Архив метки: стихи лауреатов

Стихи лауреатов. Григорий Батрынча

ГРИГОРИЙ БАТРЫНЧА
г. Москва

Третье место
в номинации «Словенские ключи» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2018»

* * *

не король, а валет бубей
в этом мире игральных карт.
не скорблю о скупой судьбе,
из купе ухожу в плацкарт.

в мире пьяниц и дураков
если выиграл, то проиграл,
и опять блефовать готов,
на удачу хлебнув сто грамм.

но воркуют всегда вокруг
королевы и дамы пик.
их единственный верный друг —
это сложно, но я привык.

к ним потянешься — не достать,
вроде близко, но далеко.
отдохни, досчитай до ста
и разбей этот снежный ком.

спрячусь в коконе лживых фраз,
но не стану внутри пустым.
не приходится раз на раз —
в рукаве ещё есть тузы.

* * *

в пустоту обращаются старые гаражи,
только там всё ещё мужики говорят «за жизнь»,
только там всё ещё тёмной ночью горят огни.
хоть дома и стоят, но фундамент давно прогнил.

магазины стоят, только цены несутся вверх.
люди ищут любви… (я, наверное, не из тех).
если ты утонул, значит всё же куда-то плыл,
люди ищут добра, но фундамент давно прогнил.

люди строят дома, но они не для нас с тобой,
нам, как нищим, пристанище — где-то на мостовой,
люди ищут любви, но приходят за гаражи,
если чешется грудь, значит старый порез зажил.

если долго стоять, можно вдруг обратиться в столб.
все мои корабли разбиваются об атолл,
твой отчаянный плач — это песня нейтральных вод,
если чешется грудь, значит что-то ещё живёт.

* * *

я не смотрю вперёд, мне проще смотреть на что-то.
грозно сказал учитель — «Надо играть по нотам!»,
в ноты смотрю, но только мимо играют пальцы.
можно играть без звука, можно играть в скитальца.

можно играть Шопена, или же сбацать Мурку,
в принципе с этим делом справится и шкатулка.
дома шкатулок много, пыль образует саван,
где-то хранится детство, где-то на дне на самом.

в детстве живут моменты разных совсем окрасов,
вон, чуть пораньше, серый волк говорит мне «Здравствуй!»,
в этот моменте детства надо играть по нотам,
где-то — повеселее, здесь же берёт зевота.

надо играть плавнее, надо играть легато.
рядом гундосит скрипка, а за окошком — трактор,
гроздью висят восьмые в книжке на нотном стане,
только лишь ключ скрипичный ставится между нами.

только лишь ключ скрипичный мне открывает двери,
только Шопен и Мурка — просто, на самом деле.
позже скажу — «Ну, хватит! К чёрту все эти ноты!».
я не смотрю вперёд, мне проще смотреть на что-то…

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов. Светлана Размыслович

СВЕТЛАНА РАЗМЫСЛОВИЧ
г. Великие Луки Псковской области

Первое место
в «Открытой номинации» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2018»

ДУЛАГ-100

Кому дано — с того и спросится,
Тому и время — не в зачёт.
Лежит дорога мироносицей
Да память речкою течёт

Туда, где зной окутан рощами,
Курган, как прежде, стыл и наг.
Кому — победный марш на площади,
Кому — покой, а мне — ДУЛАГ.

Вот здесь, в подножии у Порхова —
Колючей проволоки ряд.
Со страшных дней сорок четвёртого
Глаза запавшие воззрят

Из обелиска твердокаменно.
Ни стонов в них и ни разлук.
На пол бетонный в душных камерах
Уходит жизнь из слабых рук.

Поэту — правда, нищим — подати,
Героям — память, верным — рать.
Не лги, что в рвах от безысходности
Не страшно было умирать.

Не верь, что полохом* не маяться,
Хоть вдовье дело — не моё.
Да не кружилось бы над памятью,
Почуяв падаль, вороньё.

Мне б закричать, но голос хриплостью
Застрял в словах, как в горле ком.
Я опущусь под старой липою
К земле распятой. А потом

Пойму: дано нам, значит — спросится!
Пусть чёрным птицам невдомёк,
Стоит Россия — мироносицей —
От слова «Мир» до слова «Бог»…

*Полох — тревога

 

МАЛЬЧИК, КОТОРОМУ Я — НИКТО…

Свет от проектора белым лучом в дыму
Выхватил резко из хмурых времён виток:
Сорок шестой. Сиротливо глядит во тьму
Маленький мальчик, которому я — никто.

Стены убогие, голодь, да печь в углу
Теплится еле — не ссохлась ещё кора.
Кукла тряпичная — памятью — на полу,
Сколки брони, принесённые со двора.

Шорты на лямках — из детства последний штрих,
Все остальные затёрла вчера война.
Вечер, бомбёжки вспомнив, во мгле притих,
После страданий вздыхала в тиши страна.

Чудом спасённый от смерти в деревне той,
Ждёт маму с папой, в ладони уткнув лицо,
Веря везению так, как любой другой,
Маленький мальчик, которому мир — никто…

Не было б вёсен — не стало б в миру и лет,
Жизнь обретала на счастье свои права.
Время бежало, эпохи менял поэт
В строках своих. Только боль до сих пор жива.

Брошенных отроду скольких ещё сынов
Корни обрублены в нежном живом ростке?
Маленький мальчик всё также смотрел в окно,
Звёзды считал, одинокий в своей тоске.

Комната светлая, сытость, тепло, уход,
Игры вечерние. Только слыхала я:
Стыни осенние ходят из года в год
В душах детей, от каких отреклась семья.

Минули войны, тревоги, разрухи, век.
А в мониторе, как прежней беды виток —
Ждёт маму с папой, времён замедляя бег,
Маленький мальчик, которому мир — никто…

 

МОЯ ИСТОРИЯ

В перелески стекают росы,
Воздух чист, и рассвет соснов.

Нынче бабушка смотрит косо
На осеннюю рябь костров.
А бывало — пойдет к оврагу,
Скинет плат, и, как даль, боса,
Набирает в пригоршню ягод.
По спине разлилась коса.
По заранью струится полдень,
По высокому небу — тишь.
Обернулась бы я. И чтобы…
Голосок незнакомый:
— Слышь, ты чего тут расселась, тётя?
Здесь мы с батькой кладём укос…
Мальчуган — весь в отца — в работе,
И соломенный цвет волос
Точным смыслом ложится в душу.
И, морщины стерев с лица,
Строчка звонкая станет глуше,
А история — без конца.

Вдоль оврага спустилась осень,
Колет в сердце времён жнивьё.
Нынче бабушка смотрит просто —
Уродилась бы я в неё.

Уж к зиме выцветает небо,
Оседая на дне лесов.
По наследству достались мне бы
Воздух чист и рассвет соснов.

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов. Андрей Теддер

АНДРЕЙ ТЕДДЕР
г. Гдов Псковской области

Третье место
в «Открытой номинации» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2018»

* *  *

Какой бы исторический сюжет
Взять в качестве подкорма вдохновенью,
Чтобы жюри одно из первых мест
Дало мне без особого сомненья?
Сороковые? Нет, я не осмелюсь.
Ещё кровоточит, не до веселья.
Полтавскую викторию Петра?
А может быть, презреть величье битвы,
И написать, как соловьи с утра
Поют своё подобие молитвы…

* *  *

Жили три старухи на селе.
Жили-были, беды бедовали,
Квашеной капусте на столе
Радовались искренне, бывало.

Комарихе – восемьдесят два.
Муж бил смертным боем, сын уехал.
Раз в два года денег на дрова
Присылал, да письмецо в утеху.
Митрофаниха едва жива,
Но на грядках – огурцы рядами.
Вдоль забора скошена трава,
Вымыт пол в избе под образами.
Третья и совсем не помнит год.
Мать родила девку в чистом поле.
Взвыл под облаками самолёт,
Вытолкнув младенчика на волю.

Обожаю этих женщин взгляд.
Ласковый, прощающий невзгоды.
Похоронки на троих лежат
У Петровны на резном комоде.

* *  *

Мой город умирает не спеша,
С молитвой покаянной на устах.
Без суеты, истерики, стенаний…

К чему они? Всё прошлое – в былом,
А будущее знать дано немногим.
Уже давно мальчишки босиком
Не мерят вёрсты на лесных дорогах.

Мой город умирает. Чья вина.
Что крепостные стены стали ниже?
Я знаю только, что, случись война,
Мы вновь пройдём Европу до Парижа.

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов. Ольга Тоболенская

ОЛЬГА ТОБОЛЕНСКАЯ
п. Пушкинские Горы Псковской области

Третье место
в «Открытой номинации» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2018»

ВНЕ ЛЕТОПИСИ

Узорочье буквиц… в них память о древних веках,
Мужах благородных, деяньях великих и войнах.
Шум ратных полей не смолкает в старинных речах,
И слава злодеев живёт в них, и слава достойных.
Напитаны кровью слова летописных страниц.
Но жизнь, отсечённая скупо суровым их кроем, —
Как вид, различимый сквозь прорези узких бойниц,
Что ширью незримо развёрнут за толстой стеною.
И там, на просторе, не звон кровожадных мечей,
А звон бубенцов по дороге пылящего стада.
И дым — не пожарищ, а добрых кормилиц-печей,
Тепло очагов — колыбелей семейного лада.
Там крик петушиный, и лай добродушных щенят,
Там запахи дёгтя и свежей осиновой стружки.
Стучат топоры, и рубанки со свистом скользят,
Скрипят на крючках коромысла ведёрные дужки.
Там белят холсты, расстилая под росы к утру,
Оладьи пекут с толокном и лущат чечевицу,
Из шерсти сосновой целебные нити прядут:
В ненастную пору всегда от ломоты сгодится.
До света встают, под малиновки сладкий напев
По мокрому лугу идут на косьбу спозаранок,
В шершавой ладони полынный вершок растерев,
Тот запах вдыхают её — горьковато-травяный.
Чащобы теснят, наступая сохой и огнём
На лес, изобильный и зверем, и мёдом с черникой,
За каждую пядь уцепившийся намертво пнём, —
Он так не сдаётся, грозящий, дремучий и дикий.
Хоть труд безымянный — не подвиг для гусельных струн,
Но хлеб, что там сеют, — то пращур ведь нашего хлеба!
Безвестные люди следят за рождением лун,
Все те, без кого ни один бы рождён из нас не был.

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов. Виталий Молчанов

ВИТАЛИЙ МОЛЧАНОВ
г. Оренбург

Первое место
в номинации «Профи» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2018»

КРУПКА

… А над Кинелем ночка крупку несла в подоле,
Не удержала в дланях краешек скользкий ситца.
Если молитва чья-то прервана злою волей –
Целой и невредимой к Богу она домчится.

Осень пошла на убыль – скорой зиме на прибыль
Ровно покрыла тропки крупка в конце недели.
– Батюшку отпустите! – Разве они смогли бы,
Старенькие ладони тянущие к шинелям…

Прямо из храма взяли, били прикладом в спину,
По серебристой крупке – волоком да на берег:
«Кокнем – царём поедешь – выделим лошадину
Вместе с телегой старой и не попросим денег».

День, с чёрной ночкой схожий, тучами небо застит.
– Батюшку не губите! – Плач над рекой вселенский.
Сон – большевистский морок – сгинь, забери напасти!
В храме оплыли свечи, тени легли на фрески.

На ноги встал священник, крупку сметая с рясы.
– Что, Константине, больно? Что, Константине, страшно? –
Щёлкнул курок взводимый… «Точите зря вы лясы,
В Божьем чертоге стынут и питиё и брашно.

К деткам спешу на небо, ждут меня – не дождутся,
В долгом служенье Богу – четверо на погосте…»
Только солдатам стыдно, молча на крупке мнутся.
Сам комиссар усатый: «Цельтесь в попа! Не бойтесь!»

И, палачам прощая, глядя на Божье сито,
Сеявшее снежинки, принял он смерть героя.
Крупка не стала манной, кровью святой полита,
Белым лишь оградила место его покоя.

На берегу Кинеля, рядышком с иорданью
Песней молитва к Богу, словно на крыльях, мчится.
Ночь обернула крупку чёрной прохладной тканью –
Не удержала в дланях краешек скользкий ситца.

 

СВЕТ

Вырываясь из недр, свет лучился, борясь с темнотой.
Звёзды меркли пред ним… Диск Луны покраснел золотой,
От обиды и боли дрожа в бесконечных рыданьях.
Место утренней казни сияло подземным огнём,
Будто воздух горел, освещая степной окоём,
Возвещая о власти безбожной ужасных деяньях…

… не разверзлась земля, возмущая от гнева миры,
Лишь потухший маяк встрепенулся на теле горы,
Слыша выстрелы вместе с вороньим раскатистым: «Кара!»
Небо сонно ворочалось средь пелены облаков,
Трупы долго грузили, сажали в машины стрелков.
Спал Урал, и подёрнулась рябью случайной Сакмара.

Не дождутся латунные гильзы ребячьей руки –
Отпугнут капли крови… Пустых папирос мундштуки
И окурки слюнявые, вбитые в почву с притопом,
Лоскутки от одежд – всё зелёные скроют холсты,
Пулей сбитую ветку и рваную ткань бересты
Смоют струи дождя, низвергаясь холодной потоком.

Нет Епископа с братией, словно бы не было их…
Ручейки пересохли, злой ветер вдруг сдулся и стих.
С наступлением ночи исторгла свет вешняя почва.
Это память проснулась и стала вопить в небеса:
«Боже, очи отверзи, яви на земле чудеса!..»
– Наш Епископ убит, – сообщила народная почта.

Свет проникнет в сердца, выгоняя сомненья и страх.
«На тебя я надеюсь» – так Сергию рёк Патриарх,
Посох тяжкий вручая – нелёгкую пастыря долю.
Кто посмеет стереть в книге жизни добра письмена?
Лютой смертью погибших не сгинут вовек имена,
Сутью мира оставшись – крутой человеческой солью!

 

КСЕНЯ

Дождик наметал стежки – стариковские шажки
Пыль срезают, словно ножницы, с асфальта
И подбрасывают вверх… Мимо позабытых вех
Дед идёт, слезится глаз потухших смальта.

В кофту женскую одет, в паре сношенных штиблет
И на брюки нацепил зачем-то юбку.
То ли холодно ему, то ли бросил кто в суму
Подаяние – сыграл с убогим шутку.

В тучу сбились облака, солнце заслонив, пока
Резвый ветер не порвал бродяжек в клочья.
С интервалом в пять секунд ноги дряблые бредут.
Ты куда свои стопы направил, отче?

Блики – на боках машин. «Потребляйте», – город-джинн,
Распахнув объятья, заклинал коварно:
«Душу есть где расплескать, в долг бери – негоже ждать.
Прогоришь, ну, значит, брат, такая карма».

Мчалась в поисках бабла тротуарная толпа,
Закоулков городских дурное семя.
Дед ей шёл наперекор, сам с собой вёл разговор:
– Божий раб Андрей почил, теперь я Ксеня.

Наваждением влеком, вспомнил: раньше, за столом
В петербургской блинной, слышал я легенду,
Что у Ксеньюшки Святой муж скончался молодой,
И она мундир надела с позументом.

Красный верх, зелёный низ… Не причуда, не каприз,
Мужним именем звалась теперь – Андреем.
Всё до нитки раздала и босая, без угла,
В мир пошла она, чтоб сделать мир добрее.

Оренбург – не Петербург… Tри столетья прочь… Hо вдруг
Это промысел, достойный быть в скрижали?
Ты Блаженный, не чудак?.. Дед исчез, не подал знак.
Снова пыль к асфальту капли пришивали.

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов. Никита Брагин

НИКИТА БРАГИН
г. Москва

Второе место
в номинации «Профи» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2018»

ПЕРЕКОП

На пустынной равнине у мертвых озер
тонкой рябью, дрожащей от зноя,
горизонт расплывается, зыбкий узор
совмещает с небесным земное,
и палит все сильней, и вдали все черней,
и горячей золой потянуло,
и мерещатся гривы летящих коней,
и кипящие тучи в нарывах огней,
и раскаты подземного гула.

То из прошлого – беглый огонь батарей,
батальоны идут на Литовский,
и ладони раскинул апостол Андрей,
застывая в прицеле винтовки,
и каховская кровь прямо в соль Сиваша
иссякающими родниками
потекла и горит как вино из ковша,
и сквозь пух облаков улетает душа,
и остались железо да камень.

Это память и родина, ветер и путь,
это зарево, пепел и слово,
это кровь обратилась в гремучую ртуть,
и по сердцу грохочут подковы…
Красным – кровь и огонь, белым – свет и слеза,
между ними лазурь небосвода,
и смолой золотою текут образа…
Но когда же покинут война и гроза
неделимую душу народа!

 

ЛЕДОКОЛ «КРАСИН»

Свежие вешние воды уносят последние льды,
время уходит молча, стирая свои следы,
тихие волны гладят выгнутый черный борт,
вниз по течению шумно: доки, буксиры, порт,
рваные тучи ползут пепельными хвостами.
Все, что у времени выхватим, нашей памятью станет.

Помнишь небесно-белую полночь у Карских Ворот?
Не до красот нам было, время звало вперед.
Вдали, в проливе Вилькицкого, ждали тяжелые льды,
а ключ телеграфа бился дробным пульсом беды!
И слышалось в те минуты – надежда умрет последней…
Звезде Морей отслужили неверующие обедню…

Нельзя забывать молитвы и плавить колокола.
По первой весне зеленеет выжженное дотла.
За все, что мы покидаем, детям держать ответ,
о будущем некому думать, если памяти нет.
И память к нам обернулась и шепотом отвечала –
он больше не выйдет в море, ему стоять у причала.

В минуты горя и страха как хорошо быть с ним,
полной грудью вдыхая чистый ветер весны,
чувствовать мартовский холод, ползущий с карельских болот,
и вдруг понять – раскололся горло сжимавший лед.
Старую сталь бортов ласкают волны весенние…
Ветер уносит годы, память приносит спасение.

 

НЕДАЛЕКО ОТ ВОКЗАЛА

Из окон веяло майской ботаникой
березовых рощиц, льняных полей,
тихо позвякивали подстаканники
с орбитами звездных кораблей.

Вслед за трелями соловьиными
репродуктор песней наполнил вагон,
музыка – маршевая, лавинная,
рванулась за стуком колес вдогон.

Москва приближалась, утюжа масштабами
глину проселков, сирень села,
по котлованам карабкались крабами
бульдозеры, все обдирая дотла.

На поле, покинутое коровками,
где земля мазутом пропахла давно,
дома вставали спичечными коробками,
или костяшками домино.

А дальше – высились Гималаями
башни, прообразы грозных ракет,
и небо, звездами их опаляемо,
соединяло закат и рассвет.

И были эти гордые образы
как шляпа взрослого малышу,
как гиря мизинцу, как море глобусу,
как фрески сикстинские карандашу…

Но память об этой мечте несбыточной
первым червонцем в копилку легла,
и дальнее детство сверкающей ниточкой
касается раненого крыла.

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов. Ксения Гильман

КСЕНИЯ ГИЛЬМАН
г. Воскресенск Московской обл.

Второе место
в «Открытой номинации» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2018»

АНГЕЛАМ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА

Что знаю я о вас, минувших прежде, чем Бог затеплил мысль обо мне,
Цари в поистрепавшейся одежде, пророки, жизнь топившие в вине,
Шуты, свой век сложившие на плахе, калики между проклятых калек,
Бретёры, чьи крылатые рубахи соломою набил железный век,
Чьи переписки – вскрыты и затерты чтецами любопытными до дыр,
Чьи, золотом покрытые, реторты еще, порой, полны живой воды,
Чьи почерки остры, и вести – святы, апокрифы – Евангелий новей,
Любви ее величества солдаты, побочный цвет адамовых кровей?

Что знаю я? Оправленные в святцы, скупые сводки истин прописных
О том, как вы умели улыбаться, долбя в снегу могилы для родных,
Умели плакать по чужим потерям, за всех болеть, за всех сходить с ума
И узнавать своих по белым перьям, столкнувшись с ними спьяну и впотьмах.
Вы заедали сухарями горе, тоскуя по парному молоку,
Затягивали с голоду на горле, как длинный шарф, суровую пеньку,
Но не фальцетом пели под прицелом, а, молча, продавали души в рай
Рифмуя всякий вздор перед расстрелом, как будто смерть – еще одна игра…

Но вот они, в пыли на книжных полках, пока вокруг шумит железный лес,
Не канувшие в домыслах и толках осколки звезд, украденных с небес!
Вам жгли уголья узкие ладони, не знавшие иного ремесла,
Затем ли, чтоб потомок посторонний, от пепла задымясь, сгорел дотла?
Глашатаи простуженной эпохи, взошедшие с крестами на Парнас,
Бросая нам с высот сухие крохи, молитесь вашим ангелам о нас.
Глядите на уловленные души с улыбкою во весь небесный свод,
Бродя по божьим хлябям, как по суше, и наши сны предвидя наперед.

 

ВЕНОК ПОЭТОВ

«Факел, ночь, последнее объятье,
За порогом дикий вопль судьбы.
Он из ада ей послал проклятье
И в раю не мог ее забыть…»
А. Ахматова («Данте»)

Как профиль Данте – слепок пустоты –
И профиль Анны – женщины! – похожи…
Вы никогда не думали о том же?
Два божьих дара, общие черты…
Излом судьбы, высоких скул излом,
Изгнание, скитания по аду
Средь пишущих за славу, за награду –
За звон и золотой металлолом…
Два языка, два слога, два венца,
Два выходца из песенного пекла,
Клюющих сердце вечности, птенца…
Которое столетие на дворе..?
В одном чину – кто возрожден из пепла,
И та, что опочила в серебре.

 

АННИН ХЛЕБ

Памяти Марины Цветаевой

На заре я нынче поднялась: смыла струпья, вычистила перья…
Уж к обеду налетаюсь всласть! Не к тому ли нынче все поверья:
Пролила последнюю водицу, в зеркалах не видела себя…
Стало быть, во-истину, скорбям наступило время прекратиться.
Аннин хлеб отбившая вчера, проронив последнюю канцону,
Я иду – каликой со двора – прямо к Мандельштаму и к Эфрону.
Те же, кто останется дневать, пусть уважат песней, коль не мессой…
Снова станет спящею принцессой всем сынам троюродная мать!

И короткой челкою моей, и глазами – звездно исподлобья! –
Стану я любезна, соловей, не народу, так земной утробе.
Не меняла я моей стези: что на сердце – щедро проливала,
Во гробы гвоздей не забивала, во кресты друзей, что не мои…
Помяните ту, что по зиме не согрела крылышек югами,
Что у божьей шали – в бахроме, и в реке любви – меж берегами.
Что креста несомого – не лгать! – и не знала веса за плечами…
За такое здесь не привечали: не сержусь, что месса не долга!

Вот уж я, по крохам разнята, доедаю хлеб мой в мертвом доме,
Где в пыли столетней все места для икон, да пол в сухой соломе…
Коль повинна, Анна, извини! Не хотела взять твоей юдоли!
Доживи, набатом дозвони, придержу зарю твою дотоле…
Вот стою на жердочке скамьи, как на островке средь белой ночи…
Ты отвел ли место средь своих в паводке Твоем приблудной дочке?
Дай-ка, потянуся я носком, скину вес, оставленного тела…
Вот – гляди-ка, Господи! – взлетела и нырнула сразу глубоко…

 

Второе место
в поэтическом конкурсе
«Мы воли и огня поводыри…» посвящённом 95-летию
со дня рождения поэта-воина Игоря Григорьева

ПОЭТУ

«…Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!»
А.С. Пушкин

Август… Достать бы чернил и заплакать, сети забросив в знакомый хорей…
Чтобы, очнувшись, приветствовать слякоть, пряча озноб в шерстяном сентябре.
Помнишь? То самое странное чувство: в школу не завтра, но каплет вода…
Благ до седин изучивший искусство жить этим днем, а не в тщетном всегда!
Бродишь по дому, в себе неприкаян, точно уроки не хочешь учить:
Сам себе – змей-искуситель и Каин, сам себе – в мир ариаднина нить.
Что там саднит, не давая покоя? Столько ведь листьев еще на ветвях…
Август, ты знаешь, он – время такое… Если и плакать, то лучше – в стихах.

Эта привычка – приветом из детства – чувствовать осени издалека…
Жил – да не нажил надежного средства, чтобы молчать от звонка до звонка.
Сладкие сны до последнего длящий – благ, ибо Царство ему отойдет!
Только наследство – всегда через ящик… Веруй и пой, прописной идиот!
Ты же – иной, ты – вовне и – за гранью, ты не уверовал в будущий рай…
Вот и сиди и костлявою дланью слезы с бумаги своей вытирай.
Может, случится тебе раствориться в этой сырой беспробудной тоске,
Припоминая увядшие лица и города, что росли на песке.

Может, из хлама минувшего мира, выцветших фантиков прошлых судеб
Выудит что-нибудь битая лира всем – на потеху, поэту – на хлеб…
Может, и выйдет из стертых аккордов, строф перечеркнутых в свете утра
Ром – твоему корабельному черту и для темницы твоей – мишура.
Что там саднит? Иль засела иголка смертью кощеевой возле виска..?
Ты же поэт – и ни в поисках толка ты подпирал головой облака.
Даже теперь ты, в седеющем детстве,– пастырь анапестов, пасынок звезд…
Что же ты всуе все просишь о средстве, чтобы дремать и молчать в полный рост?

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов. Анатолий Вершинский

АНАТОЛИЙ ВЕРШИНСКИЙ
г. Раменское Московской обл.

Третье место
в поэтическом конкурсе
«Мы воли и огня поводыри…» посвящённом 95-летию
со дня рождения поэта-воина Игоря Григорьева

Модель в портрете ищет сходство,
пока портрет модели льстит.
В ней могут быть черты уродства,
но их смягчать велит нам стыд.

«Красиво» лучше, чем «похоже»:
разгладь рубцы, добавь румян…
«Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…»

Мы эти пушкинские строки
за откровение сочли,
забыв другие — о пророке,
судье неправедной земли.

И Блок с учителем согласен:
«Сотри случайные черты —
И ты увидишь: мир прекрасен».
…А если в нём «случаен» ты?

И за твоей баржою волны
смыкает Обь глухой порой?
Но «без меня народ неполный»
твердит платоновский герой.

И пишет в сумрачной Овсянке
солдат, чурающийся лжи,
как шли на смертный бой подранки —
сынишки ссыльных с той баржи.

В могиле братской с палачами
своих отцов и матерей
глядят нездешними очами
на явь, не ставшую добрей…

За все не благостные лица,
за каждый злой и грубый штрих
не след художнику стыдиться —
пусть мир стыдится, видя их.

 

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов. Галина Щербова

ГАЛИНА ЩЕРБОВА
г. Москва

Третье место
в поэтическом конкурсе
«Мы воли и огня поводыри…» посвящённом 95-летию
со дня рождения поэта-воина Игоря Григорьева

***

Мешая с бреднями пророчества,
Родства не зная до конца,
Поэты не имеют отчества,
Они – наследники Творца.

С рожденья каждому завещано
Его нехитрое добро –
Неотвратимость гласа вещего,
Свеча, бумага и перо.

 

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи о Пскове. Ольга Флярковская

Первое место

в поэтическом конкурсе «Там, где к Великой мчится Пскова…»,
посвященном 70-летию со дня рождения Станислава Золотцева

Ольга Флярковская

г. Москва

Псков-Москва

Эх, Россия… сёла, огоньки,
В сизом небе жёлтые дымки
Изогнулись, что хвосты кошачьи…
Тянутся болота и леса…
Убранное поле… Голоса
Стай последних кличут или плачут.
Зов могу я только угадать
Из окна вагона… Снова гать…
Семафор над лентою дорожной…
Станция с окошками в резьбе…
Малая зарубка на судьбе,
Тихий вздрог предчувствия под кожей.
Память крови — это ли не чушь?!.
Но когда едины все пять чувств
В странном узнавании и боли,
Понимаю, потому жива,
Что ломаю сердце на слова,
Словно хлеб октябрьской юдоли…
Псковщина! Родимая тоска,
Ломота у правого виска,
Туч стада и низкое давленье.
И внезапным всплеском — белый храм,
Белый конь и снега первый шрам,
И комком в груди — стихотворенье…

Стихи о Пскове. Ольга Кочнова

Второе место

в поэтическом конкурсе «Там, где к Великой мчится Пскова…»,
посвященном 70-летию со дня рождения Станислава Золотцева

Ольга Кочнова

г. Тверь

Из цикла «Цикорий цвёл»

Была Пскова черней, чем смоль,
со вкусом прибалтийской соли*.
И мне казалось – лучшей доли,
вернее славы нет. Но боль

была разлита по камням,
но голубым небесным блеском
цикорий цвёл по древним фрескам
и луч скользил по куполам.

И затухал едва Восток,
как Запад наливался кровью.
И здесь, у Пскова в изголовье,
был сон тревожен, неглубок.

И мнилось – по чудскому льду
опять бегут, а лёд искрится,
и князь, с мечом воздев десницу,
отводит новую беду…

Идёт ливонская война,
и крепости встают на стражу…
Но пряха не ссучила пряжу
для свадебного полотна.

Спи, Ольга, спи! – ты так мала,
не перевёрнута страница,
воркует нежно голубица,
кипит варяжская волна…

И век, откатываясь вспять,
так горек, как полынный запах.
Но кто-то манит вновь на запад
и рвётся руки целовать.

 

*Пскова – река, от pihkava, рihk (финск., эст.) – смола

Стихи о Пскове. Виктория Бурцева

Третье место

в поэтическом конкурсе «Там, где к Великой мчится Пскова…»,
посвященном 70-летию со дня рождения Станислава Золотцева

Виктория Бурцева

г. Москва

Равноапостольная

О* Ф*

Путаясь в повилике, где семена легки,
Вышла Пскова к Великой — встретились две реки.
Полную чашу с краем сосен, болот, озёр
Жадно в себя вбирает княжича пылкий взор.

Дышат сырым привольем сумрачные леса,
В утлой лодчонке — Ольги северная краса
В душу гусиным криком плещется: на-ре-ки!
Крыльями над Великой встретились две руки.

После в девичьих песнях будет искать покой,
Но ни в единой веси не обретёт такой
Девы, изрядной станом, мудростью, правотой —
Той, что княгиней станет, а через век — святой.

Не попрекайте казнью, пеплу судьёй не стать,
Смерть причинили князю — смерть воротилась вспять.
Смысл бытия утерян, льнёт к пустоте рука,
Древним тотемным зверем душу грызёт тоска.

Глуше ивана-чая только плакун да сныть…
Таинство очищает всё, что молве не смыть.
Высится колокольня псковского кирпича
Там, где княгине Ольге явлены три луча,

Где при речном слиянье лбы валунов грубы,
Где в зоревом сиянье встретились две судьбы.
Выросла до обета женская вдовья грусть,
Ясным христовым светом всю облекая Русь.

Стихи лауреатов. Олег Сешко

Первое место
в номинации «Профи» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Олег Сешко

г. Витебск,
Белоруссия

Настя

Газета «Красная звезда», страница восемь:
На двадцать танков – пистолет и десять ружей.
Сегодня Настя снова чёрта ждёт на ужин,
Бюстгальтер с летнего плеча сползает в осень.
Знобит, коробится внутри, дождит слезливо,
Нашла от прошлого ключи, взглянув под коврик.
Жених — безусый лейтенант, не подполковник.
Сменить коньяк с Алиготе на спирт и пиво,
Гулять от взгляда до любви, и душу – в клочья,
Сегодня тело – шоколад, кипеть в экстазе.
Пускай заблудший старый лес поёт Настасье,
И чёрный город, приобняв, целует сочно.
Пускай державные кресты гудят молитвой,
Горячей кровью над свечой густеет пламя.
Судьба поджала куцый хвост, объевшись днями.
Так что наивно распыляться, друг мой ситный.
В беде всесильны, как всегда, одни лишь черти,
В беде глухие небеса помочь не смогут.
Всё, что просила, расцвело полночным смогом,
Не достучаться до небес мне бабьим сердцем.
Там наверху жируют, пьют, гуляют, спят ли?
Для них одиннадцать ребят – пустая строчка…
Нет больше в тексте запятых, поставим точку.
Всё, что зовётся пустотой, живёт навряд ли.
Почто, скажи ты мне, живых людей — под танки?
Любых богов мой подполковник стоил дюжин!

Сегодня Настя снова чёрта ждёт на ужин,
А к ней опять, в который раз, приходит ангел.

 

***

Пыльные стены комнат вокруг щелей,
Люди сошли под землю, с ума и в мат.
Крутит баранку жизни военкомат,
Хлеб возложи на рюмку – возьмёшь целей.
Спиртом сердечным ангелов не криви,
В нём твой земной могильник, источник бед.
Брат на горе (полковник и крововед)
Чертит тебе отличия на крови.
Слово стекает правдами, слово-желчь.
Пахнет былой семейностью из-под щей.
Пуля – набор косметики от прыщей,
К свадьбе поможет выдавить и прижечь.
Пуля — ярлык на царство и виза в ад,
Вырвет из веры верность за полчаса.
Брат разделяет землю на свет и за,
Он в поцелуях создан, в любви зачат.
Верен горе и небу, в молитвах — чёрт,
Может быть ветром, снегом, началом дней,
Нет никого под солнцем тебе родней,
Ты это знаешь точно, как то, что мёртв…

***

Стоптанные башмаки Антонио Амеди
На скамейке под вишней в белом огне надежды
На дальний путь. Остывшие улицы, улицы позади,
За городом горизонт, всё такой же, как прежде —
Обломок былой мечты, разложенный вдоль пути
Ковриком у кровати. Бедный коморник чувства,
Мой старый друг, выживший из ума, Антонио Амеди,
Кончается твой полёт старческим балагурством.

Цыганка была права, читая твою ладонь
В рюмочной на вокзале. «Ровно двенадцать судеб
Длиною в жизнь. Забытое прошлое выплеснут на огонь
Четыре весенних дня. Смерти тебе не будет».
Впервые с тобой семья. Смеёшься ты, Арлекин,
Жертвенно угасая. Богу нужна причина,
Земле зерно. Облетает вишня на чистые башмаки,
Идущего на войну, последнего моего сына…

Стихи лауреатов. Сергей Еромирцев

Первое место
в «Открытой номинации» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Сергей Еромирцев

г. Санкт Петербург

Дом

Дом слышал всё. Вечернюю молитву.
И голос хриплый пьяного отца,
Дрожащего, с притупленною бритвой,
Не видящего в зеркале лица.

Он слышал шёпот ветра в тополях,
И на реке предутренние плески.
Надсадный зуд пузатого шмеля
В тяжёлой паутине занавески.

Дом жизнь хранил. Потрёпанный годами.
Глаза больные ставнями прикрыв,
Он мир непрочный подпирал стенами,
Фундамент в землю русскую зарыв.

Смелела мышь,точила половицы,
И галки поселились на трубе.
Давненько не варили чечевицы
В покинутой потомками избе.

Дом позабыл весёлый голос мамин,
В её кровати дремлет тишина.
Он незаметно стал воспоминаньем,
Обрывком недосмотренного сна.

Но он всё ждал, подслеповато щурясь,
Щетиной зарастая сорняков.
А новостройки, нагловато хмурясь,
Совсем не замечали стариков.

И я, как он заброшенный,бесхозный,
Не раз судьбою битый наповал,
Его по тайным знакам узнавал,
И радовался, что пришёл не поздно.

И вот уже подстрижен, и подлатан,
Расправив стены, вновь хорош собой,
Дом , прикурив от головни заката,
Дымит нещадно новенькой трубой.

Не стыдно перед дедом и отцом!
Ухожен двор и перекрыта крыша.
Приблудный кот царапает крыльцо.
Живёт мой дом! И всё, как прежде — слышит!

 

«Не приходи»

Звонила Осень. Признаюсь, не ждал.
Был за мгновенье мир переиначен.
Я потерял надежду на удачу
И потому забвения искал
И ёжился. И, согревая руки,
Дышал на них. Дышал и не согрел.
И всё зевал от холода и скуки,
А вечер постепенно догорел,
Потух и задушил в объятьях солнце,
Убил огонь и угли затоптал…
Я пялился на переплёт оконца,
Дрожал и думал: Как же я устал!
А в коридоре хлопали дверями,
И звали всё по имени меня.
Я головой приник к оконной раме
И любовался угасаньем дня.
А Осень распиналась о погоде,
Рыдала в трубку: Только не молчи!
Я промолчал — молчанье нынче в моде —
Я так себя безмолвию учил.
А Осень забывалась, забывала
Попутно пересчитывать цыплят,
Несла про лёгкий свет, про дым вокзала,
А я не мог взять в толк: На кой мне ляд?..
Я оттого грустил ещё сильнее,
Но Осень заливалась соловьём
О том, что будет глубже и синее
За окнами прозрачный окоём.
И в холоде предутренников белых,
В пустой стерне, в заброшеных стогах,
Была она — и жаждущее тело,
И шёлк паучий в ласковых руках.
О нежности своей мне пела Осень.
( Я так когда-то голос твой любил.
И пил взахлёб из глаз любимых просинь,
И на руках оранжевых носил.)
Она всё лепетала о подарках,
Которые с собою принесёт…
Эх, был бы я хоть чуточку Петрарка,
А не упрямый, хмурый рифмоплёт!

Стихи лауреатов. Олег Алексеев

Второе место
в «Открытой номинации» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Олег Алексеев

г. Псков

Словенские ключи

Сияло небо бледно-розово.
Помады вкус слегка горчил.
И наперегонки, до озера,
Неслись Словенские ключи.

А мы с тобой, одевшись простенько,
Вдали от суетных людей,
Стояли на скрипучем мостике
И с рук кормили лебедей.

Сливались в общее свечение
Блеск озера, ручья и глаз.
Сжималось время до мгновения,
И небеса втекали в нас.

Душицей пахло, пахло таволгой.
До белоснежных облаков
Шагали в горку мы усталые,
Но это было так легко!

Псковские озёра

Карту области открыл. Нет милей узора!
Как же сердце радуют здешние места!
Драгоценной россыпью псковские озёра,
А вокруг дремучие, хвойные леса.

Сколько гнали ворогов, через них, на запад,
Сколько крови пролито ради этих мест!
Потому, распаренной хвои свежий запах
Никогда, наверное, мне не надоест.

Долгожданная пора отпускная скоро,
По морям разъедутся лучшие друзья,
Но с морями дальними псковские озёра
Красотой и святостью сравнивать нельзя.

Уезжать не тороплюсь, знаю повод веский,
Верю, каждый водоём силу сохранил.
Там вот князь когда-то жил, Александр Невский,
Тут вот Савва Крыпецкий с Богом говорил.

Жаль, на ваших берегах стало много сора,
Верю, мы исправимся, вы простите нас,
Слёзы божьей радости, псковские озера,
Свежие и светлые, цвета детских глаз…

Любимому городу

Остановите споры ни о чем,
Где лучше жить: в Москве, иль за границей…
Мне повезло родиться псковичом.
Я городом своим могу гордиться!

Когда я на чужбине, по делам,
Мне никуда от памяти не деться.
В душе звучат Его колокола,
И купола крестами колют сердце.

Сюда не залетал метеорит,
И не спешит элита мировая.
Зато сусальным золотом горит
Над речкой купол, небо подпирая.

И безупречны выправкой своей,
Намоленные многими веками,
Десятки белых воинов – церквей,
Оберегают каждый псковский камень

От всех стихий и вражьих башмаков,
Несущих нам куски заморской грязи.
Их положил немало гордый Псков,
Немногие вернулись восвояси.

Ведь город Псков – кулак Святой Руси,
Помощник славный Матушки России.
Ты нас за это, Господи, спаси,
Даруй духовной крепости и силы.