Архив рубрики: Литературный блог

Литературный блог

Бессмертный полк русской поэзии. Николай Иванов

Последний экзамен. Еще не остыл
Твой класс, на все лето не заперт.
На школьном дворе наваждением плыл
Сирени дурманящий запах.

Вы знали, что скоро военный набат
Ударит, как плетью, по нервам,
И юных поэтов, вчерашних ребят,
Зачислят в бойцы в сорок первом…
Из стихотворения «Поэтам-фронтовикам»

Автор этого произведения Николай Иванович Иванов. Николай Иванов родился в 1926 году,  до начала Великой Отечественной войны успел окончить 7 классов школы. Когда его родину, Торопецкий район (тогда Калининской, а ныне Тверской области), освободили от оккупантов, в 1942 году, Николай Иванов устроился на работу в МТС (машинно-тракторная станция, а уже в конце 1943 года ушел в армию.
Служил он в роте противотанковых ружей, потом переучился на снайпера. В бою у венгерского города Сексард «стрелок 3-го батальона гвардии ефрейтор Иванов метким огнем из винтовки уничтожил 4 и взял в плен 3 гитлеровцев, был удостоен медали «За отвагу» (приказ № 70/н от 12.12.1944 г.).
Участвовал в освобождении Восточной Европы от немецких захватчиков, под Будапештом был дважды ранен. После демобилизации в 1945 году вернулся на родину в Торопец.
После успешного окончания художественно-графического факультета Ленинградского педагогического института им. Герцена Николай Иванович преподавал в Великолукской школе-интернате №5 рисование и черчение, вел уроки труда. Работе в этой школе он посвятил 48 лет.
Все эти годы он увлекался творчеством, писал много стихов – особенно вернувшись с фронта. Некоторые из них были опубликованы в местной прессе и в газете «Комсомольская правда».
Начиная с 1998 года Николай Иванов опубликовал 7 сборников стихов. В книги вошли не только тексты, но и рисунки и картины автора. Участвовал он и в коллективных сборниках и альманахах.
За свои военные и трудовые заслуги Николай Иванович Иванов награжден орденами и медалями, имеет звания «Почетный работник Октябрьской железной дороги», «Почетный работник общего образования России».
Но память военных лет является одной из основных тем в его творчестве.

Сквозь плотный времени туман
Сверкают вспышки огневые,
А годы те, сороковые,
Болят, как шрамы старых ран…
Из стихотворения «Этот день»

Подготовил
Игорь Исаев

 


Николай Иванов, «Великополье»,
читает Елена Горюнова д. Великополье Псковской области


Николай Иванов «За что повесили Засса»,
читает Геннадий Моисеенко, г. Великие Луки

В публикации использованы видеоматериалы международной историко-литературной акции «Бессмертный полк русской поэзии»

 

Бессмертный полк русской поэзии. Иван Виноградов

Скорей умрем, чем станем на колени, 
 Но победим скорее, чем умрем!

Это строки из знаменитой партизанской «Клятвы», автором текста которой был Иван Васильевич Виноградов (1918 – 1995). Участник партизанского движения на Псковщине, редактор партизанских газет, отмеченный боевыми орденами и медалями, редактор «Псковской правды», собственный корреспондент «Правды» в Псковской, Новгородской, Воронежской, Тамбовской и Липецкой областях, член Союза журналистов, один из основателей Псковской писательской организации, член Союза писателей, автор многих книг (документально-художественных изданий, поэтических сборников), и, наконец, очень скромный, обаятельный человек, общение с которым доставляло радость каждому, кто с ним был знаком.

О себе Иван Васильевич писал так: «Родился я на Псковщине. Война захватила меня на посту редактора районной газеты в поселке Славковичи (ныне Порховского района Псковской области). 7 июля 1941 года фашисты ворвались в наш поселок. С этого дня и началась моя партизанская жизнь…».

Он начинал войну бойцом маленького отряда: участвовал в боях, разведках, диверсиях, месил ногами болотную грязь, голодал в лесу — словом, на себе испытал все то, что выпадало тогда на долю каждого воевавшего во вражеском тылу. А потом, когда у партизан появилась собственная, хотя и очень несовершенная полиграфическая база, выпускал листовки, редактировал партизанские газеты. И, конечно, писал стихи, призывающие советский народ к борьбе:

За народ, ребята! 
За страну родную! 
За отца! За брата! 
За любовь большую! 
Стоит только взяться – 
Мы собьем оковы. 
Мы ль не можем драться? 
Мы ли не из Пскова? 
(Декабрь, 1942 г.)

Но самое главное, Иван Виноградов выпускал в партизанском крае, который называли Лесной республикой или Партизанской республикой, самые настоящие газеты: «Народный мститель», «Коммуна», «За Советскую Родину». В годы войны люди говорили: «Если уж «Коммуна» стала выходить, то советская власть точно скоро вернется». На территории партизанского края  находилось около 400 деревень – там работали больницы, школы, колхозы. И именно партизанское движение было настоящим, народным вторым фронтом.

http://archive.pskov.ru/sites/default/files/arhupr/test/galleries/28.05.2020.19.jpg

И.В. Виноградов (второй слева) в редакционной землянке в лесу под д. Хвойной. 1943 г. ГАПО фотофонд.

В послевоенные годы Иван Виноградов работал редактором газеты «Псковская правда», собственным корреспондентом центральной газеты «Правда» в Псковской, Новгородской, Воронежской, Тамбовской и Липецкой областях.
Иван Виноградов был одним из основателей Псковской писательской организации, членом Союза писателей СССР. Журналист, писатель и поэт, он является автором многих книг.

По отзывам друзей и коллег, наряду с высокими профессиональными качествами Иван Васильевич обладал ценными человеческими качествами: скромностью, деликатностью, обаянием. Общение с ним всегда доставляло людям радость.

Партизанская листовка 1943 г. (ГАПО. Из личного фонда И.В. Виноградова)

Иван Васильевич очень хотел и верил, что при жизни, а он умер в мае 1995 года, удастся найти ту самую типографскую машину, на которой печатались партизанские газеты. Еще в 1981 году в походы по глухому Серболовскому лесу, переходящему в Рдейские болота, выходили порховские следопыты. Их проводником и был Иван Виноградов. Они обнаружили место, где проходила партийная конференция партизан, и установили там памятный знак. Потом они еще не раз ходили в походы, им даже удалось выйти на территорию бывшего партизанского лагеря. Они обнаружили остатки землянок, предметы быта.

И только спустя три десятилетия   поисковикам удалось найти тот самый печатный станок, «Бостонку»,  и даже «шрифты» к нему.

В последние годы жизни Виноградов участвовал в подготовке и редактировании материалов для областной Книги Памяти. Это дело он считал очень важным и занимался им с большим увлечением, широко используя свой богатый опыт журналиста и писателя, вкладывая в работу всю душу.

«Увековечить память земляков, павших в годы Великой Отечественной войны, — говорил он, — наша святая обязанность, и я горд тем, что вношу свой скромный вклад в это дело…».

А в последние месяцы жизни, даже несмотря на тяжелую болезнь, приковавшую его к постели, он продолжал трудиться. Трудился над сборником стихов, готовил прозаические материалы. В письме Н. П. Корнееву, главному редактору «Книги Памяти», которое было послано из госпиталя ветеранов войны 4 декабря 1994 года, он писал: «Вы слышали, что некоторое время назад врачи приговорили меня к смерти. Но я не сдаюсь… Я делаю сборник. Он получается… Я делаю такой же том по объему, какими были его предшественники… Жанры тоже будут самые различные. Повторов по сравнению с вышедшими томами не будет. Вы знаете, чего стоит для меня эта последняя в жизни работа. Вы всегда помогали мне. Не откажите в помощи и в последний раз… Я благодарю Вас за внимание, за все хорошее. С искренним уважением — Иван Виноградов».

Подготовил
Игорь Исаев


Иван Виноградов «Москва идет на Берлин», читает Полина Буркова, г. Гдов


Иван Виноградов, «Запомнит враг советскую Псковщину», читает Татьяна Рыжова, г. Псков


Иван Виноградов «Подснежники», читает Татьяна Никитина п. Бежаницы Псковской области

В публикации использованы фотоматериалы с сайта Государственного архива Псковской области  и видеоматериалы международной историко-литературной акции «Бессмертный полк русской поэзии»

 

«Только гори!». О новой книге-кассете псковских авторов

В культурной – а если сказать конкретнее, — литературной жизни Пскова только что произошло весьма знаменательное событие, и вот как сообщила о нём псковичам Ирена Панченко – главный его «виновник»:
«…Увидела свет книга-кассета «Родники». Второй раз за многолетнюю издательскую деятельность прибегаю к такой практике. А самая первая книга-кассета на  Псковщине была издана в Лениздате  в конце 60-х годов. Тогда она помогла молодым начинающим   псковским поэтам Владимиру Свекольникову, Светлане Молевой и великолучанину Энверу Жемлиханову  стать членами Союза писателей СССР.  Авторские сборники изданной мной в 2006 году книги-кассеты  «Путей невидимых сплетенье» легли на стол приёмной комиссии СП России  при приёме Людмилы  Черненко (Тишаевой), Тамары Соловьёвой, Веры Романенко. В издание этого года вошли книги уже известных авторов Евгении Гусевой (это её вторая поэтическая книга) и Виктора Зверева,  представителя  армянской общественной организации «Урарту» Альберта Агаханяна,  чьи стихи уже известны многим  жителям области по выступлениям во время презентаций книги-альбома «Псковщина – наш общий дом», посвящённого жизнедеятельности  на нашей земле национальных общественных организаций. А три следующие книги прямо или косвенно посвящены работе областной очно-заочной школе юных поэтов и прозаиков при областном Доме детства и юношества «Радуга»…».
Нет описания фото.Выход подобного издания – действительно значимое событие, и потому, ознакомившись с содержанием книги-кассеты, не мог не выразить своего мнения о ней, и именно поэтому решил написать краткие рецензии на каждый из представленных в книге-кассете поэтических сборников.
Альберт Агаханян, «Дом моей души». Хорошие, искренние стихи: читаешь – и абсолютно не обращаешь внимания на почти полное отсутствие рифм, ибо всё, что написано автором – написано от сердца. Более того, ни на мгновение не оставляет ощущение оригинальности истинной восточной поэзии, будто читаешь подстрочник, подготовленный автором для последующего литературного перевода. Но сразу же понимаешь, что этим стихам никакая литературная обработка просто не нужна – скорее, совсем наоборот: стихотворения А. Агаханяна несут в себе неповторимый восточный колорит, и любое постороннее вмешательство, пусть и талантливое, волей или неволей, но всё равно разрушит внутреннюю стройность и авторского, восточного стиля, и сокровенность чувств и размышлений автора, их духовную – а это главное в поэзии! – составляющую. А она, эта духовная составляющая,  в стихах Альберта Агаханяна основывается на присущих любому нормальному человеку чувствах – любви к матери, к женщине, к детям и внукам, любви к Родине – той, что оставил, и той, что обрёл…

Каждый вечер, как солнце
Садится за дальние горы,
Мама ждёт меня у порога
Дома нашего близ дороги.
А поутру, чуть свет,
Мама тесто для хлеба замесит
В родниковой хрустальной воде,
Что в руках её станет святой.
Перекрестит душистое тесто
Будет хлеб с золотистой коркой
На столе красоваться горкой.
Мама даст мне его в дорогу.
Буду хлеб согревать у сердца,
Это мамино благословенье
На святой воде, на святом труде.
И добавить к этим словам больше нечего…

Евгения Гусева, «Зелёный ветер». Скажу сразу: стихи тронули. В них нет надуманной витиеватости, присущей – увы! – некоторым современным поэтам, старающимся вычурными сплетениями слов и рифм закамуфлировать внутреннюю убогость своих виршей, а иногда – и полное отсутствие в них идеи и смысла. Нет в стихах Е. Гусевой и излишней, выставленной напоказ откровенности – наоборот, стихи написаны в весьма сдержанной манере, что, безусловно, оставляет читателю простор для более глубокого осмысления прочитанного, для возможности «примерить» его, прочитанное, на себя.

Ты меня не тревожь, тихий вечер,
Не буди в моей памяти дни, –
Вот такие ж октябрьские встречи
И прощанья. Поди, догони
Заметённое листьями время,
Годы звонкой, хмельной синевы
По-над городом, длинные тени
Вечерами у речки Псковы.
Бормотанье, круженье, касанье
И под клёнами – шелест шагов,
На закате златое сиянье
К звёздно-бархатной ночи без снов.
Силуэт древней башни Гремячей,
Тихий девичий смех, блеск Луны…
Где та девочка, где же тот мальчик?
Как мы были тогда влюблены!

Это большой плюс в творчестве любого литератора, но обладают таким мастерством сдержанности и недосказанности, к сожалению, не очень многие из них, всеми силами стараясь расставить все точки над «i». У Е. Гусевой подобный «плюс», безусловно, есть, пусть и не в полной мере, но это поправимо: всё зависит от требовательности автора к себе и своему творчеству. В целом же считаю, что книжка удалась.

Виктор Зверев, «Жизнь сама расставит точки…» Весьма добротный, тематически многоплановый сборник, хорошие, искренние стихи, написанные от души и от сердца, а не сложенные, как это, к сожалению, бывает, из рифм и созвучий ради самих стихов. Не нашёл (хотя, честно говоря, и не искал) ни единого стихотворения, написанного «просто так» или «от нечего делать». Всё честно – и с гордостью (стихи о Пскове), и с болью (о войне, о В. Высоцком), и с радостью или грустью (о природе), и с искренним благоговением (стихи религиозной направленности)… В. Зверев не гонится за внешней красотой стихосложения (а по сути – никчёмной мишурой), а излагает смысл просто и ясно, доступно для понимания с первого же прочтения.

Он пел, как будто бы кричал,
От хрипоты изнемогая.
Он пел, когда весь мир молчал,
Покорно головы склоняя.
Он пел, как ключ подземный бил,
Из недр глубинных извергаясь.
Он пел, как колокол звонил,
От пут земных освобождаясь…
Суровой правдой жёг вокал,
Гитара струны обрывала.
О, как он Гамлета играл –
На сцене время оживало!
Был, как пророк, легко раним
И так же пел – до исступленья…
Вот так, как пел, – он так и жил,
Сжигая жизнь без сожаленья.
И он ушёл, как предсказал, –
На полу-фразе, полу-вздохе…
Но стал простуженный вокал
Любимым голосом эпохи.

И уже потом возникает желание перелистать книжицу, чтобы ещё раз прочесть понравившиеся стихи, а таковых в небольшом по объёму сборнике достаточно. Рад за автора, хотя всё же не могу удержаться от рекомендации более внимательно относиться к замечаниям редактора.

Григорий Романов, «Строчка на лист опускается птицей».

        Посвящение поэту
Коль ты взвалил поэта бремя,
Не нужно рифмы подбирать,
Пиши стихи в такое время,
Когда не можешь не писать.
Будь за стихи свои в ответе.
Нет вдохновения души?
Тебе слова нашепчет ветер,
А ты их только запиши.
Вложи в стих думы и сомненья,
Всё, чем ты жил и чем дышал.
Потом скажи: стихотворение
Я вот – от скуки написал…
И не при встрече, ни в разлуке
Не открывай секрет простой,
Что это сердце, а не руки
Строку писало за строкой.
В потоках слёз дождей осенних,
Под ветра стон в вечерней мгле,
Стихи рождаются в мученьях,
Как всё живое на Земле.

Это, на мой взгляд, — лучшее стихотворение сборника. И если бы автор или составитель поставили его в книжке первым, а не заключительным, то и сам сборник, отталкиваясь от столь точно описанного в этом стихотворении принципа поэтического творчества, уверен, получился бы несколько иным. В большинстве же своём стихи Г. Романова понравились — и лирические (из раздела «Память детства» и «Осень» из раздела «Раздумья»), патриотические («Письмо с фронта», «Анна», «Высота», «Нетленное оружие» из раздела «История, смотрю в твои бойницы…»), и жёсткое, самокритичное стихотворение «Оправданья». Однако должен заметить, что некоторые стихи более крупного формата – «Сказание о княгине Ольге», «Сказ о защитнике земли Русской святом благоверном князе Александре Ярославовиче», «Рассказ бывалого гусара», «Последний бой» — при всей их ярко выраженной патриотичности с сугубо поэтической точки зрения выглядят значительно слабее.

Полина Михненка, «Я ищу свой путь». Хорошие юношеские стихи, написанные старательно и вдумчиво, но несколько наивно, что вполне естественно для возраста автора. Думаю, что иначе быть не может и не должно, поскольку более серьёзная поэзия у Полины ещё впереди, и в этом – её бесконечный путь познаний и открытий, путь ошибок, потерь и обретений, ибо только таким бывает путь к высокому поэтическому мастерству. Да Полина, судя по её стихотворению «Быть поэтом» и сама это прекрасно понимает:

Счастье и любовь коснутся светом,
Тёмная истлеет полоса…
Счастье – это трудно для поэта,
Если слёз не видно на глазах,
Если он творил от боли, гнева,
Если от страданий и забот.
Если от печального напева
Он не отдавал себе отчёт
В зарожденье строчек бесподобных.
Если в дальней, сумрачной глуши
Было так, пусть с горечью, удобно
Стих слагать из капелек души…

И свой почерк, своя манера у неё проявляется уже достаточно ярко:

Прошлого эхо колышет озерную гладь.
И не сбежать…
Стонут ветра, над водою тревожно звеня,
Лишь для меня.
Страшно увидеть мне бледное ныне лицо,
Но на крыльцо
Тихо взойду я. И сяду. Преграда – порог.
Как ты далёк!
Счастья моменты забыты, и горечь ушла…
Нет и тепла.
Молоды вроде… Ужели готовы уйти?
Жизнь впереди!
Выйдешь?
Всю ночь буду ждать лишь тебя до зари!..
Ты посмотри:
Небо пылает с утра, и на небе – заря,
Может, не зря?..
Если прогонишь, желая не видеться впредь,
То есть сгореть,
Буду звездою холодной сиять до зари:
Ты лишь гори!

Что можно пожелать юному автору? Переадресую ей её же строку: «Ты лишь гори!»

 «Творчества родник неиссякаем».  Сборник порадовал не только большим количеством участников, но и качеством представленных в нём стихов и прозы. Трудно даже представить, каких трудов и какого невероятного терпения стоил этот сборник её составителю и редактору И. Панченко, не говоря уже о том, что все без исключения юные авторы сборника прошли не только, как принято говорить, «через её руки», но и через душу и сердце этого замечательного писателя и педагога. Нельзя не отметить, что ГБОУ ДО  «Дом детства и юношества «Радуга»  —  очно-заочная школа юных поэтов и прозаиков и Всероссийский творческий фестиваль «Мой Пушкин» тесно взаимодействуют: школа ведёт подростков по пути познания законов художественной литературы, зажигает творчеством их сердца, а фестиваль даёт им возможность проверить свои творческие способности в жарком соревновании с теми, кто приезжает на фестиваль из других регионов. Ежегодные победы выпускников этой школы на таком высоком уровне убедительно доказывают продуктивность этого направления работы.

«Творчества родник неиссякаем» —   название этого сборника, на мой взгляд, в полной мере отражает его содержание. А издание всей книги-кассеты  — это поистине титанический труд, и Ирена Панченко справилась с ним на оценку «отлично», с чем я её от всей души и поздравляю!

Александр Казаков,
член Союза писателей России

Незаменимый человек

Память

 

НЕЗАМЕНИМЫЙ ЧЕЛОВЕК
(17 июня 2019 года ушёл из жизни писатель Александр Бологов)

Они лежат теперь все вместе на кладбище в Орлецах. Первым стал сын, Антон Александрович Бологов (12.10.1966 – 12.12.2005). Второй невыносимый груз бытия раздавил Антонину Петровну Бологову, его «Тонечку» (25.08.1933 – 24.07.2018). А 19 июня вернулся к своим родным сам Александр Александрович Бологов (07.09.1932 – 17.06.2019).
Скорбная годовщина. Писателя и человека Александра Бологова больше нет. Нет уже целый год, но понимание этого факта даётся с трудом, если вообще такого рода понимание возможно.
Так незаметно и фатально уходят титаны. Люди, которые одним своим присутствием уже обозначали уровень и величину. Бологов был Бологовым и произнесение только одной этой фамилии всё вокруг упорядочивало и делало логичным. Земля прочно покоилась на своих трёх китах, а зиму уверенно сменяло лето.
Такими были Валерий Ганичев, Сергей Михалков…. Которым всегда всё было интересно, у которых всегда в глазах метались искорки жизни и любви. Писатели, писательские начальники, но всё это уже потом. Первичным всегда оставались открытость и искренность по отношению ко всему настоящему. Таким вот псковским Ганичевым, нашей общей совестью, был Александр Бологов.
Его личность невозможно охватить десятком самых даже очень правильных фраз. Он никогда не боялся говорить то, что думает, не боялся права на Поступок. Он не просто писал книги, которые звучали на всесоюзном и всероссийском уровне, он служил Слову.
Он был беспощаден и мягок, решителен и мудр. Он не был простачком, однако ухитрялся не врать и оставался честным даже в своих черновиках. Он был писателем даже тогда, когда не сидел за пишущей машинкой или листом бумаги.
Сложно сформулировать круг его дарований, той подлинной вселенной Бологова, в круговорот которой вольно или невольно однажды попадал каждый пишущей в Псковской области. Моряк (окончил школу юнг в 1949 году), учитель, прозаик (дебют в московском журнале «Юность»), боксёр, поэт, автор песен, музыкант, переводчик и прочая, и прочая.
Человек невероятно собранный, всегда умеющий держать удар. И он же соглашался на заре жизни, что в Союз писателей псковского верлибриста Алексея Маслова, возможно, стоило бы принять, что здесь писатели «поспешили».
Кстати, ждёт своего часа ещё множество диктофонных записей, которые остались после многочисленных встреч с Александром Александровичем. Которые часто могут повернуть личность писателя под совершенно непривычным нам углом.

Переводы с французского
В частности, цитируемый далее разговор состоялся 13 августа 2015 года. Ещё были живы все. И Антонина Петровна, супруга Александра Александровича, и он сам. Мы сидели на кухне квартиры Бологовых и говорили, говорили, а точнее, болтали, не придавая особого смысла содержанию. Нам просто были интересно друг с другом говорить.
По привычке я включил диктофон. Эта не очень-то хорошая привычка иногда реально приносит свои положительные плоды. Ведь в результате остались голоса, осталось эхо того общения…
Сейчас, видимо, пришло время опубликовать частички давнего разговора. Впервые опубликовать. Словно снова сесть за тот гостеприимный стол и услышать тех, кого очень хотелось бы услышать. Не в записи услышать, конечно, но хотя бы так…
Тогда мы уговорили Александра Александровича познакомить со своим переводом стихов с французского в большом томе эротической литературы. О книге ранее слышали, а вот крамольный перевод так увидеть и не доводилось. Антонина Петровна долго не соглашалась, она считала, что писателю Бологову такая сомнительная слава не нужна. Сейчас под натиском великолукских гостей дрогнула.
Т. Лапко: — А где эти стихи?
А. Канавщиков: — Правда, где?
Т. Лапко: — Подавайте их сюда!
А. Бологов: — Нет. Это, конечно… Да, Тоня, дай их сюда.
А. Бологова (недовольно): — Да ради Бога. Ты свой можешь прочитать перевод?
А. Бологов: — Сейчас. Всё вполне приличное. Вот (показывает картинку в книге обнажённой женщины с поднятыми руками). Начало XVIII века.
А. Бологова: — Так уж важно было обнажённую женщину с поднятыми руками показать!
А. Бологов: — Это очень сильно.
А. Бологова: — Саня, не развращай порядочных людей.
А. Бологов: — Наоборот. Всё естественно. Галантная сцена. У меня жена, вообще, как бы сказать…
А. Бологова: — Мусульманка.
А. Бологов: — Пуританка – это мало сказать. И, конечно, граф Мирабо во главе этого движения…
А. Бологова: — Движения? Безобразия!
А. Бологов: — То есть свободы, либертизма. (Листает книгу). А! Вот написано – «перевод Александра Бологова».
Т. Лапко: — Раз написано, надо читать. Слушаем!
А. Бологов прочитал тогда один текст. Фривольный, но без всякого непотребства. Звучал явно не Барков и не Шнур. Для примера приведу всего одно четверостишие, полный текст, возможно, тоже со временем увидит свет.
Для персидского шаха для каждой погоды
Или каждого нового времени года
Возводились дворцы для известных свиданий,
Где давались не только уроки лобзаний.
А. Бологов: — Ну ладно. Видите, как я деликатно переводил!
А. Бологова: — Единственный плюс твой, что ты всё-таки кончил.
А. Бологов: — В каком смысле кончил? У меня ведь ещё есть переводы.
А. Бологова: — Нет, не надо.
А. Канавщиков: — Это перевод из кого?
А. Бологов: — Это Мирабо.
А. Бологова: — Безобразие!…
Т. Лапко: — А где такую книжку приобрести можно?
А. Бологов: — 1000 рублей стоит. Мне вместо гонорара книгу одну пожаловали.
А. Бологова: — Я её сожгу!
А. Бологов: — Есть такие монахини. Она из монастыря!
А. Бологова: — Да. Ты знаешь что?! Ты не понимаешь основной мысли, что всё-таки должно оставаться где-то что-то тайным. То-то я не вижу эту книгу нигде, а ты её спрятал.
А. Бологов: — Вон она в шкафу. Никто не прячет.
А. Бологова: — Всё! Прощайся с ней.
А. Канавщиков: — В каком году книга вышла?
А. Бологов: — В 2013-м. Называется «Французская либертинская проза XVIII века».
Т. Лапко: — Кто издал?
А. Бологов: — Издавали в Москве. «Новое литературное обозрение».
А. Бологова: — Лучше покажи книгу, посвящённую Евгению Александровичу Маймину, а не эту безобразную!

«Сашке спасибо от всех нас»
Мы ещё немало посмеялось, но действительно сборник материалов к биографии педагога Е. А. Маймина тоже был пролистан тогда. Александр Александрович читал что-то и давал свои комментарии по поводу прочитанного. Иногда комментарий был больше чем собственно цитата.
Так он процитировал телеграмму Чернявской и Маймину:
— Сноска: «Телеграмма по поводу защиты докторской диссертации Маймина». Третья сноска: «Нина Георгиевна Чернявская преподавала в 50-е годы вместе с Евгением Александровичем Майминым в Ломоносовском мореходном училище.
«Дорогое круглое лицо! Ты теперь толстый и важный профессор, ты, наверное, растерявший уже половину жизненной излишней деликатности, наверное, неприлично как я к тебе обращаюсь, но потерпи, пожалуйста, это я, Нина Чернявская из Ломоносовки.
Женька, мы прочли книжку Сашки Бологова, товарищ курсант, ты же знаешь о ней и читал и мне хочется, чтобы ты сказал Сашке спасибо от всех нас, спасибо от всех нас живых, ещё бывших педагогов. Было у меня такое чувство, что кто-то схватил меня и мгновенно перенёс в тот период. Тот период, лет 20 назад, если в не молодость, то близко к молодости.
Я не люблю и не умею разбирать произведения с точки зрения языка и всего остального. Прочла же запоем. Много смеялась. Читаем мы все. Думаю, если бы он не был связан необходимостью иметь воспитательные моменты, он написал бы сильнее, Гришу преподнёс бы похлеще, но для меня и так хорошо.
Может, тебе интересно знать о нас, ещё живых. Я ещё работаю в мореходке в Стрельне, ещё ругаюсь с начальниками, написала учебник по дизелям (она преподавали дизеля – уточнение А. Бологова), Веретэ работает со мной (Арнольд Григорьевич Веретэ мог забыть и валенки, он забывал калоши. Хотя и маленький, но вполне хороший – это мои стихи, я читал про него, потому что он вечно калоши терял. Приходит и у нас спрашивает: вы калоши не видели? А вы не видели? Бологов, вы не видели калоши? Ну, полусапожки такие. Видели вы, видели. Вспоминайте!» — уточнение А. Бологова) переиздаёт свои учебники, анекдотов для общества поставляет всё меньше и меньше, он начальник заочного отделения.
Дальше последовал длинный рассказ о преподавателях мореходного училища… С фамилиями и комментариями. А потом А. А. Бологов снова цитировал:
— «Женька, ошибок много и запятые не на тех местах, но ты не бери в руки красный карандаш, как всегда правишь чужие рукописи.
А всё-таки Сашка хоть и ушёл на берег и стал бумагомарателем, а уже книжку издал первую. Материал для книг о море получает от моих друзей, от нас, жалеет ведь тихонько о море. Не знаю, какой он, а его однокашники – седые, толстые, среди них много старших механиков, которые ходят за границу на хороших судах. Я была там на юбилее, 20 лет училищу, и вы могли бы хоть телеграммку прислать.
Жму руку, круглое лицо и ещё раз спасибо Сашке! А он тоже толстый и седой? А бокс, а стихи, а проза?».
Это она меня Сашкой называет, а прошло уже 20 лет.
Т. Лапко: — Она вас помнит студентом, так и называет. Если бы сейчас встретились, по другому бы говорили.
А. Бологов: — Вот и все письма здесь. А я думал: зачем же Катя у меня эту фотографию берёт. Она не говорила. Я с ними встречался после этого. Евгений Александрович жил в Пскове и мы…
Он нас перетащил сюда по существу. Он порекомендовал Псков. Он приютил по существу. Из неродственных нам людей это он, конечно, самый родной. Он и Тонечку перенёс сюда, написал, что объявлен конкурс преподавателей немецкого языка. А ты уже работал в институте? В Мурманске?
А. Бологова: — Работала. И ректор никак не хотел меня отпускать, и последний у него довод был такой: «Вы знаете, сколько там преподаватели получают?». Спрашиваю: «Сколько?». Я в то время 230 рублей уже получала. Говорит: «105 рублей. На руки – 96 рублей». А я так посмотрела на него и сказала: «Живут же и там люди». И всё! Конечно, тяжёлый период был. За комнату, что мы снимали, нужно было 30 рублей заплатить. А Саша не работал тогда.
Первую квартиру получили в 1969 году. Она была двухкомнатная, очень хорошая. В пятиэтажке всё там махонькое, но это было такое счастье! До этого жили в студенческом общежитии вместе со студентами, и Антон у нас был…
Вечная память!
Ловишь себя на мысли, что это разговоры хочется снова переслушивать, словно возвращаясь в то время, когда все ещё были живы. Ну, или почти все…
Вечная тебе память, наш учитель, наш друг, дорогой наш Александр Александрович! Надеюсь, тебе хорошо там вместо с сыном и своей музой.
Нет и не бывает заменимых людей. Мы все незаменимы! Незаменимы не в какой-то части, а незаменимы до абсолюта. И чем более мы незаменимы, тем более мы все состоялось в этой жизни.

 

Андрей КАНАВЩИКОВ
Фото автора, Татьяны ЛАПКО

Бессмертный полк русской поэзии. Лев Маляков

«Я от того остался поколенья, которое горело на огне».

«Чуть свет отправился в город искать тюрьму. На заре лютовал мороз. Мимо крепостных стен по мосту я прошмыгнул мимо часового, не обратившего на меня внимание. – Одним из самых тяжелых испытаний стал арест и расстрел фашистами отца. Его увезли в Псков, и Льву удалось встретиться с ним случайно перед самым расстрелом. – На площади стояла виселица, на ней повешенные. Долго плутал я по городу. Когда нашел тюрьму, стало совсем светло. К тюрьме подошла открытая грузовая машина. Распахнулись ворота. На ломаном русском языке переводчик начал выкликать фамилии. Один за другим в кузов поднимались арестованные. И вдруг переводчик произнес: «Мальяков!» Я не поверил своим ушам. Подбежал к машине. В кузов поднялся отец. Увидев меня, кивнул мне. Я закричал. Часовой сбил меня прикладом с ног, но я не чувствовал боли, видел только машину, которая уже тронулась. Вскочил и бросился за ней. Поскользнулся, упал. Машина скрылась за поворотом. Я не знал, что мне делать. Встал и пошел к тюрьме. Тихо спросил у одного из пленных: «Куда увезли арестованных?» – «Утром известно куда увозят: расстреливать». 
Так вспоминал о гибели своего отца псковский писатель Лев Иванович Маляков (1927 – 2002). Увиденное стало тяжелой тайной подростка. Дома он не посмел ничего рассказать родным. До войны Лев Маляков окончил семь классов и с первых дней фашистской оккупации помогал партизанам, сражаясь в составе 2-й Ленинградской партизанской бригады.


После освобождения Псковщины от оккупантов, еще не достигнув призывного возраста, он ушел добровольцем на Балтийский военно-морской флот. Воевал на торпедных катерах, был контужен. Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями Нахимова, «За отвагу», «За победу над Германией» и другими.

Демобилизовавшись в 1950 году, Лев Иванович вернулся на родину, в Гдовский район Псковской области и продолжил учебу, окончив школу с серебряной медалью, затем отделение журналистики филологического факультета Ленинградского государственного университета.

С 1955 г. работал в газете «Псковская правда», с 1959 г. был редактором областной газеты «Молодой ленинец». В 1968 г. Л.И. Маляков был принят в Союз писателей СССР, занимался большой общественной, педагогической, литературной деятельностью.

Подготовил
Игорь Исаевъ

В публикации использованы фотоматериалы с сайта Государственного архива Псковской области  и видеоматериалы международной историко-литературной акции «Бессмертный полк русской поэзии»

С ДНЁМ РОЖДЕНЬЯ, ДОРОГОЙ ПОЭТ! Слово о Пушкине

Вся Отчизна в праздничном цветенье.
Словно песня, льется вешний свет,
Здравствуй, Пушкин! Здравствуй, добрый гений!
С днем рожденья, дорогой поэт!
Ярослав Смеляков

https://pbs.twimg.com/media/DfAQdv1X0AAkdzC.jpg:largeИ в радости, и в печали добрый гений Пушкина не покидает нас. И неважно, полна ли Пушкинская поляна в Михайловском радостным гомоном современных друзей поэта, бесконечно его любящих, восхищающихся им, хранящих в своих сердцах его слово или пуста, как охваченные осенью 1830 года эпидемией холеры московские просторы… Способны ли сковывающие объятия карантина, моровые поветрия, сложные жизненные обстоятельства отдалить нас от народного любимца, лишить нас целительной силы Поэзии? Сам Пушкин дал ответ на этот вопрос на все времена:

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.

Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.

Думается, что нет на свете тайны, которую не приоткрыло бы вещее пушкинское слово; вопроса, на который в той или иной степени не дал бы он ответ. В этом, верно, и есть пророческое призвание Поэта, его всемирная отзывчивость. Замечательно говорит об этом Иван Ильин:
«Чем дальше мы отходим от него, тем величавее, тем таинственнее, тем чудеснее рисуется перед нами его образ, его творческое обличие, подобно великой горе, не умаляющейся, но возносящейся к небу по мере удаления от нее… В этом обнаруживается таинственная власть духа: все дальше мы отходим от него во времени, и все ближе, все существеннее, все понятнее, все чище мы видим его дух. Отпадают все временные, условные, чисто человеческие мерила; все меньше смущает нас то, что мешало некоторым современникам видеть его пророческое призвание, постигать священную силу его вдохновения, верить, что это вдохновение исходило от Бога…»

Достанет ли нашему народному  гению сил, чтобы, как и двести лет назад, глаголом жечь сердца людей? Ответ очевиден: как нельзя затушить возожженное Богом пламя божественной купины, так невозможно  и умалить горение пушкинского гения, пушкинского слова. Оно с нами было и с нами останется.

Бесконечно жаль, что в этом году в Дни Пушкинской поэзии и русской культуры не соберемся мы вместе на Пушкинской поляне. Сердце сжимается от этого, но, быть может, в таком удалении друг от друга, от звуков праздничных фанфар, боя барабанов, кружащихся на поляне кавалергардов и светских дам, мы острее и четче ощутим свою неразрывную связь с родной культурой, великой русской литературой, друг с другом, наконец? И, конечно же, с солнцем нашей поэзии – Александром Сергеевичем Пушкиным? Кто бы об этом не мечтал?

Вспоминается, как много лет назад советский поэт Ярослав Смеляков, остановившись в одной из псковских гостиниц, вечером предался мыслям о великом поэте.  Тогда-то у него родились такие строки:

С тех самых пор, как был допущен
в ряды словесности самой,
я все мечтал к тебе, как Пущин,
приехать утром и зимой.

И по дороге возле Пскова,-
чтоб все, как было, повторить,-
мне так хотелось ночью снова
тебе шампанского купить.

И чтоб опять на самом деле,
пока окрестность глухо спит,
полозья бешено скрипели
и снег стучал из-под копыт.

Все получилось по-иному:
день щебетал, жужжал и цвел,
когда я к пушкинскому дому
нетерпеливо подошел.

Но из-под той заветной крыши
на то крылечко без перил
ты сам не выбежал, не вышел
и даже дверь не отворил. …

И, сидя над своей страницей,
я понял снова и опять,
что жизнь не может повториться,
ее не надо повторять.

А надо лишь с благоговеньем,
чтоб дальше действовать и быть,
те отошедшие виденья
в душе и памяти хранить.[1]

 Будем же и мы хранить в душе и памяти лучшее из того, что было, искать доброе в том, что есть и надеяться, что Господь пробавит нам великие и богатые Свои милости в грядущем!С праздником, дорогие друзья! С Днями Пушкинской поэзии и русской культуры! С Днем рождения тебя, наш дорогой Поэт!   

Игорь Смолькин,
председатель правления
Псковского регионального отделения
Союза писателей России

 

[1] Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, «Художественная литература», 1970

Станислав Золотцев. Из неопубликованного

21 апреля день рождения
поэта Станислава Золотцева

«Разбирая в очередной раз архив Станислава Александровича, обнаружила большой почтовый конверт с вложенными в него листами бумаги, на которых что-то напечатано. Адресат — Вадим Рахманов, поэт, владелец издательства «Новый ключ». Почему-то его имя в строчке «кому» зачёркнуто, а на конверте крупно написано — Золотцевой Ольге. Когда этот конверт оказался у меня – не помню.
С Вадимом я познакомилась в 2008 году,  когда  он издавал книгу прозы Золотцева «Камышовый кот  Иван Иванович», которую Станислав успел отредактировать, а вот готовую уже не увидел. Все эти годы мы поддерживаем с Вадимом отношения — перезваниваемся, а вот видимся не часто, что, впрочем, для Москвы не удивительно. Просмотрев содержимое конверта, который ему наверняка передавал сам Станислав, я сразу позвонила Вадиму, перечислила ему все тексты. Но он не вспомнил ни о том, как попал к нему конверт, ни как и когда отдал его мне . Не помнит он и то, что было в нём. Да и то — двенадцать лет прошло, как нет Станислава. А там — несколько стихотворений, поэма и первая часть прозаического сочинения «Лавры». Всё датировано 2007 годом. Учитывая, что последняя книга Станислава, изданная к его 60-летию, была подписана к печати 21 января 2007 года, а  напечатанный в 2009 году  сборник духовных стихов «Русская вера» не включает в себя  стихи из конверта, датированные 2007 годом, делаю вывод, что   опубликованы они не были. Вот и решили мы, что отметим день рождения поэта представлением читателям неизвестного из его творческого наследия. Выбрала два стихотворения «Белоночие 2007» и «Вашими молитвами». Позднее —   представим и другие. И вы поймёте, почему не всё сразу. Признаться, я в какой-то момент позволила себе усомниться – а Станислава ли это стихи? Да вы сами это почувствуете. Читатели, знающие творчество русского советского поэта, как жизнеутверждающее, сразу обратят внимание на то, как в конце жизни изменился вектор его поэзии».

Ольга Золотцева

СТАНИСЛАВ ЗОЛОТЦЕВ

БЕЛОНОЧИЕ

Почему словом «ночь» называются эти часы?!
Даже белая – это не ночь.
                   Это женственный призрак.
Невидимка – богиня, своей наготы и красы
от богов не сумевшая спрятать капризных.
И приникла она к небогатой земле северян,
волхованием света верша для неё воздаянье,
чтобы каждый живущий на ней благодарно сверял
 с этим даром небесным и мысли свои, и деянья.

И меня каждым летом по-новому сводит с ума –
в седоглавые годы сильнее, чем в юные годы –
изнутри напоённая солнцем,
                           трепещущая полутьма
меж незримым закатом
                            и тут же возникшим восходом.

Непредвиденно, непредугаданно всё на земле…
И неведомо, что через миг приключится на свете
в этой краткой и зыбкой, колеблющейся полумгле:
ты ещё поживёшь? или канешь в небесные сети?

И превыше свободы, и глубже оно, и мощней,
это странное чувство –
                              что в доме высотном, что в поле.
И от неба до сердца,
                              от сочной листвы до корней –
белоночная воля. Безмерная Высшая воля….

 

ВАШИМИ МОЛИТВАМИ

На излом, на прочность, на разрыв
выверен в трудах, испытан битвами,
вашими молитвами я жив.
жив я  — только вашими молитвами.

Колоски моих духовных нив
злобными вытаптывают ритмами
нелюди…  Но всё-таки я жив
вашими целебными молитвами.

Я передо всеми виноват,
с кем одолевал бугры и рытвины.
…Не был я тебе ни друг, ни брат –
но твоими я спасён молитвами:

и в душе весенних сил прилив,
и под силу мне страданий чаша,
ибо верю, что на свете жив,
если я внемлю молитвам вашим.
В дни, когда Антихрист нашу Русь
обратить пытается в пустыню –
вашими молитвами держусь,
вашими молитвами святыми,

И молю я всех вас об одном –
хоть в одном останьтесь монолитными:
каждый русский – со своим огнём,
Русский свет – лишь с вашими молитвами.

2007, апрель

 

P.S.
«Ольга Николаевна, как чуткий многолетний редактор и организатор работы с литературными текстами, да и как близкий человек, вышла в интуитивных поисках на “нужные” стихи Ст. Александровича. Эти два стихотворения — одни из последних созданий поэта. На мой взгляд, они — поистине прекрасны, при этом,   они  о разном, и, в то же время,  о чём-то одном, главном — и в жизни, и в творчестве поэта.  «Белоночие» — стихи о родине, о том, что связано с любимой псковской землёй. В них вдруг проступает близость Тютчеву — лирику и философу природы. В них — погружение в созерцание белоночного пейзажа, удивительные сравнения и ассоциации, поражающие глубиной и утончённостью переживания красоты. В этих стихах  поэт — не просто преклоняется перед красотой ночной северной земли, он её  идолопоклонник, и её переживание перерастает в страдание — его любовь сильна до изнеможения.   Второе стихотворение “Вашими молитвами”, пожалуй, в этом, смыкается с “Белоночием”. Ольга Николаевна права и в другом. Стихи “Вашими молитвами”  непохожи даже   на остальные стихи последних лет, наполненные горечью, болью, порой  яростным протестом — реакцией на жизненные коллизии того времени. Это стихотворение  наполнено чувством покаяния, жаждой молитвенного очищения, острым осознанием греховности современной жизни, современного человека  и, главное, самого себя. Объединяет же эти два, повторюсь, непохожих по сюжетам стихотворения, поражающее до глубины души — состояние одиночества и тишины,  оцепенения и сосредоточенности на глубокой душевной боли. Ведь в большинстве своих стихов Золотцев — поэт сразу ярким жестом-интонацией обращается к читателю и слушателю. В этих – он, наедине с собой, тихо, устало и нежно говорит со своей страдающей душой. В них — особая интонация, почувствуйте её! Поэт говорит о самом дорогом и важном.

Татьяна Лаптева

Пасхальная служба 19 апреля 2020 года

Игорь Изборцев

Воскре́с Иису́с от гро́ба, я́коже прорече́,
даде́ нам живо́т ве́чный…

https://scontent.fhel4-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/93563608_2950228111730734_8174172042531176448_n.jpg?_nc_cat=107&_nc_sid=8024bb&_nc_ohc=Qhv4fyv-BLoAX_7wKGQ&_nc_ht=scontent.fhel4-1.fna&oh=08af7a166a591324d88295b006770032&oe=5EC2568CСуббота 18 апреля. 22 часа 30 минут. Еду по пустынным улицам Пскова. Машин мало, пешеходов еще меньше. И здесь, в салоне авто, чувствую напряжение в окружающем пространстве, словно некто схватили полотно воздУхов с разных сторон и тянут на себя, а оно трещит, оно вот-вот лопнет, и что хлынет в городские пределы из открывшихся прорех? Фобос и Деймос? Коронавеймос…
Отгоняю от себя наваждение крестным знамением, впереди главный погост города… Центральные ворота кладбища заперты по случаю ограничений, вызванных моровым поветрием. Поэтому сворачиваю в сторону деревни Орлецы, по улице Окраинной въезжаю в северные ворота кладбища.
Впереди, рассеивая тьму, вздымается к небу купол храма Воскресения Христова, давно ставшего самой большой и важной частью моей жизни, лучшей частью… Свет фар, рыскающий вверх-вниз и по сторонам из-за дорожных колдобин, выхватывает из темноты надмогильные камни и кресты, двигает их из стороны в сторону, приближает ко мне. На мгновение вспоминаю милашку Савелия Крамарова и его вошедшее в историю «А вдоль дороги мертвые с косами стоят и тишина». Но тут же забываю – впереди кто-то сигналит фонариком, соревнуясь с дальним светом моей АУДИ. Смешно! Я переключаюсь на ближний, подъезжаю, останавливаюсь. Человек в полицейской фуражке делает знак опустить стекло. Опускаю. Он представляется: подполковник полиции такой-то. Спрашивает, откуда я тут взялся? В голосе сквозит удивление. Мой черед представиться. Объясняю, что являюсь старостой храма и прибыл на пасхальное Богослужение. А удивление в голосе от того, что полицейский ничего не знал о северном въезде на кладбище, в его представлении, моя машина появилась откуда-то из глубины города мертвых, словно колесница смерти… Но все прояснилось.
Поодаль, полускрытый мраком, стоит еще один полицейский. Моросит дождь, и я предлагаю им укрыться в притворе храма. Вежливо отказываются: мол, не положено! Что ж, у каждого своя планида. Моя ведет меня в храм… А он пустынен, тих и робок, как школяр. Ему, помнящему сонм предыдущих пасхальных служб, непривычно видеть эту пустоту. Я буквально чувствую, как он недоуменно пожимает плечами каменных сводов…
Но вот все в сборе: клир, в лице священника отца Василия, церковнослужители в составе пономаря Элизбара и старосты, т.е. меня, грешного имярека, а также работницы храма Фотинии. На клиросе – бессменный регент Раиса и певчая Мелитина. Весь на сегодня церковный собор. Хотя нет. Лики святых, обратная перспектива, пристальное внимание инобытия… Наша скудость и немощь приумножена полнотой Церкви. И все-таки грустно… Грустно от нынешнего Крестного хода, у которого нет ни сил, ни полномочий выплеснуться за порог храма… Крестного хода, в котором за священником следуют лишь три христианина, три голоса чуть слышно славят Христа: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небеси, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити».
У меня мелькает мысль о войне. Мы словно на войне, шествуем к горнему, пригибаясь от вражеских стрел к земной юдоли… Может быть правы некоторые церковные проповедники, говорящие что война уже идет, очередная мировая?
Все! Пропет, словно выпит до дна, Пасхальный канон, завершена литургия, освящены куличи и яйца… Отчасти, все как и прежде, но в остальном — все не так! Словно за церковными стенами опять стоят воинства Диоклетиана, готовые схватить и тащить на арену, где звучат еще отголоски страшных в своей силе и правде слова святителя Игнатия: «Я – пшеница Божия. Пусть измелют меня зубы зверей, да сделаюсь чистым хлебом Христовым».
Господи Воскресший, дай хоть каплю такой веры! Тогда что моры и глады, что лютые страхования и угрозы? Но и в нашей малости есть надежда и есть уверенность.Ведь Господь с нами и Он Воскрес!
Воистину Воскресе Христос!

19.04.2020

Судьбы трагический роман. Вышел новый номер журнала «Родная Ладога»

 «СУДЬБЫ ТРАГИЧЕСКИЙ РОМАН»
вышел новый номер журнала «Родная Ладога» №4 (50) 2019

Именно этими словами, вынесенными известным публицистом и литературным критиком Эдуардом Анашкиным в название своей статьи, можно озаглавить аннотацию нового номера журнала «Родная Ладога» (гл. редактор Андрей Ребров) и охарактеризовать содержание. Эдуард Анашкин (Самарская обл., с. Майское) в исследовании, названном «Судьбы трагический роман», рассказывает о новом произведении Александра Лаптева «Бездна», повествующем о самом трагическом периоде жизни сибирского классика Петра Поликарповича Петрова. Его творческая жизнь пришлась на первую треть прошлого века. Времена были страшные, но честь и правда оставались главными красками талантливых писателей, каким был П.Петров, репрессированный в 1941-ом и погибший в том же году.

 О трагических революционных временах прошлого века, повлиявших на судьбы всех русских людей, не забываем мы поныне во избежание повторения ошибок. Митрополит Петрозаводский и Карельский Константин (Горянов) эту тему глубоко исследовал в своей новой книге «Чаша Господня и чаша бесовская». Продолжает ее и в новой статье «Бежим от Суда!» С разъяснением библейских архетипов, в системе философских смыслов, посредством художественных и литературных образов он, богослов и историк, предостерегает от подобных революционных трагедий. Приводя красноречивые цитаты ниспровергателей Царской России, митрополит Константин заставляет читателя сформировать собственное мнение о допустимости или недопустимости революционного способа решения социально-политических вопросов. Что такое революция без романтических лозунгов, Владыка Константин показывает посредством «откровений» омского рабочего Мясникова, организатора убийства Великого князя Михаила Александровича. «Организатор убийства Великого князя Михаила Александровича (в ночь с 12 на 13 июня 1918 г.) Г. Мясников написал «Философию убий­ства», уникальнейшее произведение, раскрывающее для нас многие темные места истории. Труд имеет подзаголовок «Как и почему я убил Михаила Романова». Он так описывает свою палаческую инициативу:
«Это надо сделать так, чтоб и голову контрреволюции снять, и Совет­скую власть оставить в покое… Но как делать? Если пойду в номера и про­сто пристрелю Михаила, то кто поверит, что я, член ВЦИК, действовал без предварительного обсуждения с верхами? Не поверят… Как быть? А что, если взять да и “бежать”? (Этот термин у Мясникова явно означает «убить при попытке к бегству»). А почему бы нет? И если он (Михаил) до сих пор не убежал, то только потому, что он лени­вый дурак. Это не расстрел, не убийство: он исчез, его нет». <…>

Самое интересное с религиозно-философской точки зрения — это то, как Мясников готовил себя в идейном плане к этому убийству: «Я, может быть, физически не убью ни одного, но надо быть лично готовым к тому, чтобы убить их всех: И только в том случае я имею право пойти на это дело: Готов ли я? Без всяких колебаний: А странно все-таки: Иван Сусанин, крестьянин, спасает Михаила I. А я, рабочий, изгой, смерд, уничтожаю Михаила II и последнего. Начало и конец, альфа и омега: Ми­хаил: Кто я? Сын смерда, пролетарий, сижу в одиночке. За что? За мою правду; за то, что, вкусив от древа познания добра и зла, понес эти плоды к таким же пролетариям: Вот я — атеист, а там — православные, Досто­евские, Мити и Алеши Карамазовы. Это они поют “Христос воскресе”, избив меня за то, что я не хочу им подпевать. Может, поэтому я понимаю образ Смердякова, как еще никто не понимал: Если Моисей убивает 15 000 человек, то это нормально и законно, а если трудовик убил Моисея, то это богопротивно, ибо “не убий”… Если б Толстому предстояло убить Михаила и спасти тысячи жизней трудовиков, то убил бы он? Если б ему нужно было убить тифозную вошь и тем спасти множество жизней от заразы? Убил бы он и не задумался? А Достоевский? Этот откровенный защитник самодер­жавия, православия и народности стал бы думать еще меньше, чем Толстой: Надо реабилитировать Смердякова от гнусностей Достоевского, показать величие Смердяковых-борцов на сцене битвы свободы с гнетом богов…»

О глубинных причинах и трагических результатах революций в России в начале прошлого века в статье «Нужны ли были революции?» размышляет русский аристократ, князь Александр Трубецкой (Париж, Франция), предки которого оказались в вынужденной эмиграции во Франции. Слова И.Ильина, взятые как эпиграф, поясняют точку зрения автора, раскрывают содержание статьи: «Трагическая судь­ба увлекает Россию, свершает­ся исторический рок, подводятся итоги наследственным грехам и ве­ковым недугам… Душа изнемогает от скорби и стыда при виде нашего великого крушения. Но из-за сты­да и из-за скорби не угасает вера в наше будущее возрождение. Русский народ выстрадает свое разложение и свое падение, опомнится, взалкает и возродится».

 Революцией оказалась сломана судьба еще одного нашего соотечественника, сына эмигрантов первой волны Игоря Андрушкевича, оказавшегося в юном возрасте в Аргентине. О трудном эмигрантском послевоенном бытии своем и своих соотечественников он рассказывает в воспоминаниях «Семьдесят лет в Аргентине». О том, какую прекрасную Россию мы и они потеряли, можно представить по статье доктора философских наук Вячеслава Возчикова (Бийск, Алтайский край) «Жили два товарища. Эскиз к биографии Эриха Федоровича Голлербаха». Она посвящена легендарной, забытой личности, «певцу» Царского Села в его имперском величии, литературному критику и поэту Эриху Голлербаху и его творческим друзьям.

 Революционный вопрос – вопрос нравственный, а нравственный вопрос –

вечный и всегда современный. Публицистика журнала отражает нравственное состояние современного общества, показывает его в соотношении с исконной русской традицией, определяет идеей служения, отмечает невысокий уровень современной культуры. Выдающийся наш современник, мыслитель Владимир Крупин (Москва) прислал для публикации свое выступление «Желание спасти душу и совесть. Программа превращения детей в животных» на заседании Общественной палаты по вопросу «Роль литературы в духовно-нравственном формировании общества». Известный поэт, публицист, философ Григорий Калюжный (Москва) ставит острые духовно-нравственные вопросы в статье «Православный патриотизм и “окно Люцифера”», доказывая современному апостасийному миру, что человеческая жизнь держится на животво­рящей святости всего Сущего, т. е. на Имени Господнем, вне Которого нет ничего истинного, а значит, и святого ничего нет. Убедителен пример трагической жизни царского контр-адмирала Капниста, убитого большевиками за братолюбие.

Литературовед, поэт Алексей Шорохов (Москва) вспоминает о трагических судьбах русских писателей, опаленных революционной пропагандой. В статье «Новокрестьянские поэты: исповедничество в слове. О причинах избирательной ненависти к русской деревне и ее певцам» автор показывает, что в беспощадной системе большевистских репрессий против русской культуры больше всех досталось крестьянским писателям, понимавшим демонизм большевистской власти. Эта власть их всех уничтожила.

 Размышления митрополита Тихона (Шевкунова) /Псков/ «Нас ведет Господь» имеют религиозное содержание и художественную ценность. Они посвящены вопросам монастырской жизни. Владыка Тихон утверждает и доказывает, что Церковь – самое главное Божие творение. «Если мы зададим себе вопрос: «Какое из творений Божиих самое прекрасное, самое величественное, самое главное?» — то, наверное, многие из нас ответят, что это — че­ловек. И будут неправы. Потому что самое главное, самое прекрасное и величественное творение Божие — это Его Церковь. Церковь — это мы с вами и продолжение Боговоплоще­ния в истории человечества». Именно в Церкви формируются души праведников.

 О том, что такое праведность и каковы ее характеристики, на примере творчества Н.Лескова разъясняет доктор филологических наук литературовед Алла Новикова-Строганова (Орел) в статье «Рождественское спасение». Автор пишет: «Герой рассказа «Человек на часах» — солдат-часовой Постников — тип истинно лесковского «героя-праведника». В мучительной нравственной борьбе он сумел сделать правильный — праведный — выбор, “не сол­гав, не обманув, не слукавив, не огорчив ближнего и не осудив при­страстно врага”». В ряд русских праведников можно поставить великого нашего ученого Дмитрия Менделеева. В большой юбилейной статье «Русский гений – Дмитрий Иванович Менделеев», посвященный 185-летию со дня рождения исследователя и 150-летию открытия Периодического закона хи­мических элементов, доктор культурологи, профессор Галина Скотникова (Санкт-Петербург) на основе известных исследований создает мощный образ этого человека, благотворно повлиявшего на историю России на много веков вперед.

Большая, мудрая, благодарная статья мастера незабываемого, убедительного слова Николая Дорошенко (Москва) посвящена истории жизни и современному значению творчества Федора Абрамова «О творческой судьбе как о чуде. К 100-летию со дня рождения Федора Абрамова». Отношение автора к современному классику можно понять по таким словам: «Может быть, тайна различия не только в творческих, а даже и в чело­веческих судьбах Абрамова и Солженицына заключается в вот этих словах автора романов «Братья и сестры» и «Дом»: “Надо быть не правдоискате­лем, а правдоустроителем”».

О своих друзьях, ушедших из жизни, о выдающемся писателе Василии Белове, поэте Сергее Викулове и др. вспоминает петербургский поэт Николай Рачков (Санкт-Петербург) в статье, озаглавленной строкой из стихотворения, посвященного Василию Белову, «Мы его неизменно с надеждою в сердце встречали». Критическая точка зрения – прозаика, публициста, Бориса Подопригоры (Санкт-Петербург) на другое современное творчество, а именно, на фильм Павла Лунгина «Братство» выражена в решительных формулировках. Офицер, служивший во многих горячих точках, в Афганистане, Б.Подопригора уличает известного режиссера в неправде жизни, в незнании истинных, действительно братских армейских отношений. Статья «Война и “Братство”» — размышление доказательное и поучительное

Поучительной можно назвать представленную в журнале прозу современных авторов. Опубликованы произведения Михаила Зарубина (Санкт-Петербург), Виктора Потанина (Курган), Игоря Гуревича (Архангельск). Это произведения о человеческих поступках, об ответственности за свою малую и большую Родину. Подобной ответственности учат материалы исторического блока. Поэт, публицист Сергей Корытин (Санкт-Петербург) в статье «Что Россия делает в Сирии?» раскрывает этот вопрос в исторических, политических, нравственных координатах российского бытия. Доктор технических наук, историк, публицист Виктор Пархимович (Москва) в статье «Императорская авиация России» дает широкую картину истории возникновения авиации вообще и российской, в частности. Этот интересный материал, хорошо иллюстрированный, популярно изложенный, доступен и неспециалистам.

Постоянные авторы журнала Никита Шевцов и Елена Наумова (Москва) в своих путевых заметках «Родники великого языка» рассказывают о трех его хра­нителях, создателя­х толковых словарей – В. Виноградове, С.Ожегове и Л.Скворцове. Эти ученые, родившиеся в российской глубинке, стали мыслителями мирового значения. Чтобы почувствовать истоки вдохновения наших выдающихся соотечественников, авторы статьи посетили их родные места – Зарайск, Кувшиново, Суздаль. Русская литература благодаря таким изысканиями и усилиям многих современных писателей, являющихся примером новому поколению, продолжает свое полнокровное существование. И молодые писатели ярко, талантливо заявляют о себе своим творчеством. Об этом свидетельствует глубокая статья молодого критика Яны Сафроновой (Москва) о молодом, но уже известном прозаике Юрии Лунине «Когда я вырасту, я хочу быть маленьким мальчиком. О прозе Юрия Лунина».

Немало известных авторов опубликовано в рубрике «Поэзия». Надо отметить, что эта рубрика в данном номере журнала является интернациональной. Опубликованы стихи ведущих сербских поэтов Драгана Данилова (Белград, Сербия), Валентины Чизмар (Белград, Сербия), Славомира-Саши Нишавича (Нови Сад, Сербия). Современную европейскую поэзию представляет Эдуардо Мога – известный поэт и литературовед из Барселоны (Испания). Поэтическая публикация руководителя Академии Российской словесности Юрия Беляева (Москва) посвящена юбилею поэта. На страницах журнала также опубликованы стихи протоиерея Геннадия Рязанцева-Седогина (Липецк), Николая Пересторонина (Киров), Бориса Орлова (Санкт-Петербург), Татьяны Грибановой (Орел), Ольги Флярковской (Москва), Наталии Пунжиной (Гатчина, Лен. обл.), Елены Шаляпиной (Санкт-Петербург).

В журнале, по многолетней традиции, имеются сведения о вышедших книгах: обложки изданий и аннотации к ним дают представление о темах и жанрах современной русской литературы. На обложке картина Филиппа Москвитина «Генералиссимус А.В.Суворов».

Валентина ЕФИМОВСКАЯ

Подвиг 6-й роты – начало возрождения русской веры в себя

20 лет назад произошёл бой на высоте 776 в Аргунском ущелье Чечни, вошедший в историю, как подвиг 6-й роты псковских десантников

https://mtdata.ru/u24/photo7B85/20419542693-0/original.jpg
В бою, который продолжался с 29 февраля по 1 марта 90 российских десантников 6-й роты 2-го батальона 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии сдерживали банду чеченских боевиков и наёмников, численностью до 2,5 тысяч (по другим оценкам около 2 тысяч) человек.
Погибли 84 русских воина и по разным оценкам – от 400 до 600 бандитов.
Даже в масштабах Великой Отечественной войны подвиг 6-й роты псковских десантников выглядит, как выдающийся.
Однако любое событие вписано в контекст своего времени. Для начала «нулевых» это было… Когда автор этих строк впервые услышал из СМИ об этом событии, в памяти предстало что-то былинное, сродни подвигу отряда Евпатия Коловрата.
За что погибали псковские десантники Почти полтора десятилетия перед этим нам внушалась мысль об ущербности прошлого России и ещё большей ущербности её настоящего. Доминирующие в СМИ объяснения наших великих побед – «завалили трупами». А в настоящем, внушали нам, Российская армия даже и трупами завалить не способна «чеченских сепаратистов», несмотря на подавляющее превосходство в живой силе и военной технике.
И действительно, казалось порой: откуда ныне взяться героизму в нашей деморализованной армии. К тому же эта армия тогда в сознании многих существовала как бы сама по себе, оторванная от того, чем жили люди на «гражданке».
Помню, как однокурсники накануне штурма Грозного под новый год 1995 года удивлялись, почему меня так заботит, как будут разворачиваться события где-то там, очень далеко на Кавказе. Однова живём: поколение «ПИ» пытались убедить, что главное в жизни деньги, и все те удовольствия, которые можно купить на них. И ведь многих убедили.
Но не тех 90 псковских десантников, которые приняли решение стоять до конца. А ведь и их, судя по данным радиоперехватов, боевики пытались соблазнить деньгами, предлагали полмиллиона долларов, чтобы террористы спокойно могли уйти от возмездия.
Поэтому 1 марта с полным основанием можно назвать не только днём подвига 6-й роты, но и днём начала возрождения русской веры в себя, в свой трудный, но мужественный путь.
За прошедшие годы возникло много трактовок героической гибели 6-й роты. В том числе и явно злонамеренных, имеющих целью очернить этот подвиг, не дать ему стать одной из опор русского духа.
Но сила этого подвига такова, что даже рассказы чеченских террористов о том, что, якобы, псковских десантников поразили «ангелы Аллаха», выглядят беспомощной попыткой скрыть своё в первую очередь моральное поражение. Да, рота погибла, но оказалась сильнее духом боевиков и наёмников. И последствия той победы сказываются на нашем настоящем, будут сказываться и в будущем.

http://www.pskov.ru/sites/default/files/photos/2020/index89_0.jpgВот, что рассказал мне о подвиге, спустя 20 лет, Андрей Лобанов, который командовал сводным отрядом спецназа, первым оказавшимся на месте гибели 6-й роты.
— Почему вашему отряду не удалось до окончания боя прийти на помощь 6-й роте? Были для этого объективные причины?
— На момент начала боя мы базировались на высоте Даргендук 14.10 в трёх километрах от высоты 776.
До этого мы как раз выполняли задачи совместно с подразделениями 2 и 3 батальонов 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. 29 февраля 2000 года мы пришли с задачи, отдыхали. Ночью мне мой связист говорит: «Командир, внизу происходит что-то непонятное». Ребята из 6-й роты на 700 метров ниже нас были. До нас доходили звуки боя. У меня был хороший японский радиосканер и пеленгатор. Мы в радиоэфире слышали бой от начала до конца. Что и как там происходило. Скажу больше – мы даже записали это всё. У меня есть запись этого эфира, который я никому и никогда не показывал.
— Почему?
— Мы с боевыми товарищами, которые слышали в радиоэфире ход боя, решили, что не стоит бередить раны родных. Пусто запись так и останется между нами.
Мы пришли на место боя 1 марта около 12 часов дня. Быстрей прийти мы просто не смогли. Нам срочно дали задание, мы сформировали группу из спецназовцев из группы «Вымпел» и двух усиленных рот 108-го Кубанского десантно-штурмового полка.
Градус спуска с нашей высоты был достаточно большой, около 70 градусов, мы шли медленно. К тому же шли осторожно, проверяли, нет ли засад поблизости. Местами был глубокий снег.
Вышли на высоту Доставалова. Там десантники 6-й роты оборудовали окопчики ещё до боя на высоте 776. Высота Доставалова, кстати, достаточно удобна для обороны. Было видно, что ребята сорвались, оставили часть вещей и ушли. Мы поставили блокпост на этой высоте. Потом в обход по высотам вышли к высоте 776. Мы проходили тропами, которые были местами залиты кровью. Это «духи» уходили, у них было много раненных. Позднее разведка подтвердила. Раненных у них боевиков было много, очень много. Я не могу вам всё рассказать, мы потом работали по этой банде… нашли мы всех,
На высоте 776 мы увидели всю картину боя. После него прошло 6-7 часов. Светило яркое солнце. Нас там было несколько офицеров, мы как профессионалы ясно восстановили всю картину боя. Точное число потерь боевиков установить было трудно, но значительно больше ста человек, это точно. Около двадцати бандитов было брошено на месте боя, присыпано снегом. Почему именно их не вынесли – я не знаю. Обычно «духи» старались не оставлять тел погибших.
— Есть разные версии того, как погибла 6-я рота.
— В героизме 6-й роты никаких сомнений нет. Где застал их бой, там они и сражались. Группами занимали очаговую оборону. Никакой растерянности, делали всё грамотно, профессионально, насколько позволяла ситуация.
Было видно, что несколько раненных были добиты выстрелом в голову. Представьте себе: прислонённый к дереву сидит контрактник или прапорщик, он весь перебинтованный, А полукругом рядом с ним лежат бойцы. Они отстреливались, перевязывали друг друга и на этом же месте погибали. Все лежащие вокруг десантники погибли в бою, а вот этот перебинтованный боец, видимо, живой оставался, когда на высоту зашли «духи». Они его добили в упор, было видно, что выстрел сделан в лицо.
— Вы прошли обе Чеченские кампании. Доводилось видеть много примеров героизма наших солдат?

За что погибали псковские десантники
— Подвигов было много. Не раз боевые товарищи прикрывали друг друга, рискуя жизнью. Были примеры, когда наши танкисты не оставляли подбитые танки, продолжали сражаться, проявляли себя. Или можно вспомнить историю с защитой Железнодорожного вокзала в Грозном. Туда зашли рязанские десантники, помогли пехоте, которую сильно покромсали. Помогли им выйти, заняли этот вокзал и достаточно жёстко держали его. Морские пехотинцы Северного флота, пехотинцы 131-й Майкопской бригады тоже проявляли героизм. Примеров самоотверженности было много.
Просто 6-я рота – это пример, когда одно подразделение проявило массовый героизм. А если разобраться, в истории Чеченских кампаний есть множество примеров, на которых можно и нужно воспитывать подрастающие поколения.

Алексей Полубота

Источник:https://riafan.ru/1254743-za-chto-pogibali-pskovskie-desantniki

«Чаша Господня и чаша бесовская». Новая книга митрополита Константина (Горянова)

Константин (Горянов) митрополит.  «Чаша Господня и чаша бесовская» (1Кор.10:21)
/Осмысление стратегии государственного существования России: библейские архетипы, трагические и славные страницы российской истории XX в./.
Издательский Дом «Родная Ладога», Санкт-Петербург, 2020 г., 530 стр., иллюстрации

На святках в редакции журнала «Родная Ладога» состоялась презентация новой книги митрополита Петрозаводского и Карельского Константина (Горянова), члена Союза писателей России, академика РАЕН, «Чаша Господня и чаша бесовская» (1Кор.10:21). Книга рекомендована к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви, утверждена Ученым советом Секции междисциплинарных проблем науки и образования Российской академии естественных наук. Рецензентами являются:
Казин А.Л. – доктор философских наук, профессор, и.о. директора Российского института истории искусств, засл. работник культуры РФ;
Базиленко И.В. – доктор исторических наук, кандидат богословия, профессор Санкт-Петербургского государственного университета и Санкт-Петербургской Духовной академии.
На презентации присутствовали доктор философских наук Казин А.Л.; доктор философских наук, академик РАО, профессор Государственного педагогического университета им. А.И. Герцена Корольков А.А.; главный редактор информационного портала «Русская народная линия» Степанов А.Д.; профессор Санкт-Петербургского государственного института культуры Скотникова Г.В.; вдова выдающегося русского писателя Николая Коняева – Коняева М. В.; главный редактор журнала «Родная Ладога» Ребров А.Б., заместитель главного редактора журнала «Родная Ладога» Ефимовская В.В.; заместитель председателя общественной организации «Брянское землячество в Санкт-Петербурге и Ленинградской области» Цыбульский А.П.; представители учебных организаций, в том числе БГТУ «Военмех» им. Д.Ф.Устинова Есипов А.В. – внук легендарного разведчика, героя Советского Союза Виктора Лягина, профессор Москвин С.В., члены редакции, авторы и читатели журнала «Родная Ладога».
Собравшиеся отметили, что книга митрополита Константина (Горянова) «Чаша Господня и чаша бесовская» (1 Кор. 10:21) — произведение уникальное и своевременное, созданное на стыке и во взаимосвязи многих областей человеческого знания — богословия, исторической науки, политологии, антропологии, статистики, литературоведения, экономики, искусствоведения. Настоящее издание, действительно, можно назвать осмыслением стратегии государственного существования России на основе библейских архетипов и истории русской революционной трагедии, приведшей к мировой военной трагедии, окончившейся Победой в Великой Отечественной войне.
Эта оценка книги оправдано тем, что Россия, которой в первую очередь она посвящена, находится в постоянной борьбе за независимость и в непрерывном духовном противостоянии Чаши Господней с чашей бесовской. Данный объемный труд, состоящий из самостоятельных глав-разделов, темы которых раскрываются в образных названиях и символичных эпиграфах, является произведением целостным. Строго выверена доказательная база главных смыслов: только в крепости веры Православной, только в осмыслении библейских архетипов человеческого поведения, только в соблюдении народом заповедей Божиих может быть непобедимой Россия. Это было доказано, как говорит автор книги, искупительным подвигом советского народа в Великой Отечественной войне.
На примере святой жизни страстотерпца — последнего российского Императора Николая II, принявшего Царский венец как «Чашу Господню», — автор книги разъясняет сакральную сущность Помазания на Царство, клятвы народа на верность своему Правителю, священного права служения Отечеству. Революции, произошедшие в России в начале XX века по инициативе и с финансовой помощью внешних, заинтересованных в гибели Российской империи сил, богослов рассматривает как агрессию адовых сил, чьими лживыми посулами обольстились многие сословия русского народа. Прильнувшие к «чаше бесовской», изменившие вере в Бога и клятве Его Венценосному Помазаннику, многие люди рассчитались за свою легковерность не только потерей Родины, но жизнями своими и своих детей. Нарушение клятв, отступничество от Бога привело к неисчислимым людским и материальным потерям во время Второй мировой войны, ставшей продолжением Первой мировой войны, в которой Россия должна была победить. Вследствие революций русская Победа оказалась отложенной на четверть века. Этот трагический опыт должен стать поучительным нам, живущим уже в третьем тысячелетии, в чем много помогает новая книга митрополита Константина «Чаша Господня и чаша бесовская».
Книга, имеющая ссылки на Библию, на новейшие современные научные исследования, обладающая развернутыми комментариями-подстрочниками, выполняющими функцию обширного справочного материала, хорошо иллюстрированная, должна быть интересна людям разных уровней образования, возрастов, политических взглядов.
Митрополит Петрозаводский и Карель­ский Константин (Горянов) — автор книг «И познаете истину» (СПб, 2011), «Встань и иди в дом твой» (СПб, 2014), «Апокалипсисы революций» (СПб, 2018), двухсот шестидесяти публикаций в академической и периодической печати широко известен как богослов, историк, публицист. Он в 1974 году окончил Винницкий медицинский ин­ститут, работал практическим врачом. В 1981 г. защитил кандидатскую диссертацию в Смоленском медицинском институте, занимал должность старшего преподавателя Брянского института.
Для того чтобы поступить в семинарию, требовалось преодолеть большие препятствия со стороны атеистической власти: пришлось менять место жительства, работать разнорабочим на железной дороге, лесоповале, ночным сторожем в Жировицком монастыре. По благословению митрополита Минского и Белорусского Филарета поступил в 1983 году в Московскую духовную семинарию, которую окончил за два года. На первом курсе академии принял монашеский постриг, был рукоположен в сан иеродиакона, а затем — в иеромонаха ректором Московской духовной академии и семинарии епископом Дмитровским Александром (Тимофеевым, + 2003). Во время учебы и преподавательской деятельности продолжал заниматься врачебной практикой.
В 1989 г. окончил Московскую Духовную академию, был оставлен преподавателем Ветхого Завета, защитил кандидатскую диссертацию. В 1990 г. возведён в сан игумена, назначен ректором возрожденной Минской Духовной семинарии, где преподавал историю Русской Православной Церкви и догматическое богословие. В 1991 г. рукоположен во епископа Но­вогрудского, викария Минской епархии. Продолжая быть ректором, управлял с 1992 г. возрожденной Новогрудской епархией. В 1996 г. назначен ректором С. – Петербургской Духовной академии с титулом «епископ Тихвинский, ви­карий Санкт-Петербургской епархии». С 1999 г. профессор, зав. кафедрой бого­словских дисциплин. В 2003 г. возведен в сан архиепископа. Член редколлегии «Бо­гословских трудов», член нескольких ака­демий (РАЕН и др.). Награжден многими церковными и научными наградами. Член Союза писателей Рос­сии, лауреат ряда литературных премий. С 2008 г. правящий архиерей Курганской епархии, проректор по научной работе Екатеринбургской Духовной семинарии. Председатель Синодальной бого­служебной комиссии. С мая 2015 г. ми­трополит Петрозаводский и Карельский, глава Карельской митрополии.

Валентина Станкевич

Михаил Иванов. Воин, писатель, гражданин.

К 95-летию со дня рождения
Михаила Фёдоровича Иванова

«Создается впечатление, будто автор и не вспоминает даже, а как бы переживает все заново, не поправляя событий, не приукрашивая их, ничего не утаивая…»
О.А. Калкин

«Он был типичным представителем Советской Армии, благородным, великодушным воином, человеком исключительной душевной чистоты…»
генерал-лейтенант  С.Н. Борщев, командир 46 Лужской дивизии

 

Михаил Федорович Иванов родился 9 января 1925 года в деревне Жуковичи Молодейской волости, ныне Стругокрасненский район. Его отец, Федор Андреевич, не отличался многословием, хотя рассказать мог многое: как был призван в армию в 1915 году за рост и стать в лейб-гвардии Литовский полк, как ходил в штыковую в 1916 году у реки Стоход, как в летнее наступление 1917 года за бои 21-25 июня у горы Дзикеланы младший унтер-офицер Иванов Ф.А. был награжден орденом Святого Георгия. С октября 1917 года был в Петрограде, служил сначала в Красной Гвардии, а потом в Красной Армии. Так что видел и слышал он и царя, и Керенского, и Ленина. Впоследствии работал на Путиловском заводе, но был вынужден вернуться на хозяйство в деревню.
Там он женился на Марии Яковлевне Северьяновой с которой прожил до конца своих дней. Мария Яковлевна, работала по дому и помимо своих детей ухаживала за братом свекра, Дмитрием Ивановичем, который прослужил верой и правдой царю и отечеству более 25 лет в Остроленке в Польском Королевстве, дослужился до офицерского звания, и жил в семье Федора Андреевича.
Именно с ним, Ивановым Дмитрием Ивановичем, связана история, внёсшая много разночтений в биографические исследования жизни и творчества Михаила Фёдоровича Иванова. Не признавший изменения календарного стиля, он зарегистрировал новорожденного Михаила по старому стилю и во всех метриках, а далее и в паспорте, датой рождения Михаила Федоровича значилось 27 декабря 1924 года.
Семья была большая, дружная, трудолюбивая, к 1941 году в ней росло уже 9 детей. Все очень любили книги. Федор Андреевич мог читать ночь напролет, а утром снова за работу. Мария Яковлевна училась вместе с детьми. Она обладала феноменальной памятью. «Валя, — говорила она дочери ,- что-то ты два раза читаешь стихотворение, чтобы запомнить, а я вот с одного раза все запоминаю».
Отца Марии Яковлевны, Северьянова Якова Северьяновича, другого дедушку Михаила Федоровича, привыкшего работать день и ночь, никогда не пившего спиртного, не сказавшего ни одного бранного слова, побожившегося, что не пойдет в «коммунию» к лодырям и пьяницам, раскулачили и выслали. Но во время Великой Отечественной войны трое его сыновей встали на защиту Отечества.
Вся семья с ранних лет работала по хозяйству и училась в Молодейской средней школе. Следует отметить, Ивановы оканчивали ее с похвальными грамотами — учились охотно и с интересом, а потому в большинстве своем окончили высшие учебные заведения. Учителя, инженеры, юристы, работники кооперации.
Старший Александр был примером для всех остальных. Один из лучших учеников Молодейской школы он поступил в Ленинградский железнодорожный техникум, а после начала Великой Отечественной войны продолжил учебу в Ленинградском училище связи. Гвардии лейтенант Иванов А.Ф. погиб 27.12.1944 в Венгрии.
Михаил Федорович также окончил школу с похвальной грамотой и поступил в 1940 году в Новгородский автодорожный техникум, а через год, окончив 1 курс на отлично, с последним поездом, вынужден был вернуться в родную деревню, где и попал в оккупацию. Началась Великая Отечественная война.
Вся семья Ивановых активно участвовала в помощи партизанам, десантникам, бойцам Красной Армии. В 1943 году немцы начали устраивать облавы на молодежь, а поскольку ребята успевали спрятаться в окрестных лесах, то увозили в качестве заложников их матерей. Михаилу удалось уговорить немецкого солдата отпустить мать. Сам он сел в вагон с невольниками. Работали на строительстве дороги к фронту — на Старую Руссу, а когда немцы перебросили их на строительство линии «Пантера» под Псков (Подчерничье), ребята сумели убежать. Так Михаил попал в число бойцов пятого отряда 10-й Ленинградской партизанской бригады. Воевал в ее составе до 23 февраля 1944 года, участвуя в операциях против немцев. Затем из запасного полка был направлен в 46-ю стрелковую дивизию под Выборг. Эта дивизия, ставшая потом Лужской ордена Суворова III степени, прошла с боями в составе 2-й Ударной Армии Ленинградского фронта по Эстонии, где прорывала с тяжелыми боями линию обороны севернее г. Тарту и дошла до г. Пярну.
Михаил Федорович был рядовым, связным у командира роты, одновременно исполнял обязанности каптенариуса (писаря). Награжден медалью «За Отвагу». Позднее дивизия, как и вся 2-ая Ударная, была передана 2-му Белорусскому фронту, которым командовал маршал К.К. Рокоссовский. Войска, прорвав оборону на Ружанском (под рекой Нарев) плацдарме, с боями освободили Польшу и дошли до Кенигсберга (Восточная Пруссия). Переправившись через Вислу, 314-й стрелковый полк вел бои за освобождение Данцига(Гданьска), за что был награжден орденом Красного Знамени и получил звание «Данцигский полк».
Маршем бойцы прошли до Штеттина (Шецин), форсировали его у города Альтьдам и затем с боями до берегов Балтийского моря, захватив город-порт Штральзунг.
За участие в боевых операциях Михаил Федорович был вновь награжден — двумя медалями «За Отвагу» и высшим солдатским орденом «Слава III степени».
Войну закончил 8 мая 1945 года в городе Засснитц, что находится на северной оконечности Германии в провинции Мекленбург на острове Рюген (бывший Буян). Во время похода через Германию, когда дивизия передислоцировалась в г. Хагенов, недалеко от Эльбы, многие бойцы заразились тифом. Михаил Федорович попал в госпиталь, а по выздоровлению был направлен в Управление военных комендатур Советской Военной Администрации Германии (СВАГ), которым командовал маршал Г.К. Жуков.
В 1946 году уехал в отпуск, по окончании которого был демобилизован. Работал инспектором Сельхозбанка в Дно и, одновременно, учился в вечерней средней школе, которую окончил с серебряной медалью.
В 1950 г. поступил учиться в Псковский педагогический институт на физико-математический факультет. Женился. Анна Васильевна — учитель русского языка и литературы. В 1952 году перешел на заочное обучение. Появились дети: два сына и дочь. Одновременно стал работать в Молодейской средней школе преподавателем математики, физики, рисования и черчения. В 1966 году семья переехала в Псков. Михаил Федорович приступил к работе в Псковском сельско­хозяйственном техникуме преподавателем физики.
Горькое чувство унижений в первые годы войны, зарождение сопротивления на Псковской земле, радость победы – тема его книги «На грани смертельного круга». Писал о том, что сам пережил, сам видел. Будучи рядовым партизаном 10-й бригады а потом простым бойцом, он не был отягощен необходимостью оправдываться в этой книге, подобно многим командирам за свои ошибки. Цена ошибки бойца – его жизнь. Цена ошибок командиров – жизни вольно или невольно загубленных десятков, сотен, тысяч и миллионов твоих соотечественников. Вот такая «проза рядового», во многом отличающаяся от «прозы лейтенантов» и «прозы генералов».
Ради восстановления исторической правды издал сборник «О ком звонят колокола». Книга не обладает изысканностью созвучных произведений Эрнеста Хемингуэя и Джона Донна…. Все проще и трагичнее. Облаченные властью воссозданные члены «оргтроек» во время немецкой оккупации убивали своих соотечественников, в том числе женщин и детей, из страха разоблачения своего бездействия в первые годы войны, своих преступлений, дабы запугать остальной народ, отрапортовать о своей деятельности по уничтожению немецких пособников, а то и просто по пьянке. Когда Михаила Федоровича пытались убедить, что он напрасно вскрывает гнойники партизанского движения, что в то время была смертельная война, он, с присущей ему бескомпромиссностью, говорил о необходимости восстановлении добрых имен не только невинно убиенных, но и их потомков, затравленных и униженных, о ценности и неповторимости каждого человека. Говорил он и об отсутствии покаяния со стороны некоторых руководителей партизанского движения.
Его обвиняли в дискредитации партизанского движения, но он отвечал, что движение позорили именно те, кто грабил, насиловал, убивал или им потворствовал. Их действия были преступны, такой вывод сделало и следствие, но наказания или открытого осуждения никто не понес. Газета «Псковская правда» печатала, в свое время, в нескольких номерах это произведение с названием: «Преступление без наказания». Особенно Михаил Фёдорович был возмущен дикими расправами «оргтроек» с женщинами и детьми. Разве они были виноваты, что остались в оккупации на поругание мужчинами в военной форме?
Сборник автор издал не для того, чтобы опорочить кого-то, а в силу наивной веры в справедливость, чтобы показать силу духа истинных героев-псковичей, сохранивших верность Родине.
В следующей книге «На крутых переломах» Михаил Федорович описывает свою послевоенную жизнь, жизнь друзей и близких: как тяжело было найти свое место после демобилизации, как окончил с серебряной медалью школу, как вера в лучшую жизнь на малой родине наталкивалась на лень, пьянство, непонимание и гонения.
Фронтовики, не привыкшие к достойным условиям быта, оперативно решавшие боевые задачи, теперь были брошены на решение трудовых задач. Работали фактически за кусок хлеба для себя и семьи. Строили электростанции, заводы, создавали ракетно-ядерный щит. Венцом технического прорыва стал полет в космос Гагарина. Тогда в последний раз в СССР люди вышли на улицы, как в День Победы, по зову сердца.
С болью в сердце Михаил Федорович пишет о том, на какие лишения обрекался родной край ради светлого будущего. Бывая в Германии, Польше, Венгрии он хотел, чтобы и у нас люди жили в достатке и изобилии.
Очень требователен был к себе, не переносил ложь, трусость, пьянство, лень. Мерилом всего считал труд. «Завтрак нужно заработать, обед нужно заработать и ужин тоже нужно заработать», — любил повторять Михаил Фёдорович.
Все послевоенные годы сотрудничал в районных и областных газетах, в изданиях Эстонии, Германии и Польши. Публиковал очерки, рассказы. Михаил Федорович автор книги о бывшем ученике Молодейской школы, выдающемся ученом, профессоре, президенте Академии наук по вопросам прочности материалов Владимире Александровиче Лихачеве. Собрал большой материал о замечательных людях Псковщины для «Псковской энциклопедии». Очерки М.Ф. Иванова вошли в «Книгу Памяти» и издание о репрессиях на Псковщине «Не предать забвению». Михаил Федорович, все эти годы имел крепкие связи с работниками музеев, куда передал много личных экспонатов (в музеи Струг Красных, Плюссы, Стремутки, Невской Дубровки, Приморского и другие), поддерживал дружеские связи с немецкими друзьями из Грайсвальда, Штральзунга, Анклама, Засснитц.
Участвовал в создании музея Псковского сельскохозяйственного техникума, собрав материал о бывших выпускниках и истории техникума за 100 лет.
Очень уважительно относился к коллегам по Союзу писателей. Его последняя книга «Мы эхо, мы память» написана об их творчестве с необычайной теплотой. К сожалению, он не дожил до выхода ее в свет. Мало кто знал, что последние 12 лет он боролся с онкологическим заболеванием.
Ушел из жизни этот необычайно мужественный и жизнелюбивый человек 25.04.2010, немного не дожив до 65-летия Победы, как истинный боец, без нытья и слез. Похоронен на родной Псковской земле, на кладбище в Орлецах.

 

При подготовке публикации использован рассказ О.А. Калкина «Он знал войну в лицо» и материалы, предоставленные сыном М.Ф. Иванова — Вячеславом Михайловичем.
Фотографии из архива семьи Ивановых и открытых источников.

 

Поэзия Псковской области «ВКонтакте»

Псковское региональное отделение союза писателей России запустило новый литературный проект в социальной сети «ВКонтакте».

10 сентября в социальной сети «ВКонтакте» появилось новое сообщество «Поэзия Псковской области», с возможностью свободной регистрации участников. Как следует из аннотации к группе — это «сообщество жителей Псковской области, любящих поэзию, пишущих стихи, умеющих читать и ценить чужие стихи».

Согласно правилам группы, в неё может войти любой пользователь социальной сети, проживающий на территории Псковской области, чтобы опубликовать в ней свои произведения, принять участие в обсуждении опубликованных стихов. Также в группе приветствуется размещение информации о литературных мероприятиях, проходящих на территории региона.

Сообщество построено по принципу «свободного микрофона», где любой автор может поделиться своими стихами и услышать мнение о них.

В группе предусмотрены ограничения по количеству произведений, публикуемых одним автором за сутки, а также содержанию стихотворений. В частности ни в каком виде не допускается нецензурная лексика, проявления расовой, национальной и религиозной нетерпимости.

Основной задачей проекта является создание для жителей Псковской области площадки живого поэтического общения, где можно «себя показать и других почитать», но не только. Организаторы литературного сообщества надеются, что публикации произведений в группе постепенно перерастут в позитивное творческое общение, обсуждение стихов, проведение литературных встреч, совместную разработку и реализацию других литературных проектов, в том числе вне виртуальной сети.

Адрес группы «Поэзия Псковской области» https://vk.com/pskovregion_poems

 

Стихи лауреатов фестиваля «Словенское поле — 2019». Ольга Флярковская

ОЛЬГА ФЛЯРКОВСКАЯ
г. Москва

Первое место
в поэтическом конкурсе «СТИХИ ОБ ИЗБОРСКЕ»
посвящённом 55-летию музея-заповедника «Изборск»

ИЗБОРСК

И быстрые, и медленные воды,
на городище – ветер и простор,
и ясные прощальные погоды,
и августа рябиновый убор,

и робкое дыхание Успенья…
Три Спаса, отзвонившие зарю.
Пусть будет всё по Твоему хотенью,
я медленно и тихо говорю.

Купель охватит обжигом студёным!
Сгорят грехи, и, в дар от этих мест, 
Блеснёт на солнце алый листик клёна –
Родной земли живой нательный крест.

19 августа 2018, Преображение

Первое место
в номинации «Профи»
конкурса исторической поэзии «Словенское поле -2019»

РИО-РИТА

Зацветает заячья капуста,
Спорит с ветром белый первоцвет.
Сил у здешних бабушек негусто,
А дедов давно на свете нет.

Нынче за раздатчицу – Танюша,
Завтра в смену – Клава-каланча.
Нынче не спеши, спокойно кушай,
Не ругнут в столовой сгоряча.

Здесь добавки – редко кто попросит,
Но мечтать над кашей здоровы
Марь Иванна, Капа, тётя Зося –
Три пансионерки, три вдовы.

Русская, хохлушка и еврейка –
Три соседки, словно до-ре-ми,
Три листа иссохших, серых шейки,
Боль войны хлебнувшие детьми.

У одной отец пропал под Клином.
У другой – закрыл бойца в обстрел.
Третий – в синем небе над Берлином
Чёрной свечкой, падая, сгорел.

В День Победы – торт, кино, тюльпаны.
На ночь – корвалол и капотен.
Слёзы хохотушки Марь Иванны…
Три кровати с тумбами у стен.

Каждый день – один огромный праздник.
Разговоры близкими полны…
– Правнук тёти Зоси – вот проказник!
– Только б им не выпало  войны…

На троих у корпуса скамейка.
– Надо жить, девчата, хоть умри!
Русская, хохлушка и еврейка.
Звуки довоенной «Рио-Ри…»

 

МОЙ ПЕТЕРБУРГ

 Мой Петербург – властитель в треуголке,
Герой, отступник, мученик, поэт…
Рассыпался, как льдина на осколки,
Но не растаял твой имперский след.

Есть в строгой геометрии строений
Внезапный всплеск бунтующей волны,
Решёток парков медленные тени
Живых страстей умерить не вольны.

Не каземат, не бастион, не карцер –
Лишь золото, и свет, и бирюза…
Не давит грудь Невы холодный панцирь
И смотрят в небо вещие глаза.

Вскипать волнам, и набежавшей тучи
Пронзать подбрюшье лезвию креста!
А я приму как милость каждый случай
Твою судьбу за днями дни листать…

Там, в глубине, где скромная ограда
Нетленное сокровище хранит,
Стучит и плачет сердце Ленинграда
И каплет воск на дедовский гранит.

 

ПОЛЕ ЖИЗНИ МОЕЙ

Не озарением – нравственным выбором
Станешь однажды ты, поле под Выборгом,
Поле за Троицком, поле печорское,
Поле рязанское, тульское, орское.
Поле в ухабинах, поле несжатое,
Поле, подбитое снежною ватою,
Поле, залитое кровью рассветною,
Поле с ромашками – детское, летнее,
Русское море росистое, пряное,
Поле как сердце, в терпенье упрямое…
Поле – полон городской разрешившее,
Поле с печальным эпитетом «бывшее».
Поле, тебя перейду я когда-нибудь
В жар августовский, в январскую замять ли,
Стану у края, такая обычная…
Вдруг мне платочком махнёт земляничина –
В колкой стерне или в снеге протаявшем!
Или в глазу оказалась ресничина?
Или я в сонном блуждании давешнем?
Так и стою, и не чую обочины…
Сок земляничный, сомнения кончены.
Август, и облака белое сочиво.

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля

Стихи лауреатов фестиваля «Словенское поле — 2019». Елена Филиппова

ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
г. Санкт-Петербург

Третье место
в номинации «Профи»
конкурса исторической поэзии «Словенское поле -2019»

12 ПЕХОТНАЯ

здесь приезжие и охотники
и туристы из-за кордона
но двенадцатая пехотная
в этом поле навеки дома
меж семеновским и курганною
свищут ядра плюют мушкеты
над пехотными капитанами
над солдатами над корнетами
над редутами над полянами
киверами и эполетами
золотыми и оловянными
град картечи сплошной завесой
а потом тишина и к полночи
только поле с посадкой плотной
наших мертвых
почти что полностью
спит двенадцатая пехотная

 

ВОРКСЛА

как прежде на синих водах
так ныне на речке ворксле
орут кочевые орды
да стрелы свистят над станом
и бьется литовский витовт
как прежде литовский ольгерд
но сладостный вкус победы
оказывается обманом
а прежде на речке пьяне
а прежде на речке воже
рубили секли кололи
топили орду в протоках
но ныне на речке ворксле
ухмылки на сальных рожах
спаслись только хан да витовт
да чертов тевтонский орден
бегут они в город киев
а следом тяжелой тучей
ногайские кони следом
телеги везут убитых
а в пскове по князю плачут
в смоленске по князю плачут
скорбит православный полоцк
глаза опускает витовт

 

КАТЫНСКИЙ ЛЕС

казалось бы так недавно
последняя лента вайды
про лес от которого сводит
челюсти до слез
снег валит на дно окопов
вмерзают каски миски
в культурный слой эпохи
губная гармошка врет
ах пане над закопане
летит одинокий лыжник
брусчатка под снегом скользкая
как наша жизнь
а губы дрожат от холода
когда ты с ноги сбиваешься
похожая на аиста
и черной кляксой вниз
в те листья где осень лисья
и в прорези веток лица
мертвых и льдом пупырчатым схваченная земля
и странно так
время лепится как ласточка к стенке мазанки
а елка колючей лапочкой
цепляется за тебя

 

Перейти на страницу с итогами конкурсов, проведённых в рамках фестиваля