда, одни лишь черти,
В беде глухие небеса помочь не смогут.
Всё, что просила, расцвело полночным смогом,
Не достучаться до небес мне бабьим сердцем.
Там наверху жируют, пьют, гуляют, спят ли?
Для них одиннадцать ребят – пустая строчка…
Нет больше в тексте запятых, поставим точку.
Всё, что зовётся пустотой, живёт навряд ли.
Почто, скажи ты мне, живых людей — под танки?
Любых богов мой подполковник стоил дюжин!

Сегодня Настя снова чёрта ждёт на ужин,
А к ней опять, в который раз, приходит ангел.

 

***

Пыльные стены комнат вокруг щелей,
Люди сошли под землю, с ума и в мат.
Крутит баранку жизни военкомат,
Хлеб возложи на рюмку – возьмёшь целей.
Спиртом сердечным ангелов не криви,
В нём твой земной могильник, источник бед.
Брат на горе (полковник и крововед)
Чертит тебе отличия на крови.
Слово стекает правдами, слово-желчь.
Пахнет былой семейностью из-под щей.
Пуля – набор косметики от прыщей,
К свадьбе поможет выдавить и прижечь.
Пуля — ярлык на царство и виза в ад,
Вырвет из веры верность за полчаса.
Брат разделяет землю на свет и за,
Он в поцелуях создан, в любви зачат.
Верен горе и небу, в молитвах — чёрт,
Может быть ветром, снегом, началом дней,
Нет никого под солнцем тебе родней,
Ты это знаешь точно, как то, что мёртв…

***

Стоптанные башмаки Антонио Амеди
На скамейке под вишней в белом огне надежды
На дальний путь. Остывшие улицы, улицы позади,
За городом горизонт, всё такой же, как прежде —
Обломок былой мечты, разложенный вдоль пути
Ковриком у кровати. Бедный коморник чувства,
Мой старый друг, выживший из ума, Антонио Амеди,
Кончается твой полёт старческим балагурством.

Цыганка была права, читая твою ладонь
В рюмочной на вокзале. «Ровно двенадцать судеб
Длиною в жизнь. Забытое прошлое выплеснут на огонь
Четыре весенних дня. Смерти тебе не будет».
Впервые с тобой семья. Смеёшься ты, Арлекин,
Жертвенно угасая. Богу нужна причина,
Земле зерно. Облетает вишня на чистые башмаки,
Идущего на войну, последнего моего сына…

Первое место
в «Открытой номинации» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Сергей Еромирцев г. Санкт Петербург

Дом

Дом слышал всё. Вечернюю молитву.
И голос хриплый пьяного отца,
Дрожащего, с притупленною бритвой,
Не видящего в зеркале лица.

Он слышал шёпот ветра в тополях,
И на реке предутренние плески.
Надсадный зуд пузатого шмеля
В тяжёлой паутине занавески.

Дом жизнь хранил. Потрёпанный годами.
Глаза больные ставнями прикрыв,
Он мир непрочный подпирал стенами,
Фундамент в землю русскую зарыв.

Смелела мышь,точила половицы,
И галки поселились на трубе.
Давненько не варили чечевицы
В покинутой потомками избе.

Дом позабыл весёлый голос мамин,
В её кровати дремлет тишина.
Он незаметно стал воспоминаньем,
Обрывком недосмотренного сна.

Но он всё ждал, подслеповато щурясь,
Щетиной зарастая сорняков.
А новостройки, нагловато хмурясь,
Совсем не замечали стариков.

И я, как он заброшенный,бесхозный,
Не раз судьбою битый наповал,
Его по тайным знакам узнавал,
И радовался, что пришёл не поздно.

И вот уже подстрижен, и подлатан,
Расправив стены, вновь хорош собой,
Дом , прикурив от головни заката,
Дымит нещадно новенькой трубой.

Не стыдно перед дедом и отцом!
Ухожен двор и перекрыта крыша.
Приблудный кот царапает крыльцо.
Живёт мой дом! И всё, как прежде — слышит!

 

«Не приходи»

Звонила Осень. Признаюсь, не ждал.
Был за мгновенье мир переиначен.
Я потерял надежду на удачу
И потому забвения искал
И ёжился. И, согревая руки,
Дышал на них. Дышал и не согрел.
И всё зевал от холода и скуки,
А вечер постепенно догорел,
Потух и задушил в объятьях солнце,
Убил огонь и угли затоптал…
Я пялился на переплёт оконца,
Дрожал и думал: Как же я устал!
А в коридоре хлопали дверями,
И звали всё по имени меня.
Я головой приник к оконной раме
И любовался угасаньем дня.
А Осень распиналась о погоде,
Рыдала в трубку: Только не молчи!
Я промолчал — молчанье нынче в моде —
Я так себя безмолвию учил.
А Осень забывалась, забывала
Попутно пересчитывать цыплят,
Несла про лёгкий свет, про дым вокзала,
А я не мог взять в толк: На кой мне ляд?..
Я оттого грустил ещё сильнее,
Но Осень заливалась соловьём
О том, что будет глубже и синее
За окнами прозрачный окоём.
И в холоде предутренников белых,
В пустой стерне, в заброшеных стогах,
Была она — и жаждущее тело,
И шёлк паучий в ласковых руках.
О нежности своей мне пела Осень.
( Я так когда-то голос твой любил.
И пил взахлёб из глаз любимых просинь,
И на руках оранжевых носил.)
Она всё лепетала о подарках,
Которые с собою принесёт…
Эх, был бы я хоть чуточку Петрарка,
А не упрямый, хмурый рифмоплёт!

Второе место
в «Открытой номинации» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Олег Алексеев г. Псков

Словенские ключи

Сияло небо бледно-розово.
Помады вкус слегка горчил.
И наперегонки, до озера,
Неслись Словенские ключи.

А мы с тобой, одевшись простенько,
Вдали от суетных людей,
Стояли на скрипучем мостике
И с рук кормили лебедей.

Сливались в общее свечение
Блеск озера, ручья и глаз.
Сжималось время до мгновения,
И небеса втекали в нас.

Душицей пахло, пахло таволгой.
До белоснежных облаков
Шагали в горку мы усталые,
Но это было так легко!

Псковские озёра

Карту области открыл. Нет милей узора!
Как же сердце радуют здешние места!
Драгоценной россыпью псковские озёра,
А вокруг дремучие, хвойные леса.

Сколько гнали ворогов, через них, на запад,
Сколько крови пролито ради этих мест!
Потому, распаренной хвои свежий запах
Никогда, наверное, мне не надоест.

Долгожданная пора отпускная скоро,
По морям разъедутся лучшие друзья,
Но с морями дальними псковские озёра
Красотой и святостью сравнивать нельзя.

Уезжать не тороплюсь, знаю повод веский,
Верю, каждый водоём силу сохранил.
Там вот князь когда-то жил, Александр Невский,
Тут вот Савва Крыпецкий с Богом говорил.

Жаль, на ваших берегах стало много сора,
Верю, мы исправимся, вы простите нас,
Слёзы божьей радости, псковские озера,
Свежие и светлые, цвета детских глаз…

Любимому городу

Остановите споры ни о чем,
Где лучше жить: в Москве, иль за границей…
Мне повезло родиться псковичом.
Я городом своим могу гордиться!

Когда я на чужбине, по делам,
Мне никуда от памяти не деться.
В душе звучат Его колокола,
И купола крестами колют сердце.

Сюда не залетал метеорит,
И не спешит элита мировая.
Зато сусальным золотом горит
Над речкой купол, небо подпирая.

И безупречны выправкой своей,
Намоленные многими веками,
Десятки белых воинов – церквей,
Оберегают каждый псковский камень

От всех стихий и вражьих башмаков,
Несущих нам куски заморской грязи.
Их положил немало гордый Псков,
Немногие вернулись восвояси.

Ведь город Псков – кулак Святой Руси,
Помощник славный Матушки России.
Ты нас за это, Господи, спаси,
Даруй духовной крепости и силы.

Второе место
в номинации «Профи» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Александр Петров г. Псков

*  *  *

Угол крашеный, угол красный,
Ветер бьется в холодные стекла.
Он сегодня, внезапно не ласковый,
Он сегодня, бессовестно мокрый.
И фонарь обреченно качается,
У него, маяковая выучка.
Капли с криком, о свет разбиваются,
Друг ко другу бросаясь на выручку.
Обреченно взрываются облаком,
И взмывают потерянно душами,
И опять опускаются около,
Перемолоты, сбиты, иссушены.

*  *  *

Мой город замолчал, с натугой,
Рванул железный нерв написанной строки
Мы верим каждому, но только не друг другу,
Растаптывая жизнью сапоги.
В сердцах находим дикую усталость,
Тоскующую, в самой глубине.
А что еще, для нас, для всех осталось?
В тех надписях, на взломанной стене.
Потерянно сипит осипший голос,
Среди толпы, спешащей в магазин.
И сбоит сердце, и седеет волос,
Когда стоишь на площади, один.
Трагедия моих пустынных улиц,
Смешалась с фарсом городских квартир.
Когда давно в округе все уснули,
Когда проснулся удивленный мир.

*  *  *

и рубит, под самый кадык,
живущая, где то свобода.
и я, просыпаюсь на миг,
а мимо проходит старик,
с остатками прошлого года.
и долго стоящая ночь,
внезапно, идет мне на встречу,
и рук кладет мне на плечи,
как вновь обретенная дочь.
и стук голубиных костей,
висящих, как флаг над порогом,
сзывает заблудших людей,
идущих по стылой воде,
с улыбкой озябшего Бога.
какая блажна́я зима
и ветер, все так же внезапен,
и там я с тобою всегда,
в костюме и фетровой шляпе.

Номинация «Словенские ключи», учреждённая для молодых поэтов в возрасте до 27 лет, признана несостоявшейся – из-за низкого участия поэтов в данной номинации. В то же время практически всеми судьями конкурса была отмечена подборка стихов, присланная в данную номинацию молодым псковским поэтом Василисой Кравченко.

Решением жюри Василиса Кравченко награждена дипломом
«Надежда «Словенского поля»

 

Василиса Кравченко г. Псков

*  *  *

Я был бы очень сварливым дедом.
Я бы, сутулясь, ходил с клюкой.
Я бы кричал всем: «Займитесь делом!
Я ведь, как все вы, был молодой,

Но не шатался – в карманы руки.
Не позволял лениться душе.
Вы все, – бубнил бы, – пойди, от скуки
Готовы на стены лазать уже!»

Я был бы очень сварливым дедом,
Сидел бы на лавке, глядел, брюзжал.
Плёлся в ларёк за несвежим хлебом,
Детям милицией бы угрожал.

По вечерам я всего скорее
Брови нахмурив, смотрел бы в окно.
И бормотал: «Вот в наше время!..
А вот сейчас уже вовсе не то!..»

Мною бы мамы детей пугали.
Слух бы прошёл, что жену убил…
Но никогда бы они не узнали,
Что я очень сильно их всех любил.

Мне просто стыдно бы очень было
И я бы стеснялся им всем сказать,
Что это жизнь меня научила
Все чувства свои умело скрывать.

Кому-то о чём-то

Приходи ко мне, посидим вдвоём
На обшарпанных стульях филфака.
А потом, если хочешь, в кафе пойдём,
И закажем себе там завтрак.

Правда, денег сейчас у меня не совсем
Столько, сколько тебе бы хотелось.
Да, стипендию я получаю как все,
Только быстро она разлетелась.

Нужно было сначала купить проездной,
А потом ещё книжек по списку.
Но прошу, посиди хоть минутку со мной,
Мы давно не сидели так близко.

У меня с собой термос, а в термосе чай.
Хочешь, сделаем вид, что в кафе мы?
И вальяжно рассевшись с тобой, невзначай
Будем хором ругать систему?

Знаешь, я даже смогу раздобыть
Пару долек яблок, возможно.
Можем вместе с тобою о вкусе забыть
И представить, что это пирожные.

Ладно, я всё поняла, ухожу.
Ты так знатен, богат однако.
С книжкой тогда я одна посижу
На обшарпанных стульях филфака.

Фильмы

Снимай глазами фильмы – дни свои,
Ресницами деля на кадры плёнку.
Не спрашивай, дозволена ли съёмка –
Везде снимай, везде смотри.

Снимай глазами то, как солнца свет
Касается с утра щеки измятой,
Снимай как снег как будто бы из ваты
Ткёт по ночам свой белоснежный плед.

Снимай, как в кружке вновь заварят чай
И пред тобой поставят осторожно.
Не спрашивай, нельзя снимать иль можно –
Вокруг снимай, везде снимай.

Снимай глазами фильмы о любви,
О приключеньях двух друзей с гитарой.
Про очень молодых и очень старых –
Везде снимай, везде смотри.

Снимай ты так, чтоб в твой прощальный год,
Когда не сможешь больше уж снимать,
Любители твоих киноработ
Пришли к надгробью и могли сказать:

«Он снял глазами чудные моменты.
Он жанр фильмов славный выбрал сам.
И лучшие на свете киноленты
Принадлежат его, его глазам!»

Третье место
в номинации «Профи» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Ольга Флярковская г. Москва

В госпитале

Сочился мелкий февральский снег
На корпус, двор и чугун ограды,
На ток машин, на скамейки сада,
Не веря скорой уже весне.
Он шёл привычно. Так санитар
Идёт вразвалку к дверям палаты.
Вчера в ней тихо бранил катар
Старик, и сам был белее ваты…
Здесь всякий сам господин себе,
Но тащит боль, как солдатский ранец…
У входа пыжится воробей
Разбить на корке ледовый глянец.
Здесь выход тоже известен всем,
И за пальто номерок — не спросят.
Как вата белый февральский снег
Следы солдата, струясь, заносит.
Дежурство вышло почти без сна,
Звонок встревожил его домашних…
Наутро в город вошла весна.
Так подходили к Берлину наши…

 

У Словенских ключей

Всем участникам фестиваля «Словенское поле-2016» — с любовью…

Где ты, где ты, моя Россия,
Край черничный, край аистиный,
Где о скалы гремят ключи,
Естества исполняя чин?..
Там опята ломают шляпы,
Там застыли в тумане цапли,
Охраняя болот покой,
Хоть потрогай его рукой,
Хоть подол окропи росою
Приозёрных лугов — густою,
Хоть печерский заслышав звон,
Лоб крести —
Всё как сон, как морок —
Этот край… Не пойму, чем дорог,
Тот валун у семи дорог.
Только если забуду даже
Над Изборском пролёт лебяжий,
Переливы полей протяжных,
Сердце будет моё щемить,
И щемить…
И тянуть обратно,
К терпеливым глазам Надвратной
В непроглядной сырой дали,
Где кустарник рассыпал бусы,
Где укрыты от глаз убрусом
Все сединки родной земли.
Там крестами и лапки птичьи…
По зарубкам, следам, отличьям
Я найду тебя. Я найду,
Край черничный, край аистиный,
Нищетою своей низины
Мне написанный на роду…

1-2 августа 2016 г.,
Печоры Псковские

 

*  *  *

Обители, озёра, тишина…
Белёсая сентябрьская прохлада.
Наполнилась прибрежная волна
Медовой желтизною листопада.
В осоке дремлют сырость и покой,
Здесь речи умолкают отчего-то.
Осыпались древесною трухой
Бока на берег вынутого бота.
Короткая возможность просто жить,
День провести у озера и храма,
Безмолвие природы сторожить,
А на молитве первой вспомнить маму.
Горчинкой мха черничный пахнет лес,
У северных широт короче лето.
Старинной паутины лёгкий блеск,
И тихие вопросы… без ответа.

 

Третье место
в «Открытой номинации» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Зинаида Варлыгина г. Кострома

ИЗ ЦИКЛА «ВЕК СЕРЕБРЯНЫЙ»

1.

Век серебряный, век страшный.
Век обрывов и побед
Над собою, над вчерашним.
Время падающих в снег…

Время срывов и талантов,
Время срезанных полётов.
Век побегов, эмигрантов,
И доносов, и отчётов…

Судьбы сорванных умельцев,
Мастеров пера и кисти,
Не успевших разгореться,
Не сумевших не разбиться…

2. ЕСЕНИН

Головою светел,
Полон мыслей тёмных,
Шёл Москвой Есенин
Меж домишек сонных.

Друг его – завистник,
И не друг он вовсе…
Нет весёлых мыслей.
Дождик хлещет косо.

А в Кремле гадают,
Как его потратить –
Козырь светлоглавый –
В страшной этой партии.

Нет ему удачи,
Много ошибался.
Шёл Москвой Есенин.
Шёл и улыбался.

4. ПЛАЧ ЭМИГРАНТА

Я не желаю быть причастным
К позору Родины своей,
Где ежедневно, ежечасно
На казнь невинных шлют людей.

Я не желаю быть причастным
И к сатанинской этой мессе,
Когда в обед идут доносы,
А после ужина – аресты.

Я не желаю быть причастным
И к этим страхам, и гоненьям.
Когда друзей ведут на плаху,
Оплакивать стихотвореньем

Я не желаю! …быть причастным
К тому, что не могу принять.
И оставаться здесь – опасно.
…Я не желаю уезжать!