Архив метки: Номинация «Профи»

Стихи лауреатов фестиваля «Словенское поле — 2019». Ольга Флярковская

ОЛЬГА ФЛЯРКОВСКАЯ
г. Москва

Первое место
в поэтическом конкурсе «СТИХИ ОБ ИЗБОРСКЕ»
посвящённом 55-летию музея-заповедника «Изборск»

ИЗБОРСК

И быстрые, и медленные воды,
на городище – ветер и простор,
и ясные прощальные погоды,
и августа рябиновый убор,

и робкое дыхание Успенья…
Три Спаса, отзвонившие зарю.
Пусть будет всё по Твоему хотенью,
я медленно и тихо говорю.

Купель охватит обжигом студёным!
Сгорят грехи, и, в дар от этих мест, 
Блеснёт на солнце алый листик клёна –
Родной земли живой нательный крест.

19 августа 2018, Преображение

Первое место
в номинации «Профи»
конкурса исторической поэзии «Словенское поле -2019»

РИО-РИТА

Зацветает заячья капуста,
Спорит с ветром белый первоцвет.
Сил у здешних бабушек негусто,
А дедов давно на свете нет.

Нынче за раздатчицу – Танюша,
Завтра в смену – Клава-каланча.
Нынче не спеши, спокойно кушай,
Не ругнут в столовой сгоряча.

Здесь добавки – редко кто попросит,
Но мечтать над кашей здоровы
Марь Иванна, Капа, тётя Зося –
Три пансионерки, три вдовы.

Русская, хохлушка и еврейка –
Три соседки, словно до-ре-ми,
Три листа иссохших, серых шейки,
Боль войны хлебнувшие детьми.

У одной отец пропал под Клином.
У другой – закрыл бойца в обстрел.
Третий – в синем небе над Берлином
Чёрной свечкой, падая, сгорел.

В День Победы – торт, кино, тюльпаны.
На ночь – корвалол и капотен.
Слёзы хохотушки Марь Иванны…
Три кровати с тумбами у стен.

Каждый день – один огромный праздник.
Разговоры близкими полны…
– Правнук тёти Зоси – вот проказник!
– Только б им не выпало  войны…

На троих у корпуса скамейка.
– Надо жить, девчата, хоть умри!
Русская, хохлушка и еврейка.
Звуки довоенной «Рио-Ри…»

 

МОЙ ПЕТЕРБУРГ

 Мой Петербург – властитель в треуголке,
Герой, отступник, мученик, поэт…
Рассыпался, как льдина на осколки,
Но не растаял твой имперский след.

Есть в строгой геометрии строений
Внезапный всплеск бунтующей волны,
Решёток парков медленные тени
Живых страстей умерить не вольны.

Не каземат, не бастион, не карцер –
Лишь золото, и свет, и бирюза…
Не давит грудь Невы холодный панцирь
И смотрят в небо вещие глаза.

Вскипать волнам, и набежавшей тучи
Пронзать подбрюшье лезвию креста!
А я приму как милость каждый случай
Твою судьбу за днями дни листать…

Там, в глубине, где скромная ограда
Нетленное сокровище хранит,
Стучит и плачет сердце Ленинграда
И каплет воск на дедовский гранит.

 

ПОЛЕ ЖИЗНИ МОЕЙ

Не озарением – нравственным выбором
Станешь однажды ты, поле под Выборгом,
Поле за Троицком, поле печорское,
Поле рязанское, тульское, орское.
Поле в ухабинах, поле несжатое,
Поле, подбитое снежною ватою,
Поле, залитое кровью рассветною,
Поле с ромашками – детское, летнее,
Русское море росистое, пряное,
Поле как сердце, в терпенье упрямое…
Поле – полон городской разрешившее,
Поле с печальным эпитетом «бывшее».
Поле, тебя перейду я когда-нибудь
В жар августовский, в январскую замять ли,
Стану у края, такая обычная…
Вдруг мне платочком махнёт земляничина –
В колкой стерне или в снеге протаявшем!
Или в глазу оказалась ресничина?
Или я в сонном блуждании давешнем?
Так и стою, и не чую обочины…
Сок земляничный, сомнения кончены.
Август, и облака белое сочиво.

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов фестиваля «Словенское поле — 2019». Мария Парамонова

МАРИЯ ПАРАМОНОВА
Тверь — Смоленск

Второе место
в номинации «Профи»
конкурса исторической поэзии «Словенское поле -2019»

Виршеловка

 «…Карьера не талант и не знание…
…Посылаю тебе «Черного человека».
Прочти и подумай…»
С. Есенин, письмо П. Чагину, 27.11.1925 г.

Две чёрные птицы,
Сидящие рядом на белом снегу, –
Нехитрая графика зимнего сжатого поля.
И новой страницы
Коснется следами проворный бегун,
Лишь только, утихнув, прыжки бездорожья позволят.

Тогда, может статься,
Придет понимание магии схем,
Того, как обильно кумирами разум засеян,
Как дедов, за старцем

Великим, под занавес тянет к сохе,
Что наши отцы растранжирили жизнь как Есенин.

Что дело не вкуса,
А ловкости рук, и сметливости роль –
Движенье наверх – восходящий поток улови ты.
Что делает муза
Смертельными кофе и твой алкоголь,
А музы поэтов причудливы и деловиты.

Иная карьера,
Ты скажешь, не знание и не талант,
Но то и другое, а также напор и сноровка.
И новая эра
Придет, и откроет блокнот дебютант,
И снова, как прежде, защелкнет рычаг виршеловка.

 

  Дом у реки

 Посвящается «Дому подрядчика
Мутузова» в Твери, XIX в.

 Манекены одеты нелепо
И стоят в освещенных витиринах.
Так и мы, проводившие лето,
Заточённые в маски из грима,

Созерцаем безумие улиц,
Суету задымленных проспектов.
Даже если бы мы улыбнулись,
Разве кто-то поверил бы в это?

А вдали, в полутьме побережья —
Тихий дом. Заколочены окна,
И свисают с карниза небрежно
Перепутанной пакли волокна…

Он мне снится другим, будто не был
От людского беспамятства в шоке,
И кудрявится кованый стебель
У мансарды, в изгибе решетки.

На узорной скамье возле дома
В этом сне улыбаюсь прохожим,
А за речкою — храм невесомый
На чудесный град Китеж похожий.

 

Старица дремлет

Берег высокий у Волги-реки,
Вал крепостной – завещание предков.
Здесь даже звёзды не так далеки,
Звуки доносятся редко.

Славится Старица древней красой,
Княжеской честью, купеческим братством,
Верой смиренной и правдой простой:
Грех похваляться богатством.

Божию милость восславя, купцы
Миром построили церковь из древа.
В небо над торгом подняли венцы
В память Святой Параскевы.

Век пролетел – белокаменный храм
Зодчий возводит – с амвоном просторным.
Дивные фрески восходят к хорам,
Небо – в цветах рукотворных.

Смотрит на мир монастырских могил
Храм Рождества Богородицы – Девы.
В левом приделе восславился Нил,
Правый – Святой Параскевы.

Старица дремлет. Былой красоты
Тихо листает века и виденья.
Чает она возрожденья святынь,
Древней земли возрожденья.

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов фестиваля «Словенское поле — 2019». Валерий Савостьянов

ВАЛЕРИЙ САВОСТЬЯНОВ
г. Тула

второе место
в Номинации «Профи»
конкурса исторической поэзии «Словенское поле -2019»

 

НИЩИЕ

Камни и буераки.
Дождь моросит с утра.
Нищие и собаки
Вместе вокруг костра.

Их обойду, пожалуй,
Посох держа в руке.
Булькает что-то в ржавом
Стареньком котелке.

Я им пока не нужен,
Я им — что нет, что есть.
Ждут, что послал на ужин
Отче Небесный днесь.

Дай Ты им хлеба, Отче,
Тёплый подвал, где спят,
Дай им в осенней роще
Ягоды  и опят!

Дай городским помойкам,
Свалкам — не оскудеть,
Чтоб на прохожих волком
Бешеным не глядеть!

Скоро засвищет вьюга,
Сядет у котелка —
Дай не зарезать друга:
Шарика ли, Пушка!..

Нищим, бомжам и ворам,
Пьющим из русских луж,
Гибнущим под забором,
Но не сгубившим душ:

Крови не проливавшим
Финкой и кистенём, —
Отче, воздай как павшим
Воинам под огнём!

 

РОССИЯ, РУСЬ…

Россия, Русь, ты стольких погубила
И до меня, и на моих глазах —
Трепещет моё сердце, как рябина,
Взрастая на крови и на слезах.

Здесь так опасно русским называться,
В метель и бурю стоя посреди
Чернобыльских бескрайних резерваций
И Беловежской воющей беды.

Как трудно здесь Добрыне и Микуле:
Чуть что не так Ивану–дураку —
Двух «с» твоих
Безжалостные пули
Свистят и точкой ставятся в строку!

В твоих Торжках, Венёвах и Белёвах
Живём всегда мы — как перед грозой…
Но всё же ум твой задний
Гумилёвых
Поймёт, оплакав позднею слезой!

И лишь за то одно, что на поминках
Рыдаешь ты солдатскою вдовой,
Мы будем смысл искать в твоих суглинках
И красить кровью снег передовой…

 

ПРОВОД

Может быть, и мелок повод:
Но мне чудится, когда,
Переламывая провод,
Гнут его туда-сюда —

Это гнут
Не провод хрупкий, —
Это водят взад-вперёд
Наш народ несчастный русский,
Наш доверчивый народ…

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов фестиваля «Словенское поле — 2019». Елена Филиппова

ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
г. Санкт-Петербург

Третье место
в номинации «Профи»
конкурса исторической поэзии «Словенское поле -2019»

12 ПЕХОТНАЯ

здесь приезжие и охотники
и туристы из-за кордона
но двенадцатая пехотная
в этом поле навеки дома
меж семеновским и курганною
свищут ядра плюют мушкеты
над пехотными капитанами
над солдатами над корнетами
над редутами над полянами
киверами и эполетами
золотыми и оловянными
град картечи сплошной завесой
а потом тишина и к полночи
только поле с посадкой плотной
наших мертвых
почти что полностью
спит двенадцатая пехотная

 

ВОРКСЛА

как прежде на синих водах
так ныне на речке ворксле
орут кочевые орды
да стрелы свистят над станом
и бьется литовский витовт
как прежде литовский ольгерд
но сладостный вкус победы
оказывается обманом
а прежде на речке пьяне
а прежде на речке воже
рубили секли кололи
топили орду в протоках
но ныне на речке ворксле
ухмылки на сальных рожах
спаслись только хан да витовт
да чертов тевтонский орден
бегут они в город киев
а следом тяжелой тучей
ногайские кони следом
телеги везут убитых
а в пскове по князю плачут
в смоленске по князю плачут
скорбит православный полоцк
глаза опускает витовт

 

КАТЫНСКИЙ ЛЕС

казалось бы так недавно
последняя лента вайды
про лес от которого сводит
челюсти до слез
снег валит на дно окопов
вмерзают каски миски
в культурный слой эпохи
губная гармошка врет
ах пане над закопане
летит одинокий лыжник
брусчатка под снегом скользкая
как наша жизнь
а губы дрожат от холода
когда ты с ноги сбиваешься
похожая на аиста
и черной кляксой вниз
в те листья где осень лисья
и в прорези веток лица
мертвых и льдом пупырчатым схваченная земля
и странно так
время лепится как ласточка к стенке мазанки
а елка колючей лапочкой
цепляется за тебя

 

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов. Олег Сешко

Первое место
в номинации «Профи» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Олег Сешко

г. Витебск,
Белоруссия

Настя

Газета «Красная звезда», страница восемь:
На двадцать танков – пистолет и десять ружей.
Сегодня Настя снова чёрта ждёт на ужин,
Бюстгальтер с летнего плеча сползает в осень.
Знобит, коробится внутри, дождит слезливо,
Нашла от прошлого ключи, взглянув под коврик.
Жених — безусый лейтенант, не подполковник.
Сменить коньяк с Алиготе на спирт и пиво,
Гулять от взгляда до любви, и душу – в клочья,
Сегодня тело – шоколад, кипеть в экстазе.
Пускай заблудший старый лес поёт Настасье,
И чёрный город, приобняв, целует сочно.
Пускай державные кресты гудят молитвой,
Горячей кровью над свечой густеет пламя.
Судьба поджала куцый хвост, объевшись днями.
Так что наивно распыляться, друг мой ситный.
В беде всесильны, как всегда, одни лишь черти,
В беде глухие небеса помочь не смогут.
Всё, что просила, расцвело полночным смогом,
Не достучаться до небес мне бабьим сердцем.
Там наверху жируют, пьют, гуляют, спят ли?
Для них одиннадцать ребят – пустая строчка…
Нет больше в тексте запятых, поставим точку.
Всё, что зовётся пустотой, живёт навряд ли.
Почто, скажи ты мне, живых людей — под танки?
Любых богов мой подполковник стоил дюжин!

Сегодня Настя снова чёрта ждёт на ужин,
А к ней опять, в который раз, приходит ангел.

 

***

Пыльные стены комнат вокруг щелей,
Люди сошли под землю, с ума и в мат.
Крутит баранку жизни военкомат,
Хлеб возложи на рюмку – возьмёшь целей.
Спиртом сердечным ангелов не криви,
В нём твой земной могильник, источник бед.
Брат на горе (полковник и крововед)
Чертит тебе отличия на крови.
Слово стекает правдами, слово-желчь.
Пахнет былой семейностью из-под щей.
Пуля – набор косметики от прыщей,
К свадьбе поможет выдавить и прижечь.
Пуля — ярлык на царство и виза в ад,
Вырвет из веры верность за полчаса.
Брат разделяет землю на свет и за,
Он в поцелуях создан, в любви зачат.
Верен горе и небу, в молитвах — чёрт,
Может быть ветром, снегом, началом дней,
Нет никого под солнцем тебе родней,
Ты это знаешь точно, как то, что мёртв…

***

Стоптанные башмаки Антонио Амеди
На скамейке под вишней в белом огне надежды
На дальний путь. Остывшие улицы, улицы позади,
За городом горизонт, всё такой же, как прежде —
Обломок былой мечты, разложенный вдоль пути
Ковриком у кровати. Бедный коморник чувства,
Мой старый друг, выживший из ума, Антонио Амеди,
Кончается твой полёт старческим балагурством.

Цыганка была права, читая твою ладонь
В рюмочной на вокзале. «Ровно двенадцать судеб
Длиною в жизнь. Забытое прошлое выплеснут на огонь
Четыре весенних дня. Смерти тебе не будет».
Впервые с тобой семья. Смеёшься ты, Арлекин,
Жертвенно угасая. Богу нужна причина,
Земле зерно. Облетает вишня на чистые башмаки,
Идущего на войну, последнего моего сына…

Стихи лауреатов. Александр Петров

Второе место
в номинации «Профи» поэтического конкурса
«Словенское поле — 2017»

Александр Петров

г. Псков

*  *  *

Угол крашеный, угол красный,
Ветер бьется в холодные стекла.
Он сегодня, внезапно не ласковый,
Он сегодня, бессовестно мокрый.
И фонарь обреченно качается,
У него, маяковая выучка.
Капли с криком, о свет разбиваются,
Друг ко другу бросаясь на выручку.
Обреченно взрываются облаком,
И взмывают потерянно душами,
И опять опускаются около,
Перемолоты, сбиты, иссушены.

*  *  *

Мой город замолчал, с натугой,
Рванул железный нерв написанной строки
Мы верим каждому, но только не друг другу,
Растаптывая жизнью сапоги.
В сердцах находим дикую усталость,
Тоскующую, в самой глубине.
А что еще, для нас, для всех осталось?
В тех надписях, на взломанной стене.
Потерянно сипит осипший голос,
Среди толпы, спешащей в магазин.
И сбоит сердце, и седеет волос,
Когда стоишь на площади, один.
Трагедия моих пустынных улиц,
Смешалась с фарсом городских квартир.
Когда давно в округе все уснули,
Когда проснулся удивленный мир.

*  *  *

и рубит, под самый кадык,
живущая, где то свобода.
и я, просыпаюсь на миг,
а мимо проходит старик,
с остатками прошлого года.
и долго стоящая ночь,
внезапно, идет мне на встречу,
и рук кладет мне на плечи,
как вновь обретенная дочь.
и стук голубиных костей,
висящих, как флаг над порогом,
сзывает заблудших людей,
идущих по стылой воде,
с улыбкой озябшего Бога.
какая блажна́я зима
и ветер, все так же внезапен,
и там я с тобою всегда,
в костюме и фетровой шляпе.

Стихи лауреатов. Тамара Канивец

С-ПТретье место в номинации «Профи» поэтического конкурса «Словенское поле — 2015»

??????????

Тамара Канивец
г. Москва

 

В банке верба – завтра Пасха, длинно распуская тени,
с полумраком входит сказка, скрипнув, приоткрылись сени.

Откуда есть пошла…

Плавный вечер в перестуке; позолота за окном
в звуках меркнет. «Ту-ки-ту-ки» убаюкивают сном.
Да – не рядом, да – неблизко город-воин на крестах.
Ты, наверно, цедишь виски: «За проекты на местах!»,
но на дне усмотришь змея: шестиглавый испускает
«русский дух» и «нацидеи» – красных девок гад таскает
в край расшатанных устоев, в область иллюзорных выгод
(поглядишь дно пустое – он ползучим телом дрыгат).

А у них прицел в бойницах, с рубежей на запад вектор;
там не денежны «проекты», не купцам держать границы:
не сменяются «идеи» как сложились с давних пор,
их песчаник не ржавеет, как покоцанный топор.
Через яблочные дали – схимники да эти башни
грудью каменною встали в сердце поля, а не пашни.
От Владимировой бабки Ярославичей потомки
Папу клали на лопатки и громили орд обломки.

Здесь, где ты пока что не был,
солнца – пушкинская мета на картинах цвета неба.
За погостами, лесами,
где не ходят поезда, луговыми парусами
запестревшие стада, разыграли в дымке марей
древних кривичей сценарий.
…

От набегов крымчан до пещер «Богом зданных»
тайным ходом, что был для спасения званных,
три монаха пришли к Каменцу; у воды,
с неустанной молитвой влагая труды,
рыли церкву всечасно в пустыньке своей;
только кости честны’е дошли до людей.

А случилось так однажды – сын с отцом гоняли зверя;
от усталости, от жажды ль – тот к ручью и тут, не веря,
слышат ангельское пенье. Возопили: «Правый Боже! –
в страхе – ниц! и класть знаменья, – Попустил сие за что же?
Не узреши никого, слышим Ангела Твого!
Защити нас от напасти, Пощади Своею властью!».

На коленях за поклоном, сын с отцом кладут поклон:
не трубит на месте оном Глас, и безмятежен склон.
Всё, как прежде, на ладони – с этого холма,
лишь ручей овражки точит, да лягушками квакочет,
да вплетает воедино музыку псалма.
…

Ожерельем лебединым,
как наследием единым,
выи вытянув для крика,
по своей реке Великой
вертикалью лаконичной,
да под маковкой пшеничной,
с мощным кряжем для распора,
запечатав светом горы
и подземных рек тесьму,
часть вселенскую – осьму,
как и прежде моложаво,
в карауле молчаливом
храмы сказочной державы,
внемлют птицам боязливым
(что хвостатою ватагой громко хвастают отвагой
у ореховых кустов под пролётами мостов).

Раскидало нас по свету – кто любил и обманулся,
но опор твоих коснулся.
Дух захватывая, спета, отражённого массива
крутизна! Ах, раскрасива!
…

Еду вот, смотрю в окно;
перелески меж полями: всюду – то же, всё – одно.
В пригороде остановка. Из автобуса гурьбой
высыпаемся неловко, разминаемся ходьбой.
В храм заходим небогатый,
вечерь служат – «час девятый».
На икон прозрачный воздух нанесён лазурный свод,
лики добрых, лики грозных, боя новый поворот,
крестный ход, осада, рать… С парашютов умирать
шла сынов Шестая рота:
бытия иной виток, века нынешнего нота –
выдох глоток – слёз глоток.

В плаче стали все родные. Голосов – церковный хор
вьёт подзоры кружевные из окон в полдневный двор,
где волнистые туманы юной Ольги и Довмонта
ткут Россию Иоанна, уходя за горизонты.
…

Судный День был прежде важен. На него себя равнял,
кто с рожденья – русским слажен, кто во Храме шапку мял.
А теперь вокруг играют, правил нет, а кон идёт;
выигрыш свой пока не знают. Кто кого куда ведёт?

Суррогаты (от рогатых), заменители любви,
идентичные, в каратах, зазывают: «Поживи-и!
Без деньжонок дело худо, на день – жёнок волочи!»
Но затихли вопли блуда: бьют словенские ключи.
Холодны! – зубами клацать, льются чистым серебром,
в честь Апостолов – двенадцать, хоронятся, аки кром.
Знают их под именами, но потом сливаясь в гладь,
мимо мельницы – сынами обернутся в речку-мать.
Превращение – не диво; он, они, она – вода,
по-весеннему бурливо пропадает в никуда.
Всё смешав в подземных клетях, всё вобрав – из жизни в смерть,
заиграет снова в детях светлых бликов круговерть.
Подставляю ей ладони! На один короткий миг,
с детством встретившись на склоне, прорывается как крик!
Но под солнцем пассажиря от Рожденья – до Конечной,
брызги радуги транжирю, бестолковая, беспечно.

Притчи причта под зевоту, ананас, картье, канкан:
а на нас идёт охота – за приманками – капкан.
Стало слабости обидно. Из штанин – конец хвоста
бьёт копыто. Стыдно. Стыдно. Будто нет на мне креста.
Будто память изменила в родовой цепи звено.
Подниму что уронила, не отдам что мне дано.

Меж собой в раздумьях горних, хлопоча о наших душах,
бьются воинством изборних, бронники чужие руша,
Те, что в Ликах от Андрея, мироточа и темнея,
на мгновенье замерев под Крестом Честныя Древ,
золотятся. В ризах розы, у подножий – лилии.

Узы-шпоры – в бок занозы, шип – под сухожилия.

 

Стихи лауреатов. Ларина Федотова

С-ПТретье место в номинации «Профи» поэтического конкурса «Словенское поле — 2015»

Ларина Федотова

Ларина Федотова
г. Псков

 

ОТГОЛОСКИ

За свой родимый край молюсь,
Тихи молитвы и не броски.
Была, была Святая Русь,
Её остались отголоски.
Святая славилась вода
И прозорливы старцы были.
И в пустонь Оптину тогда
Все оптом грешники валили.
Нигде приметы не видны
Той жизни, что лишь былью стала
И на себя со стороны
Взглянуть бы нынче не мешало.
Иcкать где истину от бед
Лихого зла, что торжествует?
Для вразумленья старца нет,
Впустую честность негодует.
Как сердится, ворчит народ —
Доколе злу беситься с жиру?
И всё ж в сознании живет
Тоска по будущему миру.
Мы не забудем слова «Русь»,
Потомка нынешнего дерзость:
Назло врагам не распадусь,
А сохранюсь друзьям на верность

РУССКИЙ МИР

Чтоб лихой беде не повториться,
В чём блюсти свой жизненный устав?
Русский мир уехал за границу,
Зарубежною Россией став.
В ней способностей хватало и талантов!
До сих пор глядится, как живой,
Русский мир военных эмигрантов
Со страниц журнала «Часовой».
Все галлиполийцами вдруг стали,
Здесь и Туроверов — их поэт.
Он — казак, его хоругви пали,
О грядущем предсказаний нет.
Пишет — «Уходили мы из Крыма»,
Но не отразит щемящий стих
Цели победившего режима.
Что же будет с Родиною их?
Там остались близкие, родные,
Брошенные русские края.
Здесь они одни, кругом — чужие,
Только Армий, как быль, своя.
Нет, они пощады не просили,
И для них, для нас всегда одна
Кем-то разделенная Россия,
Наша бело-красная страна.

ЕСЛИ Б НЕ ВОЙНА…

Поутру взорвалась тишина,
Всполохами небо поджигая.
Если б не проклятая война,
Жизнь моя была б совсем другая.
Детству надо с радостью лишь жить,
Детские прощая выкрутасы.
Тяжко оккупированной быть,
И съестные кончились припасы.
Аппетиту незачем расти,
Он в землянке жадный в самом деле.
Сможет мама что-то принести.
Если фрицы всех курей поели?
Корочку бы хлебную достать,
Да с водичкой, корки очень сухи.
Вот и крысы вылезли опять.
Хоть меня не съели б с голодухи.
Что же делать, чья это вина
И беда от края и до края?
Если б не проклятая война,
И в стране бы жизнь была другая.

 

Стихи лауреатов. Вера Суханова

С-ПВторое место в номинации «Профи» поэтического конкурса «Словенское поле — 2015»

ВСуханова

Вера Суханова
г. Смоленск

 

РУКОТВОРНЫЙ ВЕЗУВИЙ

«В чудную августовскую ночь Смоленск представлял французам зрелище, подобное тому, которое представлялось глазам жителей Неаполя во время извержения Везувия».
Из дневника Наполеона, август 1812 г.

Август-зарничник в тот год накануне беды
Мёд золотой разливал в крутобокие тёплые крынки,
И в три погибели гнулись под тяжестью яблок сады,
А на припёке блестели уже паутинки.

Только повадились чёрные птицы в сады залетать,
Хлопали крылья, от гомона, клёкота, грая не стало покою,
Слышно, выходит на берег днепровский опять
Белый, как смерть, огнедышащий конь к водопою.

Яблочный Спас по садам не успеет отведать плодов,
Градом железным побьёт и деревья, и Божии храмы.
О, терпеливая вечная родина вдов,
Не возводи городов под чужие казармы!

По-над пожарищем стелется приторный дух
Яблок обугленных, спёкшихся на искорёженных ветках.
Сморщилась кожица, будто на личиках дряхлых старух,
Древние стены — в кровавых потёках, ожогах и метках.

Долго ль платить нам столь горькой и страшной ценой
За неуёмную спесь иноземных безумий,
Чтоб честолюбец заезжий опять любовался собой,
Гордый за маленький, свой, рукотворный Везувий!..

 

МЕРКУРИЙ СМОЛЕНСКИЙ

По низинам дымы смолокурен,
Храм столетний, глухие места.
Здесь и вырос преславный Меркурий,
Светлый воин Петровского ста*.

Вот полки злочестивого хана
Надвигаются, словно гроза,
И слаба городская охрана,
И у страха большие глаза.

Но выходит с врагами сразиться
Воин, как и пристало ему:
Раскалённого солнца зеница
Разрывает татарскую тьму.

Пресвятая, великая Мати,
На исходе нелёгкого дня
Не разнимут вовеки объятий
Вперемежку враги и друзья!

Тех, кто в мире на подвиг родился,
От забвенья и тленья спаси.
Долг исполнен, твой жребий свершился,
О, Меркурий, заступник Руси!

Солнце клонит на запад устало,
От росы поседела трава,
И в траву спелым колосом пала
Удалая его голова.

Но с тех пор, — из далёких просторов
Подобрав его шлем золотой, —
Светлый месяц обходит дозором
Град Смоленск, как дружинник простой.

— — — — — — — — — — —
*Смоленск в древности делился на «концы» и «сотни».

 

ЧУДО ГЕОРГИЯ

Георгий вырос прям и строен.
Но мир ему был не под стать.
От века мир неладно скроен
И надо многое менять.

Пылал огонь на косогоре.
Кумир кровавой требы ждал,
А лютый страх деревни зорил
И род на род войной вставал.

Георгий шел по гарям смрадным,
Где только — остовы домов.
Глазело пламя кровожадно
Из мирных отчих очагов.

И должен был сыскаться кто-то,
Чтоб исчерпать себя до дна,
Кому нажива – не забота,
Кому живот свой – не цена.

Притихли океан и суша
И мрак окутал небосклон,
Когда за человечью душу
Сразились Всадник и Дракон.

Воды и пламени объятья,
Где свет неотделим от тьмы,
А полымя от водосвятья
Неопалимой купины.

Не завершился бой вселенский.
С тех пор в любом краю земли, —
И на Балканах, и в Смоленске, —
Идут незримые бои.

И да пребудет веры сила
Неколебима и крепка,
Чтоб зло без устали разила
Победоносная рука!

Стихи лауреатов. Наталья Советная

С-ППервое место в номинации «Профи» поэтического конкурса «Словенское поле — 2015»

НСоветная

Наталья  Советная
Санкт-Петербург — Беларусь

ПОДРАНДА

Памяти сожжённой фашистами вместе с людьми деревни Подранда в ноябре 1942 года.

Во широком поле ветер травы гладит –
Чудится: то ль плачет, то ли христорадит?

Тридцать пять подворий здесь земля кормила,
Сотни губ шептали: «Любая!» – «Мой милый!»

Сотни рук качали в избах колыбели –
Жили-были люди! – В небо улетели…

Жалостливый ветер гладит, гладит травы,
Догорают снеги на кострах отавы,

Сквозь огонь холодный рвётся зелень-сила,
Да забыло поле, как коса косила.

Помрачилось горем: в пламени качели! –
Порошили пепел чёрные метели.

Во широком поле ветер травы гладит.
То ли кто-то плачет, то ли христорадит…

ПРИБЛИЖЕНИЕ

Недозимье:
бесснежная слякоть.
Недожизнь:
страхов нервная дрожь…
Не смотреть бы!
Не слышать!
Заплакать…
Да слезами беду не уймёшь.

Сердце-сердынько болью распято.
Жжёт глаза нестерпимая ложь.
Недоверье.
Безверье.
Расплата…
Никуда от нее не уйдешь!

Не исчезнут ночные кошмары,
Не воскреснет невольница-рать.
Не для славы –
для Божия кары! –
Колыбельку качала ты, мать…

И не песни,
ты ненависть пела!
С ядовитых кормила сосцов,
Чёрной свастики крученным телом
Обвивала своих огольцов.

Мать ли ты?
Может, ведьма лихая?
Рідна мама – в темнице, в цепях?
Украина, сестрица родная,
Свят-голубка – у зверя в когтях!

Осмелело змеиное племя:
С кожи – вон!
Да всё та же – змея.
«Одесную…» –
приблизилось Время!
«В чем застану…», – глаголет Судья.

С ДУМОЙ ОБ УКРАИНЕ

На севере – ни снега, ни дождя.
Земля мертвеет, холодом томима.
Платком пушинка реет у гнезда,
Метель – снежинкой пролетает мимо.

Нагая грудь у вспаханных полей.
За что, декабрь, моим краям – немилость?
Иль растерял снега среди степей?
Сам растерялся? Вьюга заблудилась?

Иль спутал кто привычные пути,
Деля наш белый свет по-человечьи?
Лукавство!
Хоть стократно будь ретив,
Туманно всё людское и не вечно…

Ах, грозный месяц матушки-зимы,
Прости упрёк мой легковесно-вольный,
Студи, морозь горючие громы
И молнии, что жалят сердце больно!

Завей же пушки саваном снегов,
Пускай ослепнут и заглохнут танки,
Пусть стынет кровь у натовских шутов
От сиверка и голоса тальянки!