Валентин Курбатов
Об Изборском Празднике поэзии
«Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон»,
поэт и правда может быть беспечен и «не дорожить любовию народной». Но приходит неизбежный исторический час, когда, если поэт живое и любящее дитя времени, он, открыв дверь, находит на пороге «шестикрылого Серафима» и понимает, что его надо встретить «отверзтой грудью», чтобы Серафиму было куда «вложить угль, пылающий огнём»
Когда наш Изборский поэтический праздник только замышлялся, за нашей спиной еще не стоял Крест на Сшибке, как Икона Русской Земли, принявшей в свои братские объятия земли святого благоверного князя Александра Невского и детдомовского воина Александра Матросова, земли турецкого Галлиполи, где умирала армия Врангеля, и китайские земли Харбина, куда уходили оставшиеся в живых воины адмирала Колчака, земли ленинградского блокадного Пискаревского кладбища и земли парижского кладбища Сент-Женевьев де Буа, где лежат славные белые дроздовцы и деникинцы, земли Куликова поля и Поля под Прохоровкой земли Ганиной Ямы, где сожжены известью кости несчастной царской семьи, виноватой только в том, что она – царская, и горсть земли от Кремлевской стены, где покоится прах Сталина. Изборская земля приняла приняла и упокоила их под Крестом, чтобы история больше не теряла рассудка и не рвала материнское сердце Родины…
И не было еще Изборского клуба, собравшего лучшие умы Армии и Церкви, политической мысли и духовного напряжения.
Но, значит, мысль наша тогда, при рождении Поэтического праздника, была верна, и мы надеялись, что поэзия под взглядом этих высоких небес, дальних полей и чистых Словенских (Славянских – смотрите, как они рядом Словене от Слова и Славяне от Славы, которая, оказывается, ходит рядом со Словом) ключей, видевших Рюрика и Трувора, под взглядом здешних птиц и трав, ветров и облаков начнёт собирать здесь русское сердце для настоящего Господня служения, к которому и призвано русское Слово.
И не зря мы думали поставить поэтов на урезе Поля над Городищенским озером, чтобы они слышали дыхание земли и неба и чтобы и сами земля и небо слышали своё имя и бережнее обнимали нас.
Здесь и лирика должна была быть исповедна, и сатира грозна, и гражданская поэзия мужественна и ободряюща.
Здесь должны были сойтись как в земле под Крестом на Сшибке музы Пушкина и Тютчева, Некрасова и Маяковского, Ахматовой и Есенина, Блока и Твардовского, Гумилева и Рубцова, Георгия Иванова и Юрия Кузнецова – разных, несводимых, но небесно единых в любви к свободе и Слову, — внучки тех сложивших наше сердце муз, которые уже нынче диктуют свои глаголы и ждут той же власти и силы от новых поэтов России.
Пока мы только выходим в этот обязывающий путь, но дай нам Бог помнить об этом каждую минуту пребывания здесь и уезжать в свои земли детьми единой силы и памяти, Братством которое держало бы нас и не пускало мысль к ожесточению, слово к обмелению, а совесть к согласию с неправдой.
А там уж «угль пылающий огнём» подскажет Слово и Россия обнимет нас, а Бог благословит.
