Игорь Изборцев
Здравствуй, племя младое, незнакомое!1
Читаешь эти строки и ощущаешь невольное желание ответно воскликнуть: «Здравствуй, Александр Сергеевич, дорогой и любимый поэт!». Увы, и самый горячий наш порыв не сумеет преодолеть бездну лет, разделяющую нас с его эпохой. Можно лишь, перефразируя слова поэта, с грустью констатировать: «Уж сколько лет ушло с тех пор — и много/ Переменилось в жизни…»2. Много… Эпохи наши смотрят друг на друга и узнают едва… Со свойственной ему неумолимостью время нанизывает века на историческую ось, теряют ясные очертания многие события, тают, исчезают в дымке столетий человеческие лица, судьбы, свершения и победы, драмы и трагедии… Пушкин… Ужели и он скрывается от нас пеленой времени и образ его изглаживается на доске мироздания? Да нет же, нет! Лик его по-прежнему ясен и чист, изумителен и прекрасен — солнечный лик его поэзии, его художественного гения!
Безусловно, не только мнение своего поколения выражал Федор Тютчев, обещая: «Тебя ж, как первую любовь, России сердце не забудет»3. Забыть Пушкина, не есть ли это — забыть самое себя? Ибо смыслы существования Руси-России настолько переплетены, связаны с Пушкиным, что пытаться разделять их — значит рубить по живому.
Воистину прав Александр Шмеман, сказавший, что Пушкин «в известном смысле создал Россию…», ибо убедительно и полно «воплотил ее в своем творчестве и тем самым как бы оформил и нам явил…»4.
Да, Пушкин сумел увидеть, объять разумом и выразить гениальным художественным словом красоту и благозвучие исторического и метафизического бытия России. Мысль его проникала во все ее клокочущие, кипящие бездны, пронзало водные глубины и, оттолкнувшись от дна Светлояра с дремлющим до времени Китеж-градом, воспаряла в исполненные ангельским пением небесные сферы; с гениальной очевидностью она доносила до нас эту удивительную гармонию сосуществования буйства энергий, неукротимости стихий с небесной святостью, высотою человеческого и государственного служения, свойственную, наверное, только Русскому миру, Русской цивилизации, Русской культуре…
Почти уж два столетия отделяют нас от Пушкина. Мир меняется и, увы, не к лучшему. Современный человек постепенно отказывается от высших смыслов бытия, теряет представление о действительно высоком, нравственном, прекрасном; ищет благоденствия лишь в мире вещей, денег, чувственных удовольствий и грубых наслаждений.
А ведь совсем еще недавно все было иначе. Вспомним, как в 20-х–30-х годах прошлого, XX столетия, зачастую вопреки идеологическим препонам и барьерам, совершал прорыв к великому русскому классическому наследию наш народ. Миллионы провинциальных юношей и девушек стали читать Пушкина, Гоголя, Достоевского и в высочайших образцах национальной классики черпать для себя примеры к подражанию. Их идеалами стали: Татьяна Ларина, Онегин, Печорин, Андрей Болконский, Наташа Ростова… Можно говорить, что Пушкин и его творческие последователи посвятили всю нацию в дворянское достоинство, с его возвышенными представлениями о чести, долге, любви к Родине и защите своего Отечества5. Не здесь ли кроется одна из важнейших причин наших достижений и великих побед?
Да, государство всеми силами поддерживало это доброе народное влечение к чтению, к постижению высоконравственных начал человеческого бытия. Вспомним колоссальные тиражи классических произведений, массовые библиотеки, заполненные читателями, да и саму систему образования, заостренную на то, чтобы воспитать вкус читателя, прививать любовь к чтению…
В настоящее время всем этим, увы, никто не занимается, формирование читательского вкуса отдано на откуп деструктивной стихии массовой культуры. Деньги, извлечение мгновенной прибыли, сегодня, сейчас! — вот что теперь является определяющим фактором культурного процесса… А что же будущее? Каков будет новый человек, вышедший в «завтра» из этого вавилонского котла? Будет ли он способен на подвиг, на жертву во имя своей страны, на любовь к своим ближним, согражданам, да на простое уважение, наконец? Чтобы ответить, достаточно посмотреть на современных всеобщих кумиров — героев телесериалов, шоу-программ и газетных хроник. На них и будут похожи обитатели нашего «завтра». И что тогда вести разговоры о борьбе с коррупцией, организованной преступностью, наркоманией? Лишь нравственно здоровый человек сможет противостоять этому вселенскому злу…
На что же надеяться? И есть ли основания к таковой надежде? Думается, что есть… Бесспорно, что современный человек пребывает в состоянии глубочайшего духовного кризиса. Но пока еще, слава Богу, читает Пушкина… И это «пока еще» позволяет ему оставаться человеком в подлинном смысле этого слова, ибо внимая национальному Гению, Пророку он остается причастным и к его, Гения, пророческому служению. Смысл же пророческой миссии Пушкина Иван Ильин выразил в следующих словах: «принять русскую душу во всех ее исторических и национально сложившихся трудностях, узлах и страстях; найти… выстрадать… и показать всей России достойный ее творческий путь, преодолевающий эти трудности… и развязывающий эти узлы…»6.
Поэт и поныне показывает России этот путь — «от разочарованного безверия — к вере и молитве; от революционного бунтарства — к… мудрой государственности; от мечтательного поклонения свободе — к органическому консерватизму; от юношеского многолюбия к культу семейного очага»7.
И обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей!8
Так он сам себе определил и назначил, во исполнение Божией воли и Божиего благословения. Услышим ли сей вещий глагол, ощутим ли эту исцеляющую сердечную боль? Услышим, если порадеем, чтобы хоть отчасти определяющими смыслами нашего бытия стали не жажда обогащения и наживы, мести и реванша и даже не жажда экономического и военного возрождения, но жажда духовная. Лишь «духовной жаждою томим», человек способен к исполнению своего истинного предназначения — духовно-нравственному строительству, созидающему и преображающему мир. Только духовная жажда увлекает человека ввысь, к небу, и лишь в этом устремлении раскрывается подобие человека своему Творцу, Богу…
«Сколько бы ни проходило лет, и не лет только, а столетий, удивительные слова пушкинского «Пророка» остаются как бы эпиграфом к судьбе человека на земле: “Духовной жаждою томим”…»9. Господи, даруй же нам эту духовную жажду и отверзи нам источники, ее утоляющие!
1 Пушкин А. С. «Вновь я посетил тот уголок земли…», 1835
2 Там же.
3 Тютчев Ф. И. «29-е января 1837», май-июль 1837.
4 Александр Шмеман, протопресвитер «Пушкин — это наше все» // «Вестник РХД» (Париж), 1987, № 149.
5 Панарин А. «Народ без элиты». М., 2006. С. 142–143.
6 Ильин И. А. «Пророческое призвание Пушкина», т. 6, кн. II, с. 47.
7 Там же. С. 50.
8 Пушкин А. С. «Пророк», 1826–1828.
9 Александр Шмеман, протопресвитер Воскресные беседы. Париж. 1989. С. 8.
Адрес публикации в журнале «Родная Ладога»:
