|
* * *
Ветер дует прямо с речки
Дому нашему – в лицо…
Выхожу я на крылечко,
Понабросив пальтецо.
Ветер ластится к угору,
Ветер ластится к волне…
Как в бывалешную пору,
Так на сердце сладко мне.
Вдаль меня уносят мысли,
Словно в сон мой молодой;
Я несу на коромысле
Вёдра звонкие с водой.
Склон, где – крут, а где – отлогий,
Коромысло скрип да скрип…
И цепляется за ноги
Ежевики острый шип…
Облака, что дирижабли.
На воде сомвлешей – гладь.
Я беру в сарае грабли,
Сено в копны собирать.
А потом, само собою,
После ратной кутерьмы,
В лодку, с песнями, гурьбою,
И катаемся до тьмы…
Нынче ветер дует с речки
В дом, как в парус кораблю…
Край мой милый, друг сердечный,
Я люблю тебя, люблю!
МЫ СЕГОДНЯ ВДВОЁМ
Домик мой, остаюсь я с тобою,
Мы сегодня вдвоём, мой дружок.
Звёзды встали над старой трубою,
Звёзды сели на старый конёк.
Летний вечер на травы улёгся,
Тишиною застыл у реки…
На окошко лиловые флоксы
Уронили свои лепестки…
Скоро, скоро холодные ветры
Продувать будут тело твоё.
Будет мало весёлого света
Проливаться в родное жильё.
От дождей будет взгляд твой смурнее,
От пурги будешь плакать навзрыд…
Если даже не еду к тебе я –
О тебе моё сердце болит.
А сегодня я сердце врачую,
Осеняясь закатным лучом,
Я сегодня с тобою ночую –
Не скорби в эту ночь ни о чём.
ВЬЮГА
Что ты, вьюга, предо мною
Волоснёй трясёшь седой,
Что собакой чуткой воешь,
Будто бы перед бедой?
Лучше стань ты мне подругой
И бубенчиком звеня,
Унеси, певунья-вьюга,
В дали прошлые меня.
В старый домик над рекою,
Где калиточка с кольцом,
Печка топится ольхою,
Жучка дремлет под крыльцом.
И сидим мы на лежанке…
Рыжий свет ласкает тьму.
Мама вяжет мне деянки,
Я читаю ей «Му-Му».
Вой в трубе то зол, то весел,
В окна снег – за прядью прядь…
От тепла и вьюжных песен
Начинаем уж дремать…
Прыгай, вьюга, скоморошкой,
Рви серебряную нить.
Дай ещё, ещё немножко
В детстве мне своём побыть…
ВСЁ ОТ ПРЕДКОВ
В душе мерцает искра божьей веры,
Как в темноте желанный огонёк.
Она во мне – от матери, наверно,
В её молитвах, видимо, исток.
А может быть – от Дмитрия, от деда,
Который в осужденьях был несмел,
Но мудро вёл житейские беседы
И с верою в церковном хоре пел.
А может быть – от крепостной прабабки,
Которая с крестом да с посошком
Сквозь Русь ходила, лишь мелькали пятки,
На богомолье, в Киев-град… пешком.
Их подвигов божественных примеры
Я чту, оберегая и храня,
И думаю, что искра божьей веры,
Как всё во мне – от предков у меня.
ВАСИЛЬКИ
Это что за огоньки
В хлебном поле, у реки?..
Тихо ветер отвечает: —
Это светят васильки.
День от них прозрачно-синий,
Небо – дивной красоты.
Это спутники России,
Нашей Родины цветы.
Это свет и песня лета,
Это – радость, это – грусть,
И по ним, как по приметам,
Узнаётся наша Русь:
Васильковые рассветы,
Васильковая гроза,
И у русского поэта –
Васильковые глаза.
Словно чудо-огоньки,
Светят людям васильки,
Нежно ветер их ласкает
В русском поле, у реки.
* * *
В этот мир каждый миг кто-то с болью приходит.
Кто-то с болью уходит в бездонную неть.
И заря в золотых и багряных разводьях
Каждый день загорается, чтобы сгореть.
Мы не видим совсем невечернего света,
Мы во власти своих виражей, миражей…
И любимым наносим обидные меты,
И теряем спокойно мы старых друзей.
А дорога бежит. А судьба подгоняет.
А звезда путеводная меряет срок…
Жаль, что долго душа человечья глухая,
Жаль, что мудрость чужая – не в толк и не впрок.
Догорают в печи золотые поленья…
Блик свечи золотой чуть дрожит на столе…
Жаль до слез, что так поздно приходит прозренье
В этой жизни короткой на вечной Земле.
АХ, КАРНАВАЛ
Ах, карнавал! Нет зрелищ краше!
И карнавал – вся жизнь наша,
Где каждый, пользуясь уловкой,
Своё лицо скрывает ловко.
Всяк размалёван щедро краской,
Порхает под любимой маской:
Вот заяц – с головою львиной,
Баба Яга – кружит Мальвиной,
Медведь-добряк с бочонком мёда
На карнавале – пчеловодом.
Лиса, премилая простушка,
При стаде уточек – пастушка.
Оделся в дятла майский жук,
И в шкуру волка – бурундук.
А волк-шельмец – на привязь лапу
И вниз тульёю держит шляпу…
Ах, карнавал, то хмур, то весел,
Из разных плясок, разных песен,
Он мишурой цветной расцвечен,
Но всякий карнавал – не вечен.
Затихнут песни, шутки, пляски,
И снимут с предстваленцев маски,
И на судилище святое
Предстанет каждый сам собою.
ПОЧТИ ПО ВЫСОЦКОМУ
Я не люблю наигранность в манерах,
Я не люблю наигранность в словах,
Люблю, когда всё попросту и в меру,
Когда красиво в душах и умах.
Я не люблю излишнего бахвальства —
Должны быть честь и совесть – естеством.
Я не люблю, когда перед начальством
Склоняются, как перед божеством.
Я не люблю, когда бранятся матом,
Когда друг другу норовят «под дых».
Но я люблю огнистые закаты
И нашу вечность в звёздах золотых.
ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ
После лютости метельной
Солнце землю ворожит,
Тонконогою капелью
По земле весна бежит.
На завалинке, согбенный,
Мирно дремлет дед Игнат.,
В тёртой шубе довоенной,
Он теплу безмерно рад.
Шапка, видевшая виды,
Бороды овал седой,
Руки венами обвиты,
Рядом – посох вырезной.
А в лучах морщин – улыбка,
Может снится добрый сон?..
Вот к нему походкой шибкой
Подлетает дед Платон.
Прокричал Игнату – здрасте!
Огоньку подал ему,
И спросил его с пристрастьем:-
Улыбался-то чему?
Самокруткой из газеты
Затянулся старожил:-
Улыбался-то?.. Да, свету.
И,.. что зиму пережил.
|
БЕЛЫЕ ПТИЦЫ
Маячит средь веток
Листок, что пятак.
В душе всё не эдак,
В дому всё не так.
И просит скатиться
Слеза на щеку,
И чёрные птицы
Наводят тоску…
Накину фуфайку,
Наброшу платок,
Пойду по закрайкам
Осенних дорог.
Пойду по тропинкам,
Где воля кругом,
Где пахнут осинки
Последним теплом.
Где свет серебристый
Стекает с ракит,
Шиповник огнистый
Над кручей парит.
Где ветер резвится,
Курчавит реку…
Там белые птицы
Размечут тоску.
КАЛЕЙДОСКОП
Грустно мне. Гляжу в окошко.
В небе – солнца жаркий сноп.
Моему соседу Лёшке
Привезли калейдоскоп.
Издалёка, из столицы
Это чудо привезли.
В нём узор цветной струится,
Только — чуть пошевели.
Я завидую немножко,
Что калейдоскоп не мой.
Но сегодня дал мне Лёшка
Взять его к себе домой.
И посуду я не мыла,
Не мела метлою сор,
Всё крутила и крутила
Переливчатый узор…
Наводила на окошки
И на солнца жаркий сноп…
Как же здорово, что Лёшке
Привезли калейдоскоп!
НОЧЬ НАД МАЕМ
Словно лодка с бело-белым парусом,
Ночь над маем белая плыла,
И сирень лиловым тонким гарусом
Густо-густо вышита была.
Пахло подорожником и ивою,
И аиром пахло от воды…
Гармонист над речкой молчаливою
Пробовал знакомые лады.
И коленца пробовал бедовые
В густогривой груше соловей…
Надевали мы косынки новые
С озорной подружкою моей.
Выходили в туфлях мы не в лаковых.
Не струился холодок шелков.
У меня на юбке ситец – маками,
У подружки – россыпь васильков.
Радость пела в каждой нашей клеточке!
В ночь такую было не до снов!
И мальчишки, наши однолеточки,
И, как ветер, первая любовь…
Годы надо мной нависли ярусом…
Но цвела сирень моя, цвела!
Словно лодка с бело-белым парусом
Ночь над маем белая плыла…
КАРАВАН
Лик родимой земли отогрет и раскован,
Вдаль умчался последний холодный буран.
И на глади небес, на шелку васильковом,
Лёгкой строчкой парит журавлей караван.
Дуют ветры навстречу с неистовой силой,
Но упрямые крылья – сильнее ветров.
Журавли, журавли, это к родине милой
Вас ведут сквозь преграды – тоска и любовь.
Я встречаю с волненьем косяк журавлиный,
Я ловлю своим сердцем их радостный стон…
И смугляные руки к ним тянут рябины.
И поклон посылает стареющий клён.
Лик родимой земли отогрет и раскован.
Тянет свежестью вешней с вечерних полей.
И меня осеняет надеждою снова,
Уходящий в зарю, караван журавлей.
СОЛОВЬИНАЯ НОЧЬ
Я вспять – не убегу.
И спать я – не могу,
Они поют на том
И этом берегу…
А соловьиный свист,
Как звон хрустальный – чист.
И месяц золотой
Серёжкою повис.
Сиреневый пожар,
Любви шальной угар —
Трель сыплется в овраг
И на заречный яр…
Ночная тишь – на слом,
Дробится серебром…
Рулады и лады
Пронизывают дом.
Пронизывают сад
И гаснущий закат…
И юные года
Над памятью парят…
Но вспять я – не смогу,
И спать я не могу –
Они поют на том
И этом берегу…
ВЕСЕННЯЯ МЕЛОДИЯ
Как празднично блестит отлогий месяц
В зеленоватом вечере весны!
И хочется каких-то куралесиц,
И снятся фантастические сны.
И хочется оставить шумный город,
Уйти к закату, к звёздам молодым.
И позабыть, что ты уже немолод,
И пригубить костра душистый дым.
Так хочется всю суету покинуть,
Из дома, как из кокона — сбежать,
Погладить нежно терпкую осину,
Ольху в серёжках новеньких обнять.
Ведь над землёй, как птица, март летает,
И крепких крыльев шорохи слышны,
И тонкий месяц празднично сияет
В зеленоватом вечере весны.
СВЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ
«Блаженны невидевшие и уверовавшие»
от Иоанна 20; 29
Его я бережно руками
Беру, как хрупкое стекло…
Оно принадлежало маме,
Оно хранит её тепло.
В нём знаки твёрдые и «яти»…
И в нём для нас «Благая Весть»,
И эта Весть даёт понять нам,
Что значит Бог и лесть, и честь…
Я в Землю уношусь седую,
Где пребывал Иисус Господь.
Я в Землю уношусь Святую,
В ту, где распята Его Плоть.
Иду по тем же я дорогам,
Внимаю тем Его словам,
Которые текли от Бога
И Он их рёк ученикам…
В холщовом чёрном переплёте
То, что сквозь тыщу лет прошло!
Читаю – и душа в полёте,
И мыслям вольно и светло.
СЛАВА БОГУ ЗА ВСЁ
Над притихшей деревнею – розовый дождь.
А над речкою – чаячьи стаи.
И в согретых полях – колосистая рожь.
И закаты, что к ночи не таят.
На душе – благодать, на душе – тишина,
На душе поутихли печали,
И ещё один день отзвенел, как струна,
И от нас, словно лодка, отчалил.
Градом катится пот, но иду я вперёд
Сделать то, что на долю досталось.
Слава Богу за всё: за закат и восход,
За терпение, боль и усталость.
За любовь, что была, за весну, что цвела,
За судьбу, что стремилась к итогу,
За осеннюю мглу, за благие дела,
Слава Богу за всё, слава Богу!
|
