Архив метки: проза

Вышел в свет 1-й номер журнала «Родная Ладога» за 2016 год

ВЛАДИМИР МАРУХИН

«Время, вперед!»

Вышел в свет 1-й номер журнала «Родная Ладога» за 2016 год

Как для православного человека год начинается с Рождества Христова, так и «Родная Ладога» — православный русский журнал открывается темой Рождества. Под рубрикой «Рождественский рассказ» опубликовываны посвященные этой теме рассказы известных современных авторов: Сергея Котькало (г. Москва) – «Свет и во тьме светит» и Татьяны Грибановой (г. Орёл) – «Три девицы под окном».
Под рубрикой «На рубеже цивилизации» публикуется рассказ Галины Кучиной (г. Мельбурн) «Рождество в Австралии»
Тема Православия в нынешнем номере журнала под рубрикой «История и современность» широко представлена материалами, посвященными 25-летию возрождения Петрозаводской Карельской епархии. Центральная публикация, автор которой митрополит Петрозаводский и Карельский Константин (Горянов), «История Православия на Карельской земле» является основой доклада Владыки Константина на IV Научной конференции «Православие в Карелии», проходивший в Петрозаводске 25 ноября 2015 года.
По своему содержания доклад является научно-исследовательским трудом, восстанавливающим историческую картину православной жизни в Карелии на протяжении более чем тысячелетнего периода. «Официальной датой массового крещения карелов в Приладожье, — пишет автор, — считается 1227 год, однако, началом распространения христианства в Карелии можно считать Х век. В конце Х века территория современного юга Карелии находилась под влиянием и в каноническом подчинении епископу (впоследствии архиепископу) Великого Новгорода. Напомним, что в 988 г. В Херсоне, или по-славянски Корсуне (сейчас это пригород Севастополя), крестился Киевский князь Владимир. В 990 г. Новгород принимает крещение… Власть епископа, затем архиепископа Новгородской республики распространяется не только на церковную сторону жизни, но и на государственную… В то время христианство уже не было новым явлением на северорусских землях.»
Параллельный материал – отчет главного редактора «Русской народной линии Анатолия Степанова «Русский пограничный край» — впечатления о поездке петербургской делегации на Конференцию, фотоматериалы.
Религиозно-нравственная проблематика в новом номере «Родной Ладоги» гармонично взаимодействует с научно-популярными аспектами в общей мировоззренческой стилистике журнала как культурно-просветительского и литературно-художественного издания. Так, под рубрикой «Родная речь» журнал продолжает публикацию работ доктора филологических наук, профессора, заведующего кафедрой русского языка Литературного института имени А.М. Горького Александра Михайловича Камчатного. В статье «О лингвистическом статусе славянского языка» ученый утверждает: «Можно сказать, что в Русской Православной Церкви славянский язык – это как бы естественная среда богообщения, что славянский язык есть словесная икона, «иконописцем», который является Дух Святой, что можно догматически обосновать так же, как и иконопочитание: как там мы поклоняемся не доскам и краске, а в видимом образе почитаем Невидимый Первообраз, так и тут мы поклоняемся не звукам и грамматическим формам, а в священном образе поклоняемся неслышимому Первообразу».
Под рубрикой «Пути познания» журнал знакомит читателя со статьей санкт-петербургского художника-реставратора древнерусской живописи, члена Союза художников России, сотрудника Государственного Русского музея Рудольфа Александровича Кесарева. Несколько слов об иконе Андрея Рублева «Святая Троица». Со свойственной русскому православному человеку тревогой, вызванной искажениями смысла православной веры, автор пишет: «Если проследить развитие иконографии «Святой Троицы» во времени, то невольно заметишь, как век от века теряется её богословский смысл. Проникновение западных идей в Православие в XVII веке и раскол Русской Православной Церкви не могли не повлиять на иконописание». На примере работы Симона Ушакова «Святая Троица» Р.А. Кесарев делает горький вывод: «С утратой символики утрачены внутреннее единство и высокий смысл Божественной любви и Света, союз Бога и Человека. Вольная интерпретация сюжета неминуемо ведет к дальнейшему искажению образа Святой Троицы, удалению его от Святого Писания и Его Великой Тайны».
Под этой же рубрикой публикуется статья доктора филологический наук, профессора Высшей школы перевод (факультета) МГУ имени М. В. Ломоносова Наталии Ивановны Голубевой-Манаткиной «Из Франции с нелюбовью» — заметки об идеологических нюансах в современных французских словарях. Проведя краткий экскурс в современную французскую лингвистику, автор статьи пишет: «Как представляется, рассмотрение этого списка позволяет соглашение с К. де Лонер, которая в 2013 году написала в своей книге: «Образ России по-прежнему формируется из штампов: мужики, водка, таинственная славянская душа, круглощекая белокурая красавица и печально-страстный темперамент, выраженный в неизменных цыганских песнях».
Под рубрикой «Лествица» публикуется материал уже знакомого читателю нижегородского писателя Валерия Викторовича Сдобнякова «Нравоучительные и полемические сочинения преподобного Максима Грека». Публикация связана с выходом в русском переводе Свято-Троицкой Сергиевой Лавры трехтомника «Творений» преподобного Максима Грека.
В рамках рубрики «Лествица» читатель так же найдет «Жизнеописание блаженного инока Владимира, Важеозерского чудотворца», составленого по воспоминаниям современников и их потомков А.Е. Селезневым по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.
Рубрикой «Искусство» закрывается номер, на обложке которого «Портрет Георгия Свиридова» кисти московского художника Филиппа Москвитина.
В 2015 году Россия отмечала 100-летие со дня рождения Георгия Свиридова, гениального русского композитора. Это событие всполохнуло умы и сердца русской творческой интеллигенции, патриотическую журналистику, которые напомнили нам о вкладе в русскую культуру, который внес своим искусством Георгий Свиридов. Собственно говоря, рубрика «Искусство» в первом номере «как золотая рама», созданная санкт-петербургской поэтессой, литературным критиком и искусствоведом Валентиной Ефимовой, венчает важную тему духовности очерком «Живописная симфония Филиппа Москвитина». Вот несколько строк из этой профессиональной, глубокой работы: «Свиридову выпало жить в эпоху коренных сломов, оказаться в водовороте вечных возвращений, увидеть «минуты роковые», поэтому его творчество так многообразно, разнопланово. Филипп Москвитин задался трудной задачей — отразить в портрете эту особенность судьбы великого композитора, и тем выразить вневременную истинность его музыки, стремительной, объединяющей, духовно-проникновенной, восходящей к свету… в картине, как и в творчестве Свиридова, в этих границах бытия исследуется не просто тема рока, обобщенной человеческой судьбы, а проблема судьбы Отечества, его возлюбленной России, без чего невозможно осмыслить долю никакого русского человека».
«Русские судьбы» — следующая рубрика естественно следующая за выразительной цитатой из очерка В.В. Ефимовской. Под этой рубрикой публикуется рассказ «Страна довоенного детства», — страницы из дневника народной артистки СССР Татьяны Васильевны Дорокиной, художественного руководителя МХАТ им. М.Горького. Судьба замечательной русской актрисы, художника с большой буквы Т.В. Дорониной – часть судьбы всего народа великой страны СССР так же прошла через разломы и сломы времени – До и после… Судьба её героическая, — искусство высокое и правдивое, поэтому – народное.
Под рубрикой «Доспехи» «Родная Ладога» продолжает серию публикаций одного из постоянных авторов – Леонида Григорьевича Ивашова. Сегодня в номере 1 за 2016 год доктор исторических наук, профессор, генерал-полковник, президент Академии геополитических проблем Л.Г. Ивашов публикует аналитический материал «О вечном противостоянии «моря и суши». В центре исследования ученого – система послевоенной международной безопасности, «Холодная война», деформация системы международной безопасности в результате развала Советского Союза.
Под этой же рубрикой читатель находит очерк «Мужество высшей пробы» Г.К. Жуков: маршал Победы, маршал долга и спасения» — о становлении личности Георгия Жукова. Авторы очерка уже знакомые читателю: Василий Семенович Новиков – вице-президент Российской Академии естественных наук, доктор медицинских наук, профессор и Эдуард Михайлович Филиппов – военный историк, вице-президент Академии военно-исторических наук. Оба – из Санкт-Петербурга.
Традиционно «Родная Ладога» публикует статьи известных российских ученых, политиков и экспертов, исследующих нынешнее состояние российско-европейских отношений и фокусирующих своё внимание на особенностях современной общественно-политической мысли, состоянии духовности европейского общества. Так под рубрикой «Точка зрения» Читатель найдет интересную статью Александра Гельевича Дугина (г. Москва) «Бегство Апполона или Бездна под названием «современная Европа». Автор – доктор политических наук, кандидат филосовских наук, лидер Международного Евразийского движения.
Проблемы современной Европы- под рубрикой «Мировоззрение» далее раскрывает соратник А.Г. Дугина – руководитель администрации Международного Евразийского Движения, Леонид Владимирович Савин (г. Москва) в статье «Десять Кризисов Европейского союза». В своих статьях оба автора дают достаточно адекватные оценки состояния европейского общества, суть которых обозначена в заголовках их статей.
Рубрика «Национальная безопасность» представлена двумя авторами, которые уже хорошо знакомы нашему читателю. Первый из них – Чеслав Станиславович Кирвель, доктор филосовских наук, профессор, зав. кафедры философии Гродненского гос. Университета им. Я. Купалы (Белорусь). Сегодня ученый из союзного государства публикует статью «Современный рынок и экологический императив: драма противостояния».
Проблемы экологии в современных рыночных условиях, тему их противоречий развивает в своей статье «Регионам не под силу сохранить леса» второй автор рубрики Анатолий Николаевич Гришневиков (г. Москва) – депутат Государственной Думы, заместитель председателя комитета ГД по природным ресурсам, природопользованию и экологии, писатель, журналист, член Союза писателей России.
В предыдущем номере журнала «Родная Ладога» (№4 за 2015г.) под рубрикой «Доспехи» опубликован авторский материал «Последних добрых дел не бывает», предоставленный Грачьей Мисаковичем Погосяном, советником заместителя генерального секретаря Совета Межпарламентской ассамблеи глав – участников СНГ. Поборник российско-армянской дружбы (живущий в Санкт-Петербурге), кадровый российский офицер, политический деятель и меценат Г.М. Пагосян рассказал о своей благотворительной деятельности – за последние годы он инициировал проекты и установил свыше 45 духовных памятников на территории России, Армении, Белоруссии, Грузии и Монголии.
В №1 за 2016 год редакция журнала продолжает знакомить своих читателей с деятельностью Г.М. Пагосяна, члена Международной ассоциации СНГ- на этот раз – в жанре интервью, которое взяла у Грачьи Мисаковича заместитель главного редактора «Родной Ладоги» В.В. Ефимовская. Новый материал, опубликованный под рубрикой «Беседа», значительно расширил рамки читательского интереса к личности и деятельности Г.М. Пагосяна, глубже раскрыл духовные связи русского и армянского народов, что в современных условиях является залогом их всестороннего укрепления.
Под рубрикой «Славянское Братство» опубликовываны очерки писательницы Светланы Васильевной Савицкой (г. Москва) «Сербия – 10 тайн и открытий» произведения о горестной судьбе сербского народа, растоптанной сапогами натовских солдат, о Югославии, разбомбленной и разорванной натовскими ракетами.
Под рубрикой «Великая провинция» публикуются два материала. Первый это очерк прозаика Игоря Александровича Изборцева (Смолькина) «Моя Сибирь, моя Россия!» — история одного путешествия, впечатления писателя из славной псковской провинции о жизни современной сибирской провинции.
Второй материал «Поездка в Карамзинку» — от знакомых уже нашему читателю московских авторов: Никиты Всеволодовича Шевцова, зав. кафедрой Международной журналистики МГИМО – Университета МИД РФ и Елены Евгеньевны Наумовой, преподавателя МГИМО, посвящен исследованию биографии историка Российского Государства Николая Михайловича Карамзина.
«Родная Ладога» постоянно публикует материалы, посвященные жизни и творчеству современных, но ушедших писателей. Вот и в этом номере читатель найдет продолжение замечательной традиции, — сегодня это очерк из Санкт-Петербурга: Николая Михайловича Коняева – «Ich bin russiche птица» — под рубрикой «Вехи» о судьбе и творчестве писателя Николая Васильевича Шадрунова (СПб) (1933-2007) и воспоминания поэта Алексея Александровича Любегина (СПб) о безвременно ушедшей поэтессе Ирине Николаевне Важинской (г.СПб) ( — 2015г.) – «Жить без суеты» — под рубрикой «Критика, литературоведение».
Под рубрикой «Связь времен» опубликованы воспоминания доктора исторических наук, профессора академии РАЕН Анатолия Михайловича Хазанова (г. Москва) под общим названием «Вхождение в большую жизнь» — в рассказе о трудном военном детстве без матери, о раннем взрослении и становлении личности в послевоенный период.
Так, в общих чертах, выглядит культурно-просветительская часть первого номера за 2016 год журнала «Родная Ладога».
Литературно-художественная часть номера так же значительна по объему. Рубрика «Поэзия» (10 авторов) и «Проза» (7 авторов) вполне уравновешены по количеству и географии авторских подборок.
«Поэзия». Рубрика открывается стихами Светланы Васильевны Кековой из города Саратова, — «И опять пробивается свет Вифлеемской звезды…» — так называется её подборка.
Из города Сыктывкар прислал свои стихи поэт Андрей Гельевич Попов, под общим названием «Нельзя забыть, что мы сыны империи».
«Верю в землю родную» — так озаглавлена публикация поэта из города Кемерово, Сергея Лаврентьевича Донбая, а из Иркутской области (г. Байкальск) прислал свои стихи известный уже читателю поэт Василий Константинович Забелло. Его подборка названа «Иду под звездами Сибири».
«Свет немеркнущий былого» — название подборки стихов поэта из г. Брянска Владимира Евгеньевича Сорочкина.
Из Нижнего Новгорода подборка стихов «Тепло еще должно вернуться…» принадлежит перу поэтессы Галины Георгиевны Талановой (Бочковой), а из г. Краснодара известный читателю поэт Николай Александрович Зиновьев публикует подборку стихов «Ход истории».
Редакция журнала «родная Ладога» традиционно печатает стихи своих земляков – сегодня под рубрикой «Поэзия» стихи поэтов из Санкт-Петербурга и Ленинградской области: поэтесса Бурдина Вера Ивановна выступает с подборкой «Неугасаемой надежды свеча…», а поэт Сергей Николаевич Корытин со стихами «Мир спасен!… И в пламени рождения проступает силуэт креста».
Стихи молодого поэта из Ленинградской области (г. Мга) Дениса Балина публикуются под заголовком «Русское поле».
«Проза». Москва представлена в этой рубрике тремя авторами. Владимир Николаевич Крупин представил свой рассказ «У отца и матери», а Дмитрий Михайлович Володихин – рассказ «Самойло Звон». Рассказ «Дядя Вася» прислал в этот номер постоянный автор журнала Павел Григорьевич Кренёв.
Из Санкт-Петербурга в рубрике «Проза» всего один автор – писатель Михаил Константинович Зарубин – с продолжением (начало в №4-2015) публикации повести «Кровные братья».
Из Якутска – народный писатель Николай Александрович Лугинов, выступающий с заключительной публикацией (окончанием, — начало в №3 и №4-2015) повести-притчи «Восхождение».
Из города Луганска сегодня «Родная Ладога» публикует рассказ члена СП России, председателя Луганской писательской организации Владимира Афанасьевича Козмина (Прокопенко) «Бантик».
Рубрика «Проза» завершается публикацией коротких рассказов под общим названием «Магазин игрушек», автор которых Наталия Владимировна Филимошкина, живет и работает на Украине (г. Днепропетровск).
В заключении обзора №1-2016г. Журнала «Родная Ладога» следует отметить, что структуру и идейное наполнение каждого очередного номера редакции диктует сложное, противоречивое, а сейчас и кризисное во многих отношениях время. Благодаря тому, что авторы журнала – каждый в своем жанре – остро чувствуют пульс времени, у редакции есть право выбора: чьи и какие произведения будут опубликованы в текущем номере, о каких проблемах, событиях и фактах пойдет сегодня разговор.
Следуя лучшим традициям, сложившимся между читателями и авторами произведений, традициям обратной связи, девизом сегодняшнего номера, можно сказать и так, редакция выбрала название произведения великого нашего современника, гениального русского композитора Георгия Свиридова: «Время, вперед!».

Эдуард Петренко. Седьмой круг.

Эдуард Петренко

Седьмой круг

(Эссе)

Каждое новое утро — это преодоление самого себя. Я надеваю спортивный костюм, кроссовки и спешу на ближайший стадион. Передо мной ежедневное обязательное препятствие – жесткий овал беговой дорожки. И начинается.
Круг первый
Один шаг, другой, третий… Вязкое сопротивление тела, но движение набирает силу, учащается пульс, работают мышцы. Первые шаги всегда самые трудные и ответственные…
«Топ, топ, топает малыш…» — так начинается детство… Я помню свой первый день рождения, который мне отметила мама. Были трудные послевоенные годы. Отец подался куда-то на заработки, а мама тогда, в мой пятилетний «юбилей», может быть, за последние деньги купила мне пирожное. Оно было покрыто пышным, белым кремом и украшено красными розочками из джема. Я с жадностью схватил аппетитный прямоугольник, и почему- то заплакал. Это чувство жалости к маме и себе за тот скупой юбилей до сих пор не покидает меня.
А потом мама «потеряла» меня. Мы с ней тогда работали в одном детском саду. Она – няней, а я… просто ребенком. Однажды зимним вечером после работы мама везла меня в санках через пустынный городской парк. На одном пригорке сани накренились, и я, закутанный в одеяло, как куль, свалился в мягкий сугроб. Но уставшая мама этого сразу не почувствовала и уходила в ночь с опустевшими санками. От жуткого страха я не мог даже кричать , и только дико смотрел в черное морозное небо, а висевшие надо мной крупные звезды почему-то казались острыми осколками льда.
Сколько я лежал так, не помню, но мне показалось, что я остался один в целом мире. Потом я почувствовал прикосновение ласковых маминых рук, ее теплое дыхание и только тогда… разревелся.
С тех пор состояние одиночества мне кажется самым страшным, и я всегда с надеждой и благодарностью тянусь к людям.
Круг второй
Спадает первое напряжение, слабеет оцепенение тела. Весь организм начинает послушно работать в ритме бега, а мысль продолжает напряженно пульсировать.
Я постоянно чувствую какое-то раздвоение внутри себя. То есть, подсознательно я ощущаю в себе кого-то другого. Нет-нет, это не раздвоенность души, которая иногда оформляется в чувство, называемое лицемерием. Этот некто «другой» постоянно меня терзает, вызывает на суд, заставляет оценивать свои слова и поступки… Может быть, ощущение человеком внутри себя второго «я» — это и есть совесть? Какая же тогда это великая сила – человеческая совесть!..
Круг третий
Тяжесть в ногах почти прошла, дыхание стало ритмичным и спокойным. Через все поры разгоряченного движением тела начинает проступать испарина.
Цифра «3» символизирует и определяет многие явления жизни и грани человеческих отношений: три богатыря, тридесятое царство, святая Троица.
Третий день недели – среда. «Ах, да… среда» — это взволнованно басит Владимир Высоцкий в своей песне об альпинисте. Наперекор пошлому, обывательскому — «умный в горы не пойдет». Потому что беспокойный, неравнодушный к жизни человек постоянно стремится « в горы», к покорению неизведанных вершин. Вся наша жизнь – это устремленность к труднодоступной, предельной отметке. Не в одиночку, а в прочной «альпинистской» связке…
Круг четвертый
Во взмокшем теле – необыкновенная легкость. Движение становится уже реальной необходимостью, оно превращается в способ мироощущения.
Четыре – это кварта. Квартет – инструментальный ансамбль, в котором принимают участие четыре исполнителя. В квартете – удивительное ощущение – одновременно слышишь себя и всех. И твой сольный голос становится частицей общей гармонии, твое человеческое «я» обретает вселенское звучание…
Круг пятый
Пот сбегает по спине щекотливыми струйками, все тело пышет здоровым жаром, в горле начинает пересыхать, но почему-то хочется бежать и бежать.
Пять – это отлично. В школе мне удавалось учиться почти на одни пятерки. А потом эту оценку мне неожиданно выставили за дипломное задание в университете. Но отличником я был, как правило, только в области знаний. В строптивом, школьном поведении, а потом и неординарной жизненной позиции я, скорее всего, был для окружающих настоящим «двоечником». Потому что всегда презирал мелкий подхалимаж и слепое преклонение перед дутыми «авторитетами», к какой бы области человеческой деятельности они ни относились. Этой непримиримостью к фальши жизни и «торжеству всеобщего мнения» я всегда как бы загонял себя в пятый угол, из которого практически отступать некуда. Но зато есть прекрасная возможность – начинать все сначала…
Круг шестой
Спортивная рубашка липнет к телу, соленый пот режет глаза. Душа еще хочет бежать, а мышцы потихоньку наливаются свинцом.
Число «шесть» для меня – священно. 6 июня родился Александр Сергеевич Пушкин, который приобщил меня к красоте художественного слова, к миру прекрасного. « И пальцы просятся к перу, перо к бумаге, еще минута – и стихи свободно потекут…». Никто более гениально не смог выразить в слове момент поэтического творчества. У каждого – свой Пушкин. А моему Пушкину я по-ученически возражаю:
Я стихов не пишу!
Я строкой обновиться спешу.
Измозолю всю душу в словах
Через боль, ликованье и страх…
В этом творческом «противоборстве» — моя благодарность и преклонение перед гением Пушкина, величием поэтического духа…
Круг седьмой
Пот начинает потихоньку просыхать и стягивать кожу. В ногах все большее ощущение тяжести, и кажется, что все тело на пределе физических возможностей…
Седьмой – это Дантов круг. В «Божественной комедии» седьмой круг — конец адских мучений и душевного очищения. Именно через «седьмой круг» чистилища поэт обретает на небесах « все совершенство мира» со своей возлюбленной Беатриче.
Еще несколько десятков метров до окончания заданной дистанции. Еще полметра… Все… Победа! На сегодня. Завтра все начнется опять с круга первого. Чтобы никогда не проходило это стремление к познаванию себя и окружающего мира, тревожное и ненасытное ощущение жизни..

Эдуард Петренко. Опасная колея

Эдуард Петренко

Опасная  колея
(рассказ)

Крайний  Север  всегда  притягивал  живое  воображение  Дениса Сергеева. Ведь  по своей  натуре он —   неисправимый  романтик и бродяга.   Поэтому и «чемоданное настроение»,  можно сказать, самое, что ни на есть,  его  нормальное  и естественное состояние.  Для  Сергеева сорваться с насиженного места, все равно, что в два пальца свистнуть.    Но  вот его «северная эпопея»  началась  как-то неожиданно, хотя  вовсе и не случайно: просто,   стало  невмоготу жить в родном  доме в атмосфере  постоянного  отчуждения  и непонимания. А что может быть хуже для человека,  чем чужая  родня?

Его мать, женщина  преклонных лет, со строптивым, своенравным  характером и  закостенелыми, «домостроевскими» привычками  не могла простить сыну расторжения  первого брака.  Все – таки, как не крути, а от него  осталась белокурая, голубоглазая  Настюшка.  Оно и понятно: какая нормальная  бабка  может  относиться  без  трепетного  обожания  к  внучатому  первенцу? Да и давно замечено: сыновьи  детки  всегда  дороже  своих.

Нахохлившись, как старая  курица,  мать  злобно  выговаривала сыну:

— Легко живете, ироды.  Поженились — разошлись, как будто на городской рынок  сбегали. Ни забот, ни тревог. А дитя за что мается? Ведь её одинаково и к отцу, и к матери  клонит.

Денис, конечно, и без этих  занудных  нареканий  долгое  время  носил  тяжкий  камень на сердце. Честно говоря, он  души не чаял в своей дочурке. Но, как говорится, жизнь прожить – не старый пень расколоть, Жизнь, она   неумолимо   требует  свое. Когда он через  год  после  развода  привел в дом длинноногую,  светлоглазую  красавицу  Катерину, мать и вовсе  взбеленилась:

— Поменял сучку  на волчицу,- с нескрываемым  злорадством сетовала она, —  Какую невидаль отхватил!  Вся табаком провонялась, да и за рюмкой так и тянется, А у  меня, знаешь, житейские правила строгие, законам  божьим  не перечу. В, общем,  так,  забирай свою ненаглядную,  и катите  с ней на все четыре стороны…

— Тоже напугала,- не менее  горячо отреагировал Денис на материнский выпад, — Вот возьму и уеду, не  впервой  меня  выпроваживаете, я же вам, как кость в горле!   Пошли, Катюша, в загс, а потом  махнем в свадебное  путешествие.

Заведующая загсом оказалась женщиной  без  бюрократических комплексов.   Она с пониманием отнеслась к   непростой  житейской ситуации, в которой оказались  будущие молодожены, и согласилась  в обход  существующей инструкции  зарегистрировать  досрочно  их брак

Праздновали они  свадьбу вдвоем.  Но  разве  можно назвать свадьбой  обыкновенную кафешную  посиделку?  Немногочисленные  родственники  демонстративно  проигнорировали  это событие, а собирать друзей и знакомых в авральном порядке – только время терять.  Да и нежеланная  свадьба, все  равно, что  поминки.

Катя, как  могла,  скрывала  удрученное  настроение,   Только  когда  обслуживающая  их официантка,  ненароком узнавшая о причине их торжества, крикнула « Горько!», девушка  неожиданно  расплакалась:

— Может быть, мне все-таки  уехать? Чувствую, что я здесь, как  бельмо  на  глазу,- сквозь слезы  говорила она, и её живое, яркое  лицо  как-то сразу  преобразилось и потухло. – А ты наладишь отношения с женой, ведь у вас растет дочь…

— Да куда ты поедешь?- горячо возразил Денис —  Ведь у тебя ни кола, ни двора. Может быть, к  непутевой  мамаше  на поклон  подашься?  А ведь она  ради  амурных дел, не моргнув глазом, сдала тебя  когда-то  в детский приют.  Или будешь  по всему свету искать   папашу-алкаша?  И, вообще,  запомни: я тебя ни на кого не променяю…

Утром, по предложению Дениса, они  пошли в бюро  по  оргнабору  и взяли  направление на работу в  Мурманскую область.  Мать  скорбно и виновато  провожала  их  до  калитки, и сквозь слезы  приговаривала на прощание:

— Прости, сынок, сгоряча я всё тогда  наговорила.

— Бог тебя простит,- с непреклонным ожесточением ответил Денис и, холодно чмокнув мать  в щёку, плотно закрыл за собой  калитку…

Их соседями по купе  оказались молодые супруги Люба и Володя Шешуковы из той же  мурманской  группы  по оргнабору.

— Ну что,  выпьем за новую  жизнь? — предложил  заплетающимся  языком Володя, худощавый шатен,  с посоловевшими, озорными глазами, ставя на столик бутылку «Перцовки».

-А не пора ли тебя завязывать, муженек  дорогой? —  скривила в досадливой  улыбке  яркие, сочные губы черноокая  красавица Люба. – С утра  достал  своими  тостами.

-Ладно, не шуми, мать.  Донские казаки – народ  выносливый, — отшутился Володя, разливая по стаканам настойку.

В дороге, да под стопочку люди сходятся быстро. И не заметишь порой, как совсем  чужой  человек становится для тебя ближе любого захудалого родственника.

Шешуковы и Сергеевы  были почти ровесниками, и находились в той  поре ещё не остывшей молодости, когда кажется, что тебе  подвластны  все жизненные  пути-дороги .

Люба с каким-то грустным надрывом жаловалась на судьбу:

— Я уже пятый месяц ношу под сердцем первенца, а жизни со свекровью  никакой: то борщ не так сварю, то белье плохо  выстираю. Вот и говорю своему суженому: смотри, чтоб от такой жизни в прорубь не кинулась, увози меня, хоть на край света. А он у меня понятливый  да сговорчивый.  Плюнули на все – и поехали. Авось не пропадем, ведь трудностей  везде хватает, а жить все равно хочется. Как  говорят старые казаки,  жизнь, что соленая  вода, чем  больше её пьешь, тем сильнее  жажда…

Через  час  Шешуковы  угомонились. Володя забрался дрыхнуть на верхнюю  полку, а Люба аппетитно посапывала на нижней.  Катю тоже сморил  въедливый дорожный сон, и она свернулась калачиком  рядом с Сергеевым, который неотрывно смотрел в окно, как будто  сливаясь с   неудержимо бегущими  километрами.

Осенний  пейзаж  менялся на глазах. Густые, смешанные леса  постепенно редели, а за Полярным кругом потянулась лесотундра, перемежаясь с  плоскими,  уже заснеженными  вершинами Хибинских гор. Несмотря на позднюю осень, в этом  северном  крае заметно ощущалось  дыхание  полного и устойчивого  предзимья.

Монотонная  песня колес  как всегда  настраивала  на размышления.  «Почему так несправедливо устроен  мир и  человеческое общество? —   мучительно  рассуждал  Денис, вспоминая  тяжелое  расставание с матерью.- Почему  родные   люди  так часто не понимают друг друга  и порой в одночасье  рушатся  любовь, брак и семья?  Ведь недаром  говорится, что родные да любимые  всегда  до  полдня, а пообедать  бывает  не с кем…

Сергеева  всегда  волновала проблема  человеческих отношений .  Еще в школе он мечтал  о психологическом факультете  университета. Поэтому очень увлекался   романами  Толстого и Достоевского. В их книгах, как ему казалось,  чутко и прозорливо   показывалась  «диалектика  человеческой души», её сложность и  противоречивость. Однако профессионального  психолога  из него так и не получилось. После армии он женился, потом  родилась Настя – и  жизнь покатилась  по извечному, заколдованному кругу. Об учебе на время пришлось забыть, и   актуальные   вопросы  межличностных  отношений  пришлось  познавать  только на практике…

Визгливо  заскрежетали  тормоза – поезд  остановился на какой-то станции. По вагону  торопливо зашлепали  пассажиры, хлопнула дверь тамбура. Через  минуту вагон дернулся, за окном поплыл  сонный , ночной перрон  – и поезд, рассекая стылую, морозную мглу, начал ровно набирать ход. И опять, как будто  подгоняемые  движением, в  голове Сергеева  поплыли  назойливые мысли. Он откинулся на перегородку купе, прикрыл  глаза. «Да, время летит, как этот скорый поезд, а каждая станция, будто веха  на жизненном пути, — думал он,- Но   можно  ли остановить  движение  Бытия и постоянную устремленность людей к животворному единению? Наверное, человек  поэтому  и придумал  брачный союз как гарантию прочного и счастливого существования. Только  порой  мы недооцениваем  роль любви, этой  главной связующей  нити  в супружеском союзе,  любви  свободной, не отягощенной никакими  юридическими  нормами и штампом  в  паспорте. А ведь брак  подпитывается  любовью,  как  плодовое дерево живительными соками, светом и влагой.  Лиши его этих  незаменимых природных условий — и дерево тут же перестанет  плодоносить, и в конце концов зачахнет и  погибнет…»

Его постепенно охватило  полудремотное состояние – и вдруг ему показалось, что между ними  с Катей  происходит страстный,  давно начатый диалог:

-Вообще-то,  ты  правильно сделал,  что перед отъездом «узаконил» наши  отношения. Ведь ты знаешь мой гордый, независимый характер,   На Север  я никогда  не поехала бы в роли обыкновенной сожительницы.  Я уже – не юная девица, и, знаешь,  мне до чертиков надоела эта свободная, незамужняя  любовь. Я думала, что ты просто оскорбишься, когда  услышишь от меня  при  первой  же встрече, что все интимные отношения между нами  возможны  только после загса, Не знаю, уловил ли ты тогда в моей  шутке наболевшую тоску зрелой женщины по обыкновенному семейному счастью?..

— Не считай меня  идиотом.  Дети, выросшие без родительской  теплоты и ласки,  всегда с обостренной жадностью тянутся к семейной жизни, как бы ища компенсации за поруганные детские чувства.

— Браво, Сергеев, ты настоящий психолог. Но не только дети, но и  любая женщина, всегда живет   трепетным  ожиданием семейного счастья. Честно говоря,  я тоже последние  годы стремилась к узаконенным отношениям с мужчиной.  Однако не путай меня с теми  женщинами-охотницами,  которые всю жизнь находятся   в погоне за юридическим  статусом благоверной супруги.  Открою тебе секрет:  для таких женщин  самое главное —  материальный достаток, комфортное, ничем  не ущемленное  положение любвеобильных  самок. Конечно, я  не паинька, потому что с восемнадцати  лет веду взрослую, самостоятельную жизнь, Без всякой бравады замечу, что не бросилась, как некоторые сверстницы из детдома, в бездумное, «вольное  плавание». Я брезгливо отношусь к мужчинам, которые в отношениях с женщинами на первое  место ставят удовлетворение  необузданных половых  инстинктов. И поверь: главными  ограничителями в житейских, порочных соблазнах всегда были моя человеческая совесть и обостренное чувство справедливости. Как раз  эти  качества  характера в детдомовской среде   проявляются с особой силой…

— Я понял, что к мужчинам ты  относишься  предельно осторожно, всегда оставляя за собой  право  выбора. Тем самым  ты, как бы, даешь им гарантию на какую-то ближайшую перспективу, однако  не  долгосрочную и без всяких  взаимных обязательств.  Потому что  считаешь  наивную веру в  идеальную любовь  уделом  восторженных, неискушенных девочек.

-А ты  определенно  принадлежишь к представителям  маскулинной  породы, которым нравятся женщины, устремляющиеся всегда первыми, без показного жеманства   к понравившимся  им мужчинам. Ты помнишь, как я окликнула тебя   в городском  саду при нашей  первой встрече и попросила закурить?

— Да, ты сидела в одиночестве на скамье  под золотистым дождем осени, и в твоем хрипловатом, простуженном голосе я уловил никогда не обманывающий меня трепетный  женский  призыв… Мой наметанный  взгляд  мгновенно  зафиксировал  твои изящные ноги в высоких,  черных сапогах. Остальное дорисовало необузданное мужское воображение:  в меру  крутые бедра, небольшую, крепкую грудь, гибкую, чувственную  шею…

— Я тоже ласкала ускользающим женским взглядом  твое продолговатое,  с упрямым,  подбородком  лицо, густые темно-каштановые волосы и статную, спортивную фигуру. Видела, как в твоих светло-карих, проницательных   глазах загорается вожделенное, мужское любопытство. А когда ты подошел и протянул мне сигарету, слегка  коснувшись моей руки, почувствовала  дрожь, которая  всегда  охватывает одинокую  женщину в минуты  долгожданного, сладострастного опьянения…

— Наверное, ты уловила  в моем  взгляде пренебрежительно-снисходительную  насмешку, когда вспыхнула и грубовато  спросила, почему я не интересуюсь стоимостью твоих  «услуг»?..

— Ладно, не придирайся.  Мне действительно показалось, что ты принял меня за «ночную бабочку»…

—  А разве  ты  не заметила,  как  исчезла  моя  циничная  насмешливость,  и,  с восторгом  вглядываясь в твои   иссиня-серые  глаза, я сказал, что никогда не задаю пошлых вопросов свободным,  красивым  девушкам?…

— И неужели  в моем ответном  взгляде ты не уловил  благодарность  и  еще  незаслуженное женское  признание?..

Сергеев проснулся от резкого толчка – поезд  стоял на какой-то большой  станции.  Он сидел, подавленный   странным  видением и все пытался  понять, что это было – грезы  наяву или пророческий  сон?  Чтобы успокоиться,  Сергеев  вышел на перрон и закурил. В неоновом  освещении  вокзала струились косые  потоки снега, Он посмотрел на часы: до их станции оставалось около  часа езды.

Они сошли на небольшой, уютной  станции,  и сразу же окунулись в атмосферу Крайнего Севера – стоял  легкий морозец,  в узорчатом, серебристом уборе, будто в сладкой дрёме, застыли  невысокие  сосны и кривые березки, а высокое, чистое  небо  поражало  каким-то необыкновенным,  бирюзово-зеленоватым  отливом .

Потом они  ехали  автобусом ещё  километров  сорок до города Железногорска.   И  Сергеева   всю  дорогу  не покидало  волнующее  ощущение  перемен и  понимания  того, что они с Катей вступают в трудную и неизвестную ещё колею жизни.

Железногорск оказался  небольшим  городком  на  берегу  живописного озера. Его  ровные, просторные  улицы были  застроены, в основном, типовыми, малоэтажными домами. Поэтому по контрасту с ними  редкие высотные здания  казались чуть ли не египетскими  пирамидами.   Главной  достопримечательностью  города был, конечно же,  комбинат по  производству  цветных металлов.  Над  городом  стоял  постоянный  синевато-лиловый  смог,  и  под  воздействием  газовых выбросов  предприятия   лесотундра  на небольших  горных склонах  превратилась в обожженное  редколесье  с чернеющими  остовами  деревьев.

Но местные жители  как будто и не замечали этого экологического дискомфорта. Ведь северяне – народ закаленный. Их не  запугаешь  природными  катаклизмами и социально-бытовыми неурядицами. Может быть, люди  и едут на Север с насиженных  мест  для  того, чтобы  выявить  свой характер, почувствовать  в полной  мере жизнеспособность  своего  человеческого «Я»?   Хотя   на Севере  невозможно  прожить  в одиночку. Именно здесь  острее  ощущаешь  свое коллективистское  начало, умение  в единой  человеческой  спайке преодолевать ежедневные трудности..

Все формальности  по трудоустройству они  прошли довольно-таки быстро – в  администрации комбината  чувствовался  хорошо  отлаженный  механизм  приема на работу.  Увидев в трудовой книжке Сергеева последнюю отметку  о работе  в литейном цехе, инспектор отдела кадров, дородная, лет сорока девица, удовлетворенно  причмокнула губами:

— Кажется, ценные кадры прибывают. Бригадиром  в электролизный  цех пойдете? Как раз ваш опыт  металлурга и пригодится. Электролизник у нас – одна из главных и почетных  профессий. Так сказать, профессиональный и моральный престиж  да и заработки повыше, чем у других.

Кате после долгих и нудных согласований в отделе  по трудовым ресурсам  предложили работать референтом  строительной  компании. Видимо,  подействовали  довольно сносное  знание английского и диплом  экономиста.

А на следующий  день  им выделили  отдельную  комнату в  благоустроенном  семейном  общежитии. Сергеев  видел, как на глазах отходила и преображалась  Катя после той   злополучной  свадьбы,  после  длительного и изнурительного переезда  на Север. Она бегала  по хозяйственным  магазинам, суетливо передвигала по комнате  новую  мебель в всякую бытовую утварь. С ее  вновь похорошевшего лица не сходила  жизнерадостная,  ясная улыбка. А разве в природе существует  явление  более волнующее, чем улыбка счастливой, любимой женщины?

Денис с головой  окунулся  в новую работу.  Он  носился на электрокаре за металлической оснасткой, ловко балансировал на медных штангах  электролизной ванны, вытаскивая серебристо-матовые  пластины с готовым никелем.

Кате тоже нравилась ее работа. Она приходила  домой несколько уставшая, но охотно делилась своими впечатлениями,  невольно  втягивая мужа  в проблемы  северного  градостроительства.

— Понимаешь, как все-таки трудно  вести строительство на вечной мерзлоте, при  сорокаградусных морозах?  А люди  работают, не сдаются, проявляя при  этом высочайшую профессиональную ответственность и несгибаемый моральный дух… Что ни говори, а русский  человек – удивительное  явление  природы…

На первую, довольно  приличную, получку они  приобрели  кучу теплых вещей: с Крайним Севером  нужно обходиться  уважительно. Не успели  оглянуться – а уже щиплют  за  нос двадцатиградусные  морозы. К декабрю даже огромное  озеро не устояло, покрылось мощным ледяным панцирем.  А потом  наступила полярная ночь,  когда  появляется ощущение  перехода  в какое-то другое временное измерение.

Суровый  норов Севера и специфика новой работы проявились уже  где-то   через  месяц.   Денис почувствовал  непонятное  жжение и зуд в руках, они  покрылись  багровыми пятнами, распухли  и потеряли гибкость.

Осмотрев Сергеева, врач,  миловидная, уже не первой молодости блондинка,  вынесла обескураживающий вердикт:

— У вас, молодой  человек, по всей вероятности, аллергия на цветные металлы и все признаки  никелевого дерматита. А этот симпатичный  металл, к вашему сведению, — опаснейший  канцероген, поражающий  практически  все органы человека… Нужно  менять профессию, как говорится, от греха подальше. Поверьте  моему опыту – Север с  человеком в дешевые  игры не играет…

Инспектор отдела кадров встретила его, как старого знакомого, приветливой улыбкой. Однако прочитав справку с медицинским  заключением  и порывшись в документах,   с холодной вежливостью сказала:

— Могу направить  составителем  в  железнодорожный  цех. К сожалению, других свободных вакансий пока не имеется…

Так и стал Сергеев неожиданно для  самого себя  железнодорожником. Катя, узнав о случившемся, беззлобно  язвила:

— А что, даже очень  символическая для тебя специальность. Ты  ведь  всю жизнь… на «колесах». Так что не отчаивайся, и – «полный вперед!»…

Во время собеседования начальник движения Анатолий Касаткин, худощавый, предпенсионного  возраста  крепыш, узнав  некоторые подробности биографии Сергеева,  попытался его успокоить:

—  Да вы не расстраивайтесь. Железнодорожный  цех – не менее важное звено в производстве цветных металлов.  Старайтесь, вникайте в дело. Как говорится, металл познается в огне, а человек в работе. Авось, через  некоторое время и буду рекомендовать вас на должность диспетчера цеха. Не зря же вы когда-то в техникуме  штаны протирали…

Накануне Нового года у Шешуковых родился сын, и  они пригласили  Сергеевых в кумовья, назвав  первенца, видимо, для  укрепления дружеских отношений   Денисом.  На крестины собралось народу немного. В основном, земляки-ростовчане, товарищи Шешуковых  по работе.

Часа через два компания  была уже прилично навеселе, в том зыбком хмельном угаре, когда теряется ощущение времени, а соседа  по столу слышишь,  будто через  глухую перегородку. Ну и какое же русское  веселье без забористой,  душещипательной  песни?

Кто-то зычно потребовал:

— Давай, заводи, ребята, нашенскую…

И поплыло по комнате лихое, надрывное:

— По Дону гуляет, по Дону гуляет,

По Дону гуляет  казак  молодой…

Денис, разомлев от вина и песен, опять вспомнил скорбное  лицо  провожающей матери, Настюшку, всю свою «чужую родню». Глядя на окружающих  его молодых ребят, он думал  об удивительной  жизнеспособности человека, его поразительном  умении в любых  условиях обретать  новую  ячейку-семью.

Краешком  глаза Сергеев  наблюдал за танцующей Катей, чувствовал, что она многим  нравится, и это льстило  его мужскому самолюбию. Он не был ревнивым по натуре, и всегда старался доверять женщинам. Однако в его сознании  шевельнулось смутное подозрение, когда он заметил, что Шешуков несколько раз подряд  приглашает Катю на танец, что они  приглушенно , будто заговорщики, о чем-то  шепчутся,  а лицо Кати  румянится от какого-то  нового, не знакомого Сергееву, волнения.

А потом они неожиданно   исчезли.  Не  видя  их среди танцующих,  Сергеев с нехорошим  предчувствием  прошел  на кухню – никого!  Вызревавшее в течение всего вечера   чувство ревности острым  холодком  резануло по сердцу. Слегка пошатываясь,  он подошел к закрытой двери спальни – и остервенело  рванул дверь. Катя сидела на коленях  Шешукова.,  В её глазах стояли   счастливые слезы, и обхватив  Володю  за шею,   она  покрывала  его, пьяно ухмыляющееся,  лицо мелкими, быстрыми  поцелуями.

Денис задохнулся от нестерпимой  боли ,чувствуя, как внутри  закипает  глухая  ненависть,  готовая вылиться  наружу  грязным, несуразным  потоком слов.

-Ты… Ты…,- он неимоверным усилием  воли  старался заглушить в себе то единственное слово, которое  произносится  мужчинами  в подобной ситуации. Потом с помутившимся  взором  резко развернулся и хлопнул дверью так, что посыпалась штукатурка…

В ночную смену Сергеев ехал в подавленном  настроении. Уже второй день после  крестин они с Катей не разговаривают. Он не хочет оскорблять ее унизительными расспросами,  а она, почувствовав его ожесточение, упрямо  молчит и даже не пытается  признаваться  в  своей  измене. Вчера он подал заявление на расчет, и, кажется,  опять  почувствовал знакомое, «чемоданное» состояние. Но вот заявление о разводе  так и осталось всего лишь абстрактным  плодом его оскорбленного  мужского самолюбия. Возле  дверей  загса Сергеева  остановила  какая-то неведомая сила, и в воспаленном  сознании  высветились  слова  Кати из того страстного,  вагонного диалога:  «…главными ограничителями в житейских, порочных соблазнах  всегда были моя человеческая совесть и обостренное  чувство справедливости…». Он горько усмехнулся, и, развернувшись, пошел восвояси, подспудно надеясь на какую-то чудодейственную силу, которая не позволит разрушить его такую трудную, выношенную в долгих сомнениях, любовь.

Дежурный по станции Сергей Черногоров, проводя наряд, был  серьезен и лаконичен:

— Снегопад, мужики, усиливается, -говорил он озабоченно.- Вон как северное сияние над городом переливается!  А это, по всем приметам,  к метели. Как видно, ночная смена будет не из легких. По имеющимся сведениям,  многие  пути и стрелочные переводы уже заметены. От всех локомотивных  бригад  требую предельной осторожности  при  движении, иначе  аварийные сходы вагонов  неизбежны…

Денис работал  в одной паре с молодым машинистом Виктором Авдеевым. Пурга набирала силу. Железнодорожное полотно  практически  скрылось под сплошным  белоснежным  настилом. Для лучшего  обозрения дороги Сергееву  приходилось все  время  стоять на передней площадке тепловоза. Ветер сшибал с ног, снегом забивало  глаза и  рот. Денис, напряженно  вглядывался  в  молочно-белую круговерть, интуитивно  корректируя  по рации  движение  локомотива:

— Витек, пожалуйста, не гони.  Перед  глазами – сплошная снежная пелена, ни черта не видно  в пяти метрах, может быть, колеса вагонов  уже давно  по  земле   тащатся…

Машинист  понятливо притормаживал, но перед электролизным  цехом они вынуждены были остановиться: стрелочный перевод напрочь  замело, и он казался огромным, причудливым сугробом . Сергеев, утопая по колено в снегу, спустился к стрелке. Прихваченный  морозом обдувочный механизм не работал. Пришлось браться за лопату и скребок. Даже очищенная от  снега, стрелка не хотела переводиться.  Подвижный остряк- перо,  не дойдя  несколько сантиметров  до  рельса, остановился. Денис  опять потянулся за скребком, и в это время  перо под воздействием   тяжеленного балансира неожиданно сдвинулось и, прихватив рукавицу составителя, плотно прижало пальцы к рельсу. Сергеев  почувствовал дикую боль в руке. Сознание работало лихорадочно. Он попытался дотянуться  до ручки  перевода – бесполезно .Тогда он начал звать на помощь машиниста, но его голос тонул в свисте пурги и рокоте двигателя тепловоза. Денис  начал дико, панически кричать. Только теряя сознание, он почувствовал  некоторое облегчение – машинист все-таки  услышал его отчаянный  призыв и пришел на помощь.

Уже в тепловозе, немного отойдя от боли и страха, Денис стал  рассматривать  травмированную руку. В основном  пострадали три  пальцы  левой руки.  Они   были  раздавлены и казались тонкими, бескровными лепестками, и только в медпункте  электролизного цеха   мгновенно  распухли и брызнули кровью.

В городской больнице дежурный хирург, зашивая пальцы  Сергеева, участливо заметил:

— В рубашке родился, парень. Благодари Бога, что вообще без  руки не остался. Но после операции  нужно немного отдохнуть в приемном  покое. А там видно будет…

Сергеев  прилег на жесткую медицинскую   кушетку и с наслаждением  закрыл  глаза. Под воздействием  новокаина  травмированная рука онемела и почти не беспокоила.  Однако  тревожная, бессонная  ночь давала о себе знать. Глаза слипались, и Денис  постепенно впал в полудремотное состояние, очень похожее на то, которое он испытал в поезде, увозящим  их когда-то на Север. И опять ему показалось, что они  с Катей  продолжают тот непростой,  страстный диалог.

— Да,  на тех злополучных крестинах,  я. кажется, вышла за рамки приличия. Во время одного из танцев с Володей Шешуковым он неожиданно  признался, что тоже  воспитывался в детдоме. А что может быть дороже ,  чем  собрат  по трудному детству? Мы уединились в спальне, пили вино, вспоминали детство, и, наверное, в порыве братской солидарности, начали, как дураки, целоваться. Ты веришь в дружеские, невинные поцелуи между мужчиной и женщиной?

-Я знаю только одно: пьяная  женщина – это  чужая  женщина.  Она с трудом  может  контролировать  свои эмоции и инстинкты…

— Безрассудочная, тупая  ревность  никогда не украшает мужчину. Запомни: настоящая  измена  не происходит публично. Настоящая  измена, как правило,  совершается в глубочайшей  тайне, которая чаще  всего уходит в вечность…

— Я не приемлю  мелкой, подлой  измены женщины. Я не смог простить её первой жене. Потому что в никчемной, похотливой  связи, не одухотворенной любовью, женщина и мужчина превращаются в  жалких, блудливых особей… Такая  связь унизительна  для обоих…

— Не превращайся в примитивного  идеалиста.   Измена, явная или  абстрактная, совершается  при истощении  духовного или  физического  влечения у одного из партнеров. И тогда  начинается  целенаправленный  поиск  заменителя  исчерпанной любви. Ведь в этом обновлении  нуждается  и природа, и человек.  Недаром же существует  четыре  времени  года. Может быть,  вместе с природой,  очищаясь от накипи  жаркого лета, мы каждый  раз переходим в состояние томительного, зимнего ожидания, чтобы весной оплодотворились и расцвели  наши новые чувства?..

— А, может быть, эта ненасытная   жажда обновления и приводит к драматическим распадам семьи и деградации  общества? Вспомни своё сиротство при живых родителях, мой  развод, от которого  остался  любимый и страдающий ребенок.  Разве мы не жертвы  такого  распада?..

-Мы с тобой   жертвы  несовершенных человеческих отношений. Пока люди не научатся  управлять своими эмоциями  и инстинктами, они обречены  на духовное и нравственное прозябание…

Неожиданно он почувствовал сдержанное дыхание Кати,  едва  уловимую теплоту её тела и знакомый запах  духов. Она сидела рядом на кушетке, и в её нежном, сострадательном взгляде  он  уловил  нетерпеливое  ожидание  понимания и прощения.

— С этого дня я начинаю  новую жизнь, — тихо и решительно сказала она.- Сигаретам  и  алкоголю –  табу..  Потому что у нас… будет ребенок. Но ведь ты, кажется,  собрался  в  новый  вояж?  Удерживать не буду. Можешь считать, что  исчерпал  свой  лимит на  ближайшую перспективу, которую я  дарю мужчинам…

Сергеев  ощутил, как  где-то внутри  поднимается  теплая  волна, удушливым  комом  подступает  к горлу:

-Ты помнишь, что я сказал тебе перед отъездом на Север?

-Ты сказал, что ни на кого меня не променяешь.

-Ты не веришь, что я – принципиальный и обязательный человек?

—  Поверю, если  ты завтра  же  заберешь  заявление на расчет . А, вообще, ты просто неисправимый  романтик и бродяга,- улыбнулась  Катя, и в её преданном,  доверчивом  взгляде  появилось какое-то новое  выражение  умудренной  и счастливой женщины.

 

 

Всероссийский литературный фестиваль имени Михаила Анищенко

Самарская областная организация молодых литераторов, Министерство культуры Самарской области при поддержке Самарского отделения Союза писателей России и Самарской областной универсальной научной библиотеки проводят III Всероссийский литературный фестиваль имени Михаила Анищенко для молодых поэтов, прозаиков, публицистов в возрасте от 18 до 30 лет. Фестиваль посвящен одному из лучших современных российских поэтов, ушедшему из жизни в ноябре 2012 года.
Участие в этом конкурсе позволит молодым писателям проявить свои творческие способности, познакомиться со своими сверстниками, литераторами из Самарской области и других регионов страны, побывать на мастер-классах, ведущими которых станут писатели, редакторы литературных журналов из Москвы и Самары, выступить со своими произведениями со сцены крупнейшей в Самарской области библиотеки и, возможно, получить рекомендацию на вступление в Союз писателей России.
Всероссийский литературный фестиваль имени Михаила Анищенко пройдет с 15 по 18 октября в Самарской области. По итогам выйдет сборник с лучшими произведениями конкурсантов. Участие в конкурсе бесплатное. Проживание и питание в течение трех дней – за счет организаторов.
Прием заявок осуществляется до 20 сентября.


ПОЛОЖЕНИЕ
о III Всероссийском литературном фестивале имени Михаила Анищенко

I. Общие положения.
1.1. Настоящее положение определяет порядок организации и проведения III Всероссийского литературного фестиваля имени Михаила Анищенко (далее именуется – Фестиваль) в 2015 г.
1.2. Учредителем Фестиваля является Министерство культуры Самарской области.
1.3. Организаторами Фестиваля являются Самарская областная организация молодых литераторов, Самарская областная писательская организация, Центра развития и поддержки чтения Самарской областной универсальной научной библиотеки.
1.3. Партнерами Фестиваля являются Самарская областная юношеская библиотека, Централизованная система детских библиотек г.о. Самара, Некоммерческое Партнерство содействия развитию гуманитарных и просветительским программ «Мцыри» (г.Москва).

II. Цели и задачи.
2.1. Открытие новых имен в литературе и продвижение их произведений к читателю;
2.2. Консолидация творческой молодежи на основе духовно-нравственных идеалов, создание условий для общения;
2.3. Поддержка и развитие творческих дарований тех авторов, чье мастерство развивается на традиционных нравственных ценностях отечественной культуры.
2.4. Пропаганда лучших образцов русской литературы и повышение ее роли в развитии личности и общества.
2.5. Популяризация творчества Михаила Анищенко и других самарских писателей.

III. Порядок подачи заявок.
3.1. Участники Фестиваля определяются на конкурсной основе. В конкурсе могут принимать участие авторы от 18 до 30 лет, проживающие на территории Российской Федерации и стран СНГ, пишущие на русском языке.
3.2. На конкурс принимаются:
— стихотворения общим объемом не более 200 строк.
— прозаические (рассказы, повесть, роман) и драматургические произведения общим объемом не более 3 авторских листов.
— публицистические произведения (эссе, критические статьи и т.п.) общим объемом не более 2 авторских листов.
3.3. Все присланные тексты должны быть в одном файле в формате Word, шрифт Time New Roman, 14 размер, полуторный интервал.
3.3. К представленной на конкурс работе прилагается анкета по утвержденной форме с указанием в ней почтового и электронного адреса, паспортных данных, контактных телефонов и краткой творческой биографии автора (Приложение II).
3.4. Конкурсная работа и анкета представляются по электронной почте literator-2015@yandex.ru c пометкой «Фестиваль имени Анищенко». Работы принимаются с 20 августа 2015 года по 20 сентября 2015 года включительно.
IV. Оценка работ.
4.1. Для оценки поступивших работ формируется жюри, в состав которого входят общественные деятели в области культуры, поэты, прозаики, преподаватели-филологи.
4.2. Каждой поступившей работе присваивается буквенный символ и номер, что обеспечивает анонимность работ. Работа заносится в общей реестр, после чего поступает на рассмотрение членов жюри.
4.3. Каждая работа оценивается по 10-балльной системе (от 0 до 10 баллов). Полученные баллы суммируются и заносятся в общий реестр.
4.4. К участию в Фестивале приглашаются авторы, набравшие наибольшее количество баллов. Проходной балл устанавливается после получения всех оценок.
4.5. Список участников Фестиваля не позднее 1 октября 2015 года публикуется на сайте www.litsamara.com (Сайт Самарского отделения Союза писателей России) и в социальной сети «Вконтакте» в группах «Литературный журнал «Молодежная волна» (vk.com/molvolna) и «Литфест им. Михаила Анищенко в Самаре» (vk.com/litfestsamara).

V. Порядок проведения Фестиваля.
5.1. Фестиваль проводится 15-18 октября 2015 года в Самарской области.
5.2. В Фестивале участвуют авторы, прошедшие предварительный конкурсный отбор и внесенные в список участников (пункт 4.5.).
5.3. Открытие Фестиваля состоится в 11.00 по самарскому времени 15 октября в Самарской областной универсальной научной библиотеке (пр. Ленина, 14А).
5.3. Участникам за счет Организаторов оплачивается проживание в течение трех суток в оздоровительном лагере «Жигули» (пос. Зольное, Самарская область) и питание.
5.4. Оплата проезда до Самары и обратно осуществляется за собственный счет участников. В то же время Организаторы могут ходатайствовать перед руководством региона, где проживает участник, о компенсации дорожных и командировочных расходов участнику Фестиваля.
5.5. Программа Фестиваля включает в себя проведение мастер-классов, семинаров, интерактивных площадок, литературных чтений, вечера памяти Михаила Анищенко, гала-концерта.

VI. Итоги Фестиваля.
6.1. Все авторы получат дипломы участников Всероссийского литературного Фестиваля имени Михаила Анищенко, памятные подарки от Организаторов и спонсоров мероприятия.
6.2. По итогам работы мастер-классов лучшие участники будут рекомендованы к принятию в Союз писателей России.
6.3. По итогам Фестиваля выйдет специальный выпуск литературного журнала «Молодёжная волна», куда войдут лучшие произведения участников мероприятия.
6.4. Лучшие произведения также будут рекомендованы к публикациям в литературных журналах и газетах России.
6.5. Результаты Фестиваля публикуются на сайтах Организаторов и рассылаются по СМИ.
6.6. Информацию, связанную с организацией, проведением фестиваля, можно получить
по электронной почте literator-2015@yandex.ru,
в группах «Вконтакте» vk.com/litfestsamara и vk.com/molvolna,
по телефону в Самаре 8 (846) 221-73-13.


 

Оргкомитет
Всероссийского литературного фестиваля имени Михаила Анищенко:

ГРОМОВ Александр Витальевич – председатель Самарского отделения Союза писателей России, главный редактор журнала «Русское эхо».
ДОМАРЁВ Денис Николаевич – председатель Самарской областной организации молодых литераторов, руководитель молодежного отделения Самарской областной писательской организации, главный редактор журнала «Молодежная волна».
ЗАГАРИНСКИЙ Павел Александрович – заместитель председателя Самарской областной организации молодых литераторов, литературный консультант Самарской областной писательской организации.
ИВАНОВ Геннадий Викторович – первый секретарь правления Союза писателей России, поэт (г.Москва).
РЫБАЛКО Марина Александровна – руководитель отдела маркетинга Самарской областной юношеской библиотеки.
СЫРОМЯТНИКОВА Софья Сергеевна – руководитель Центра Развития и поддержки чтения Самарской областной универсальной научной библиотеки.

Информация предоставлена
Самарским региональным отделением Союза писателей России

На защите исторических и духовных границ России

ВЛАДИМИР МАРУХИН

НА ЗАЩИТЕ ИСТОРИЧЕСКИХ И ДУХОВНЫХ
ГРАНИЦ РОССИИ

(вышел в свет очередной, третий номер журнала «Родная Ладога» за 2015 год)

RL3Отгремели майские салюты в честь 70-й годовщины Победы СССР в Великой Отечественной войне, но ещё долго в сердцах россиян будут жить воспоминания о том огромном духовном подъёме, который был вызван Парадом Победы и шествием “Бессмертного полка”, происходившими и в столице, и по всей России. Спустя месяцы после торжеств, ещё вспыхивают праздничные огоньки георгиевских ленточек, появляются букеты цветов у мемориальных памятников и на братских могилах.
Многие страницы нового номера журнала “Родная Ладога” №3 2015, начиная с первых, посвящены осмыслению великого подвига народов, и немаловажно, что негасимый свет Победы в наших сердцах, душах и умах окрашен сегодня чёрным дымом опалённого войной Донбасса, где продолжается схватка с украинскими обновлёнными бандеровцами, новым поколением недобитков – пособников немецких фашистов.
С точки зрения момента, редакция журнала обоснованно акцентировала остроту текущих событий, нашла точное художественное обобщение в оформлении номера и в решении композиции содержательной части. На обложке журнала – плакат с танкистом, смотрящим в бинокль из башни танка, за плечами воина — огромный силуэт былинного русского богатыря, подобной танкисту фигурой зорко вглядывающегося в бескрайние просторы Родины: ни тогда, ни теперь врагу не бывать на Русской земле! «Славна богатырями земля наша», — гласит надпись под этой репродукцией, где символично слились воедино героические времена.
Номер открывается объединённой общим названием «Пусть не скоро до Победы» подборкой стихотворений поэтов Луганской Народной Республики. Восемь авторов: Елена Настоящая, Людмила Гонтарева, Елена Заславская, Марк Некрасовский, Светлана Сеничкина, Александр Сигида, Александр Сигида — младший, Виталий Доренский. Их стихи читать тяжело, строка за строкой — и вы уже погружаетесь в реальность современной братоубийственной войны.
Следующий материал номера посвящен 70-летию Победы. «Марш победителей» — так называется опубликованный в разделе «Мировоззрение» очерк московского писателя и публициста, почетного автора «Родной Ладоги» Александра Проханова. Стихи поэтов ЛНР «Пусть не скоро до Победы…» и «Марш победителей» стоят рядом на первых страницах номера и перекликаются между собой тем, что в основу их содержания положено повествование о непобедимом русском духе.
Тема Великой Отечественной войны и Победы полно раскрывается и в других статьях. Так, в разделе «История и современность» публикуется исследование санкт — петербургского учёного философа и историка Андрея Вассоевича «Генерал Власов и новорусская власовщина». Рассматривая в исторической ретроспективе истоки предательства и несостоятельности личности одного советского генерала, автор вскрывает причины возникновения неоколлаборационизма, «под которым уместно понимать новое духовное соработничество историческим врагам нашей Родины — гитлеровцам» По глубокому убеждению автора «братоубийственная гражданская война на Украине наглядно показала миллионам людей на нашей планете опасность такого мировоззрения, как обновлённая бандеровщина, являющегося лишь частным проявлением такого идейного течения как неоколлаборационизм. Российским аналогом украинской необандеровщины стало прославление А.А.Власова и власовцев. В этом суть постмодернистского идейного течения, оправдывающего не только предательство генерал-лейтенанта А.А.Власова, но и измену Родине как таковую».
Под рубрикой «Дороги войны» опубликованы автобиографические воспоминания полковника В.И.Семёнова, офицера — связиста, ушедшего на фронт из Ленинграда в 1941 году и прошедшего всю войну. Странички из военных лет названы «Счастье дожить до Победы».
Темы войны и Победы поистине неисчерпаемы. О том, как в послевоенные годы наша страна решала новые задачи по развитию военной авиации, рассказывает в рубрике «Доспехи» Герберт Ефремов, авторитетный российский учёный авиаконструктор в своих воспоминаниях «Советские авиационные Генеральные конструкторы».
Темы основных разделов и вспомогательных рубрик в структуре данного номера распределяются по трем основным направлениям: 1. 70 -я годовщина Победы СССР в Великой Отечественной войне. 2. Духовность. Русская Православная Церковь и Российская государственность. 3. Современная российская литература (в жанрах). Рассмотрение под различными углами зрения всемирно-исторического значения 70-летия Победы позволяет читателям заглянуть в освященные светом человеческого духа глубины истории, увидеть исторические корни, от которых произросли плоды Победы. Примером тому является статья ведущего автора журнала Митрополита Петрозаводского и Карельского Константина (Горянова) в рубрике «История и современность» под названием «Начало дальнейшего». Она посвящена 500-летию со дня кончины св. преп. Иосифа Волоцкого. Автор соединяет начало с дальнейшим, древность и сегодняшний день с помощью исторических вех. «70-летие Великой Победы нашего Отечества , спасшего мир от смертоносного фашистского порабощения, промыслительно совпало по времени с ещё двумя памятными датами России, которые также имеют спасительное содержание. Это 1000-летие со дня кончины святого князя Киевского Владимира — Крестителя Руси и 500-летие памяти великого русского святого — монаха Иосифа Волоцкого. Победа св. князя Владимира над языческой тьмой стала залогом всех последующих побед Руси-России. Борьба Иосифа Волоцкого — тоже победоносное сражение, духовное и физическое, битва за чистоту Православия, которым была сильна Русь… Имя преп. Иосифа имеет государственное значение, на «иосифлянстве» основывается идеология Русской Православной Церкви ХVI — ХVII веков. Преп. Иосиф Волоцкий одним из первых понял, что еретичество направлено на подрыв государственных устоев Руси и борьба с ним была борьбой за сохранение суверенитета страны».
В этом же разделе публикуется статья учёного-философа, доктора наук, лидера Международного Евразийского Движения (МЕД) Александра Дугина «Размышление об исторических путях земной Церкви в её отношении с Церковью Небесной». Автор размышляет о судьбах Православия — от ветхозаветной Церкви и до наших дней. Обобщая свои взгляды на разные периоды жизни Православной Церкви, ученый пишет: «На Западе христианство мертво. У нас почти мертво. Но оно никогда не может быть полностью мертво, пока есть хотя бы два или три верующих, собравшихся во имя Христово. И значит, возрождение, пробуждение и прорыв к Небесной Церкви возможны всегда — вплоть до самых последних дней. Потому у нас не просто есть шанс, у нас есть долг. И мы его выполним».
Ответным эхом надежды и веры на слова А. Дугина звучит рассказ другого учёного — филолога, московского писателя Владимира Воропаева, опубликованный под рубрикой «Памятослов». Статья «Хранитель Ангел мой невидимо со мной…» посвящена памяти (+05.03.2015 г.) монаха Лазаря (Виктора Васильевича Афанасьева), старейшего русского писателя, поэта, прозаика, литературоведа, автора более пятидесяти книг. В одном из своих последних стихотворений ( 2013 г.) он писал:
«Хранитель Ангел мой невидимо со мной, —
Я за молитву — он со мною рядом, —
И два раба — небесный и земной —
Устремлены душевным к Богу взглядом».
Созвучны рассказу о жизни и литературном творчестве монаха Лазаря «Воспоминания о протоиерее Борисе Николаевском его духовных чад», опубликованные под рубрикой «Наследие». В предыдущих номерах журнала рассказывалось об этом незабываемом пастыре, публиковались многие страницы его духовного наследия.
Под рубрикой «Лествица» читатель найдёт очерк постоянного автора «Родной Ладоги» писателя из Нижнего Новгорода Валерия Сдобнякова «Жизнь и служение Митрополита Вениамина (Федченкова) — к 135-летию замечательного русского духовного писателя.
Линия журнала на популяризацию литературного творчества русского духовенства становится всё заметнее неслучайно. Это направление, по мнению редакции, является важной составляющей культурно — просветительской деятельности издания, т.к. вызывает интерес у значительной части читательской аудитории «Родной Ладоги», и в большей мере — среди профессиональных писателей. Приведём еще пример. В разделе «Проза» среди других материалов публикуется отрывок из повести «Страсти по Иоанну» писателя из Адыгеи Олега Селедцова «Добрый пастырь из Кронштадта», — к 25-летию всероссийского прославления в лике святых о.Иоанна Кронштадтского. «Страсти по Иоанну» — автобиографическая история, рассказ о воцерковлении автора произведения, написанного от первого лица…
Вот ещё один интересный пример. Под рубрикой «Точка зрения» редакция предоставила несколько страниц молодому священнику Евгению Морозову (г. Москва), набирающему литературный опыт в «Родной Ладоге». Чем не школа для будущего духовного писателя, находящегося в литературной среде, где публикуются многоопытные пастыри — члены Союза писателей России..Например, в этом же номере под рубрикой «Лествица» находим главы из романа «Становящийся смысл» члена Союза писателей России, прозаика и поэта из г. Липецка – протоиерея Геннадия Рязанцева (Седогина).
Насыщенна литературно-художественная часть номера: проза, публицистика, поэзия. Существенным вкладом в новую книгу журнала стало продолжение публикации московского литератора, заведующего отделом критики и поэзии журнала «Наш современник» Сергея Куняева «Погорельщина» и «Каин». В литературно-историческом очерке на примере творчества и трагической судьбы русского поэта Николая Клюева автор рассказывает о том, как в послеоктябрьской России большевики выжигали калёным железом русскую душу из русской литературы и культуры, насаждая всюду ненависть ко всему русскому: к Православной вере, к русскому образу жизни и физически уничтожали непокорных.
В раздел «Проза» публикуется материал известного якутского писателя Николая Лугинова, — философская повесть «Восхождение». Время и место действия — древний Китай. Санкт-Петербургская проза представлена рассказами Ирэны Сергеевой «Наследная икона», а из города Орла прозаик и поэт Татьяна Грибанова прислала поэтичный рассказ «Мальва».
В данном ряду необходимо отметить публикацию постоянного автора из Москвы Павла Кренёва «Рыцарь — шпион». Очерк об истории спецслужб в начале ХХ века опубликован в рубрике «Национальная безопасность». Специальный материал Наталии Нарочницкой (г. Москва) «Звезда Евгения Примакова» посвящен памяти выдающегося государственного деятеля и учёного, постоянного автора журнала “Родная Ладога”. В этом очерке раскрывается образ человека — истинного патриота, отдавшего свою жизнь служению Отечеству.
В рубрике «Памятослов» публикуется материал московского писателя Ивана Сабило «Про что эта сказка?», посвящённый 90-летию со дня рождения (1925 -1993) большого русского писателя Радия Погодина.
В разделе «Искусство» читатель найдёт интересный материал московских авторов — Никиты Шевцова и Елены Наумовой о двух русских скульпторах, живших в разное время и украшавших своими скульптурными шедеврами две столицы – А.М.Опекушине и М.К.Аникушине.
В разделе «Северная столица» публикуется очерк известного российского писателя и публициста, постоянного автора «Родной Ладоги, профессионального строителя Михаила Зарубина » С чего начинается стройка…» ( Из истории Нарвской заставы). На примере функционирования большой строительной организации, занятой реконструкцией оборонного «Кировского завода», читатель узнает, как происходил демонтаж социалистического строя и драматический переворот в сознании людей, как рушилась прежняя административно-командная система, какие испытания выпали на долю героев, спасающих от развала трудовые коллективы и их лучшие традиции.
Под рубрикой «Родная речь» опубликованы работы учёных — филологов. «Небесные корни русского слова» — научно-просветительская работа Ольги Сокуровой (Санкт-Петербург), кандидата искусствоведения, доцента Института истории СПбГУ. Автор раскрывает богатый мир живого русского языка, причинно-следственные связи развития языковой культуры, мистические смыслы русского слова. Название другой работы говорит само за себя: «Русская культурно-языковая традиция и новый перевод Библии, или радостная весть о том, как свезло кротким». Автор — Александр Камчатнов (г. Москва) — доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русского языка и стилистики Литературного института им. А.М.Горького..
В разделе «Поэзия» опубликованы произведения москвичей — Константина Скворцова, Валентина Сорокина, Виктора Кирюшина. Санкт-Петербург представили поэты Олег Чупров и Валентин Голубев. Из Белгорода и Белгородской области соответственно — Валерий Черкесов и Жанна Бондаренко (г. Грайворон), из г.Орла — Андрей Шендаков, из Рыбинска — Сергей Хомутов. Такова поэтическая география З-го номера «Родной Ладоги» за 2015 год.
RL3+Новое время рождает новые песни, новых героев. Сегодня над нашей Родиной, слава Богу, чистое небо, но в сердце уже не иссякает тревога за будущее Отечества. Страна сосредоточенно и напряжённо, взвешенно и решительно действует на всех направлениях, отстаивая мир и свои национальные интересы. Государство и Церковь, политики и учёные, строители и учителя, писатели и рабочие, солдаты и матросы, офицеры и генералы вносят свой вклад в укрепление единства нашего общества. Сегодня задача многонациональной России — отвести от наших географических и духовных границ новые угрозы. Коллектив редакции и авторы журнала «Родная Ладога» с Божьей помощью вносят свой вклад в это святое дело.

Презентация новой книги Ивана Калинина

16 октября 2014 года, в 18.00,
в литературно-художественной гостиной псковских писателей (г. Псков, Рижский пр. 64, филиал Псковского городского культурного центра) состоится презентация книги Ивана Калинина «Дети войны». Автор представит на суд публики свои воспоминания о войне и послевоенных ходах, увиденные глазами ребенка, а также размышления о судьбах детей войны, о дне сегодняшнем.

Вход свободный.

Об авторе:
KalininКалинин Иван Егорович родился 17 апреля 1940г. в с. Железенка, Сухинического района, Калужской области.
В 1966 г. закончил театральное отделение Ленинградского института культуры им. Н.К.Крупской, по распределению был направлен в Псковскую область. Работал директором Областного Дома народного творчества, инструктором ГК КПСС, десять лет — заведующим городским отделом культуры и… — двадцать три года заместителем председателя горисполкома (зам. Главы Администрации) города Пскова.
Член Союза писателей России. Автор шести книг и более трёхсот статей в местной и федеральной периодике.
Заслуженный работник культуры, почетный гражданин города Пскова. Награжден орденами и медалями СССР и Российской Федерации.

Литпортреты от Владимира Клевцова. Юрий Куранов.

Владимир Клевцов
Литературные портреты

Юрий Куранов

Внешне Куранов совсем не напоминал лирического писателя: коренастый, с небольшой головой, с быстрым цепким взглядом и такой же подвижной, ловкой фигурой, словно бы готовой к действию, он скорее походил на борца, вышедшего на помост. Был решителен и быстр в поступках, как борец. Чтобы придать себе «лирич­ности», для первой книги сфотографировался, с задумчиво склоненной набок головой. Врожденными или приобретенными в детстве, были эти качества? Он неохотно говорил о своем детстве. Родился в Ленинграде, в семье художников, искусствове­дов, вырос в Сибири с бабушкой и дедушкой, когда началась война, ему исполнилось десять лет. В этом возрасте пережил одиночество, драки с местными ребятами, а потом еще долгие годы вел борьбу «за место под солнцем».
Отец, заместитель директора Эрмитажа, был репрессирован. С отцом, после Соловков жившим на свободном поселении в Норильске, он увидится еще школьником. С мамой, вышедшей замуж за ученого, встретится много позже, когда уже поступипит в Московский университет.
— Не хотел появляться перед ней босяком, — объяснял он.
Все-таки странно, что Куранов не пришел к матери раньше.
Странной, скупой на чувства была их встреча (пишу со слов Юрия Николаевича, возможно, все происходило иначе). Они обнялись на кухне, потом мать подтолкнула сына к двери: «Иди в комнату, я сейчас обед принесу. Только ничему там не удивляйся».
— Захожу в комнату, — посмеивался Куранов, — сидит на шкафу свесив ноги, старичок, глаза озорные, хитрые, |ловит на себе «зеленых человечков» и сбрасывает вниз.
— Ты Юра?
— Юра.
— Тогда давай помогай, мне одному не управиться.
А когда мама принесла обед, и это особенно веселило Куранова, мамин муж ловко соскочил со шкафа и, как ни в чем ни бывало, уселся за стол, потянулся к графинчику.
— Он не пил всю жизнь, — восхищался Юрий Николаевич, — а к старости расслабился, стал зашибать. Его мучило, что он не выпил своей нормы. Все выпили — а он нет. Так и говорил: вот выполню норму быстрыми темпами за два года, и завяжу. И через два года, день в день, завязал. Удивительный характер.
Студентом он писал стихи, носил по редакциям газет и журналов, томился в редакционных коридорах с такими же начинающими, и иногда был в числе счастливцев, стоявших здесь же за получением гонорара. Московский университет он не закончил. Поступил во ВГИК, но и сценаристом не стал, пребывая в столичной богемной среде, ночуя по общежитиям и у случайных знакомых,| встречая дни в чужих домах. В Москве он прожил в общей сложности лет шесть-семь, понял, что это не его и уехал в поисках своего в деревню, в село Пыщуг Костромской области.
Почти все писавшие о Куранове, начинали его биографию с Пыщуга. Это и понятно. Здесь он обрел себя как писателя, однажды написав мелким, летящим своим почерком начало первого рассказа: «Полет от железнодорожной станции Шарья до районного села Пыщуг похож на прыжок кузнечика. Самолет разбежался, оттолкнулся, пролетел двадцать километров над лесами, густо обступившие золотые от солнца поляны, пролетел вдоль Ветлуги и мягко ткнулся в широкий луг сельского аэродрома».
Дальше последовал «Ласточник взгляд», маленькие рассказы и миниатюры, собранные в цикл «Лето на севере», который с восторгом прочитал Паустовский и одобрил Твардовский, напечатав в своем «Новом мире». Превращение его в писателя было почти мгновенно, и успеха он добился сразу. Произошло то редкое совпадение, когда первая крупная публикация, первая книга, сразу же завоевывает читателя и критиков, и с этой первой книгой, потом будут сравнивать все последующие.
На фотографии Куранов даже тридцатилетним выглядел очень молодо. Но теперь уже нично не напоминало в кем сомневающегося юношу, беспокойно бегающего по московским редакциям, он уже оконча­тельно поверил в свои возможности. Об этом можно судить по тому, что когда Твардовский предложил убрать несколько слабых по его мнению рассказов, Куранов отказался. Сказал: или все печатайте, или ничего. Сколько бы молодых писателей рискнуло из-за такой «малости» отказаться от публикации, и где — в популярнейшем «Новом мире», само появление в котором делало автора заметным. Он и позже не позволял себя сокращать и править, тем более, что, при такой изобразительности, сделать это было почти невозможно. Писатель Владимир Крупин, в молодости редактировавший одну из книг Куранова, говорил через пятнадцать лет:
— Ваш Куранов пишет так, что можно голову сломать. Никак не мог выбраться из его длинных предложений. Но хорошо пишет, сегодня в России такого образного языка ни у кого нет.
«Длинные предложения», это уже зрелый Куранов. В молодости он писал проще, яснее, прозрачнее. В Пыщуге он женился на пыщуганке Зое, Зое Алексеевне, племяннице художника Алексея Козлова, по северному белолицей и русоволосой, в маленьких веснушках, которые, казалось, прыгали по лицу от каждой её улыбки. Их там было трое друзей — Алексей Козлов, Куранов и артист художественной самодеятельности, сельский культработник Саша Худяков. Потом они разъедутся. Козлов вернется в Москву, где жил в выходившей окнами на Кремль комнате, заставленной картинами в четыре ряда и, болея, будет все реже и реже навещать родину Пыщуг, Куранов переедет в Псков, Худяков последует за ним.
В Пскове Куранов появился в конце шестидесятых годов. Молодой критик Валентин Курбатов, встречая его на вокзале, слегка дура­чась, но искренне воскликнул: «Я читаю только двух современных писателей — Юрия Казакова и Юрия Куранова. Позвольте, Юрий Николаевич, донести вас до дома на руках».
Куранов приехал с намерением писать новое. Он не раз говорил, что устал от лирических рассказов и миниатюр, боялся начать повторяться. Но, приехав, привычно написал о Пскове несколько циклов миниатюр, маленькую повесть о Пушкиногорье «Звучность леса»», которую жена Зоя Алексеевна называла «Юриной лебединой песней».
К тому времени в селе Глубокое у него появилась «творческая дача» — дом, точнее, хозяйственная постройка из усадьбы графа Гейдена. Самой графской усадьбы, конечно, не было, но постройка сохранилась и имела вид внушительный — двухэтажное здание на берегу озера Глубокое, сложенное из огромного гранитного булыжника.
В Глубокое, особенно летом, к нему наезжали гости из Пскова, Москвы, Я тоже часто бывал, жил порой по неделе. Тогда Куранов выделял мне комнату, говорил: «Пиши, не сиди без дела». Но вокруг было слишком много интересного, чтобы заниматься писаниями. Помню, в первый приезд, он повел меня в лес, а оттуда мы направились к Валентину Курбатову, жившему со своей супругой в старой, вросшей в землю баньке, замшелостью похожей на медвежью, что когда в дверях показался согнувшийся Валентин Яковлевич, раздетый по пояс, белотелый и худощавый, меня постигло разочаро­вание, что он не похож на медведя.
В псковской квартире Куранов писал за большим столом, стоявшим у окна, в Глубоком — в кабинете на втором этаже, тоже у окна, только распахнутом на озеро. Написав страничку, спускался с крыльца отдохнуть, выгибая занемевшую спину, поводя плечами, шел к озеру, до которого было рукой подать. В Глубоком он особенно много работал: рисовал акварелью на картоне окресные пейзажи, леса и холмы, восходы и закаты, ночное озеро, звездное небо – все тонкое, прозрачное, словно бы зависшее в воздухе.
Здесь он начал писать новое, вызвавшее у многих недоумение — социальные, проблемные романы из колхозной жизни. Эта «социаль­ность» особенно и смущала. Но он своей работой гордился, все время был оживлен, весел, добродушен, озорничая, часте вспоминал Льва Малякова, тоже писавшего о сельских жителям,
— У меня будет другое, я пишу не только ради денег. А Льва выведу у себя отрицательным героем, этаким душителем новых идей.
Именно в то время у него вошло в привычку писать, поставив на проигрыватель пластинку с музыкой Вивальди, это настраивает на внутренний ритм, говорил он, и все в доме знали, когда Юрий Николаевич работает, а когда нет. Но вот что мне тогда нравилось, а сейчас вызывает сомнение, даже неприятие, так это еще одно «озорничание» Куранова: имена и фамилии для персонажей своего первого романа он находил на местном кладбище — ходил между могилок и выбирал понравившиеся. Фамилию для прототипа Льва Ивановича Малякова выбрал там же.
Все, что окружало Куранова в Глубоком, казалось изысканным, может быть, даже чрезмерно, словно он неосознанно подчинял свою жизнь своим же рассказам. Особенный дом, похожий на средневековый замок или крепостную башню, особенное своей глубиной в семьдесят метров озеро, вечерние звуки музыки Вивальди, далеко разносящиеся над водной гладью, хорошо слышимые в селе, где уже устало ложатся спать. А над всем этим — высоченная трансляционная вышка, отражав­шаяся ночами в озере малиновыми огоньками, как что-то чужеродное, наподобие космического корабля пришельцев-инопланетян. Сколько раз он упоминал эту вышку в прозе, как часто изображал на акварелях и однажды сказал: «Представляешь, что случилось бы с Александром Македонским, увидеть он перед собой такую громадину в огнях? Наверное, умер бы от ужаса».
Но сам жил в простоте. В доме, помнится, почти не было мебели, кроме лежаков, топчанов и столов, сколоченных из досок местными плотниками. И если отсутствовала рядом Зоя Алексеевна, питался чем придется, не очень заботясь о вкусе. Однажды осенью мы оказались в Глубоком одни, жена уехала в Псков, все, что оставила нам, мы поели в первые дни. В магазин Куранов не пошел, привычно уверяя, что продукты там страшно вредны для здоровья, и дальше мы питались грибами подосиновиками, из которых варили похлебку, черпая это варево ложками прямо с черным бульоном, причем Куранов повторял, что это настоящая, полезная еда.

*****
Я не застал Юрия Николаевича выпивающим, познакомился с ним вскоре после школы, примерно через год, когда он в один день, разом кончил выпивать, совершив то, что когда-то совершил мамин муж-ученый, так восхищавший его своим поступком. Он вообще часто восхищался людьми, чем-то его поразившими, не похожими на других. Помню его рассказ о молодом прозаике Олеге Калкине, работавшим тогда учителем в сельской школе
— Осень, летят листья по ветру, деревянная школа на холме, дети идут на уроки. Представляю, как Калкин идет вслед за ними сквозь листву с портфелем. Вечером — ранние сумерки, он сидит у себя в комнате, проверяет тетради, поглядывает за окно, а там уже загораются в домах огни, мальчишки подпалили в полях картофельную ботву, дымом пахнет. Хорошо.
Восхищался и Курбатовым:
— Все думают, что он несерьезный, разгильдяй. А он-то как раз и не разгильдяй. Работает над собой каждый день, читает беспрерывно, знания огромны. Быстрее всех добьется успеха.
Я, например, многое уже забываю, а он все прочитанное заносит на карточки, у него целая картотека, очень помогает в работе.
Однажды я рассказал, единственно с целью произвести впечат­ление, выделится, как меня водил, путал по лесу «нечистый». Шел за ним с полчаса по чащобе, по холмам и низинам, пока не уловил краем сознания неладное. И как только уловил, тот, кто водил меня, виделся впереди неясной фигурой, вдруг засмеялся и исчез, а я бросился обратно, почему-то через минуту уже опять очутился на дороге, с которой начал путь, и с облегчением увидел сквозь кусты огни деревни.
Юрий Николаевич был счастлив.
— Зоя, Зоя! — закричал он жене. — Зайди, послушай, что рассказывает Володя. Володя, расскажи. А что, так, наверное, и было. Даже уверен, что так и было.
В пылу воспоминаний он порой и сам удивлял слушателя, как правило историями из недавнего прошлого.
— Выпивали однажды с поэтом Цыбиным. В магазине водки не было, одно сухое вино, Помялись, взяли вина, потом, рисуясь друг перед другом, вылили все в ведро, сидим на кроватях, черпаем кружками — ни в одном глазу. Снова взяли, снова вылили и вычерпали — опять ничего. Два ведра — и ничего. С тех пор я сухое не люблю. А водки мог выпить за день семь бутылок. – И смотрел на слушателя с веселым вызовом, проверяя, верят ему или нет. Обычно не верили. — Серьезно в течении дня и с закуской — семь бутылок.
Он не был ханжой, какими обычно становятся закончившие пить и осуждающие прежних своих собутыльников, если вдруг посреди разговоров затевалось застолье, вставал с понимающей улыбкой и, бросив на стол какой-то прощальный, сожалеющий взгляд, замечал: «Вы пообщайтесь без меня, дело хорошее, а я пошел».
Не раз убеждал меня почаще бывать в Москве, говорил, что хорошо бы поступить куда-нибудь учиться, хоть не надолго.
— Так я бываю.
— Бывать мало, нужно общение,
И как-то летом, наверное с целью «общения», взял меня с собой в Боровичи на съемки документального фильма по своему сценарию о местном поэте-пастухе. Фамилию поэта я сегодня забыл, но две строки из его стихотворения помню» «… как гусенком краснолапым, по деревне бродит листопад». «Строки, достойные Есенина» — заявлял Куранов, и эти строки, возможно, подвигли его к написанию сценария.
Ехал я взволнованным, ожидая встречи с новым, незнакомым. Вышли мы из вагона на рассвете, город еще спал, голосили петухи по сараям, завидев хозяек с подойниками, мычали коровы, казалось, что плывущий по улицам туман, скопился от парного коровьего молока.
Московская съемочная группа находилась уже на месте, ждала Куранова в гостинице. Юрий Николаевич благодушествовал все утро, пока не увиделся с москвичами. Помню, как был удивлен несоответст­вием своего представления о людях кино и тем, что сказал после встречи о режиссере Куранов:
— Типичный хлюст, водка и бабы, ничего его больше не интересует. Боюсь, завалит фильм.
Режиссер разозлил Куранова, губы его, от природы тонкие, были сжаты в нитку. А когда на следущий день начались съемки, он, удивляя еще больше, все взял в свои руки, распоряжасясь за режиссера, покорно ходившего по пятам, сам выбирал натуру, указывал место, где встать оператору, куда пойти и откуда выйти герою фильма, поэту-пастуху, оказавшемуся, к великому сожалению Куранова, к тому времени уже не пастухом, а пенсионером. И так подавил съемочную группу — своей решимостью, властным поведе­нием. — что молодые вообще-то ребята, смотрели на него, включая шофера, с почтительным испугом.
Жили мы в одном номере, в первый день, вспомнив о своей любви к натуральной, здоровой пище, он потребовал:
— В столовку ходить не будем, там вся еда отравленная, особенно котлеты.
После этого каждое утро отправлялся на местный рынок, покупал сетку помидор, огурцов, зелени, которые саморучно крошил в огромное блюдо, заправляя растительным маслом… Терпел я недолго. Тем же вечером, под видом прогулки по городу, прямиком направился в столовую и до отвала наелся отравленных котлет, повторяя прогулки целую неделю.

*****
Думал ли он о себе, как о большом писателе, ставил ли в в один ряд с такими современниками, как Юрий Казаков, Василий Белов, Евгений Носов, которых высоко ценил. Скорее всего, не думал и не ставил. И потом у него было своё, отличное от них, своё, в чем он достиг редкого мастерства,
Как-то сказал, без грусти, как о само собой разумеющемся:
— Пройдет лет пятьдесят и меня забудут, перестанут читать. Потом, подумав, добавил:
— Даже пятидесяти не пройдет, как забудут.
Было это сказано в Глубоком, на берегу озера, в 1973 году. Прошло почти сорок лет — Куранова, помнят, читают, хотя и немногие, но мало читали и в годы известности„
Куранов в то время писал воспоминания, скорее наброски, о встречах с Твардовским, Паустовским, давал почитать, одна фаза почему-то запомнилась почти дословно: «Твардовский сидел на диване, закинув ногу на ногу, и из брюк были видны белые носки». Не тогда ли сидел Твардовский, уговаривая молодого писателя убрать из «Лето на севере» несколько рассказов, а Куранов, наклонясь вперед, как всегда поступал в решительные минуты, отказывался: «Или все печатайте, или ничего».
Однажды в Глубоком, был уже поздний вечер, в дверь дома постучали. Хлестал мелкий дождь с ветром, заливал окна. Юрий Николаевич пошел открывать и вернулся на кухню с закутанной в плащ женщиной, лет около сорока, красивой, несмотря на мокрый вид, той породной красотой, которая созревает в женщине только с возрастом. Оказалось, что она — знакомая молодости Куранова. Скрывая смущение, обрадованный и растерянный одновременно, он помог снять плащ, подсунул теплые тапки, и пока гостья пила чай, сидел рядом и удивлялся, как смогла она пройти по темному лесу десять километров, спрашивал, что пережила, когда на полпути заморосил дождь и обозначавшаяся над дорогой полоса неба закрылась окончательно, не стало видно даже тусклого блеска луж впереди.
— Я не пугливая, — смеялась гостья.
На следующий день, когда она ушла гулять под дождем вдоль озера, объяснил:
— Мы с Козловым когда-то ухаживали за ней, особенной Алексей. Ходили следом, как два оруженосца, она только смеялась. А потом — хлоп, вышла замуж и уехала из города, зачем мы были ей нужны, нищие, не определившиеся в жизни. Сейчас едет к Козлову в Москву, все утро распрашивала о нем, сказал: живет одиноко с детьми.
Потом попросил, раз все равно собираюсь домой, помочь добраться гостье до Пскова. Помог, посадил на поезд, а когда через год был у Козлова, все искал в его квартире присутствие женщины, не нашел. |Хотел спросить, состоялась ли их встреча, но постеснялся.
Среди любимых писателей Юрия Николаевича были японцы — Кавабата, Акутагава, средневековая поэтесса Сэй Сенагон, оказав на него в самом начале заметное влияние. Один раз, как большую ценность, достал из ящика стола папку и показал листки с ее стихотворениями в прозе, перепечатанные, видимо, из какого-то журнала. Листки выглядели уже пожелтевшими.
Это признание и любовь к японцам позволила поэту Игорю Григорьеву заявить:
— Он не русский писатель, а японец. Проза холодная и красивая, как морозные узоры на окне,
Игорь Николаевич приветствовал приезд Куранова в Псков, хвалил и зачитывался его рассказами, а сказал так уже после их ссоры, И еще говорил с вызовом:
— Только и слышишь от всех: Куранова перевели на французский, на английский, на албанский, на какой-то еще, ногу сломишь, язык. Тогда меня еще больше, где перевели. Мои стихи печатались в советской бабе!
Игорь Николаевич говорил о журнале «Советская женщина», переводившийся и распространявшийся во многих странах.
Куранова перевели на иностранные языки после публикации в «Новом мире». Переводили и потом. А вот отдельная зарубежная книга в то время вышла лишь в Польше, куда он часто ездил, любил эту страну и писал о ней. Книга была довольно объемистой, в бумажном переплете, Куранов листал её, пытаясь вчитываться, польщенно посмеивался: «Ничего не понижаю, может они там все перепутали».
А вот мнение о Игоре Григорьеве Куранова:
— Все-таки он настоящий поэт. Не плати ему ни копейки, все равно писать станет. Лев Маляков другой, этот бесплатно ручки не возьмет, строчки не напишет. Предложи ему денег, чтобы не писал -и не будет.
Куранов ошибался. Судя по тому, сколько сегодня людей пишет без всяких денег, Лев Иванович тоже писал бы.
В прозе Куранова не найти неточного слова, образа, метафоры, к слову он был внимателен, как, наверное, уже никто не будет. Говорил; нельзя писать «золотой луч солнца» или «свет алмазных звезд». Как луч — так золотой, как звезда — алмаз. Тысяча раз написано, миллион. Всегда можно найти замену «золотому лучу», хотя бы так: «Взошло солнце, и поле поспевающей ржи озарилось ласковым, колышущимся на ветру светом», и еще утверждал: «литератор не должен работать в газете профессионально, в крайнем случае, не больше двух лет, — иначе испортит язык, станет мыслить и писать штампами, вроде «Золотого луча».
Возможно, ему не нравилось собственное имя. Он не раз настой­чиво возвращался к этой теме, говоря, что Юрий производное от имени Георгий, и на самом деле его зовут Георгий.
В моей памяти он остался доброжелательным человеком, каким, скорее всего в жизни был не всегда, перед его отъездом из Пскова, мы совершенно случайно встретились на окраине города, среди новостроек. Только что прошел сильный дождь, все вокруг залило водой, из всех щелей вылезла грязь, а он стоял в новеньком костюме, в высоких шнурованных ботинках, выглядел во всем чистом посреди грязи немного комично, похожий на иностранца из кино, но ни одного пятнышка не было на его обуви, одежде, словно он опустился на землю прямо по воздуху.
Оглядел он очень озабоченным. приезжал сюда по каким-то делам, заметив мой удивленный взгляд, сказал, имея в виду костюм: «Это я из Польши привез». И добавил: «На днях переезжаю в Светлогорск. Давай прощаться».
Поговорили немного — и разошлись, почти как посторонние, точно и не было между нами несколько лет назад душевного пони­мания, и это торопливое расставание до сих пор меня мучает,
Живя в последние годы в городе Светлогорске Калиниградской области, писал и духовные стихи под псевдонимом Георгий Гурей. Тогда же им было сказано: «Я убежден, что творчество художест­венное, литературное — это тупиковая дорога, дорога в никуда. Прелесть, соблазн — так это называется на богословском языке. Осознав, я не хочу дальше этим заниматься, множить правдоподобную ложь…»
Для начинающих, молодых литераторов, жаждущих признания, славы, собственных книг, эти слова покажутся ужасными. Но с возрастом многие писатели понимают, сколько здесь правды. «Прелесть, соблазн, дорога в никуда».

Презентация 8-го выпуска альманаха «Скобари»

Первый выпуск альманаха «Скобари» состоялся в 1995 году в канун 50-летия Победы в Великой Отечественной войне. Тогда он объединил произведения 38-ми писателей Псковской области. В частности, в первом номере «Скобарей», были напечатаны произведения Александра Бологова, Бориса Ильина, Олега Калкина, Натальи Лаврецовой, Льва Малякова, Владимира Клевцова, Ивана Виноградова, Александара Гусева, Евгения Борисова, Григория Дегелева, Энвера Жемлиханова, Станислава Золотцева, Иеромонаха Романа, Валентина Курбатова, Евгения Маймина, Ивана Васильева, Евгения Нечаева, Николая Новикова. Сейчас многие из этих имён стали легендой, олицетворением Псковской литературы, её золотым фондом.
К сожалению, подавляющего большинства перечисленных авторов уже нет в живых, но страницы первого альманаха, вышедшего пятитысячным тиражом и ставшего уже библиографической редкостью, хранят их строки, думы, частичку их души.

Восьмой выпуск «Скобарей» представлен произведениями 42-х современных псковских писателей, поэтов, публицистов.  По традиции он включает разделы «Поэзия», «Проза», «Очерки, публицистика». Тираж альманаха составил одну тысячу экземпляров.
16 декабря 2013 года в 17 часов, в отделе краеведческой литературы Псковской областной универсальной научной библиотеки (г.Псков ул. Профсоюзная,2) состоится презентация восьмого выпуска альманаха псковских писателей «Скобари». На презентации Вы сможете познакомиться с альманахом и его авторами, услышать произведения в авторском чтении, пообщаться с псковскими литераторами.
Вход свободный.

Литературные портреты Владимира Клевцова

Псковский литературный портал начинает серию публикаций, призванную познакомить читателей с творчеством современных псковских прозаиков и поэтов. Открывает эти публикации Владимир Клевцов, циклом «Литературные портреты».
Как-то поэт Артём Тасалов назвал Владимира Васильевича Клевцова – художником слова. Человеку, знакомому с творчеством этого писателя сложно не согласиться с такой метафорой, а написанные Клевцовым портреты псковских литераторов – ещё одно тому подтверждение. Читателя «Литературных портретов» ждёт встреча с Александром Гусевым, Юрием Курановым, Евгением Нечаевым, Игорем Григорьевым, Светланой Молевой и рядом других писателей и поэтов Псковского края: творящими, сомневающимися, не всегда однозначно положительными – живыми, смотрящими на нас и говорящими с нами с литературных полотен.
Впрочем, не стану заранее нахваливать автора и, тем более, раскрывать сюжеты портретов. Просто приглашаю читателя в литературную галерею Владимира Клевцова, первый портрет в которой будет размещён уже сегодня.

Новый раздел на сайте

Этот раздел создан для авторов сайта. По замыслу здесь должны публиковаться и обсуждаться произведения авторов Пскова и Псковской области. Просьба публиковать каждое произведение отдельно.