К 90-летию Русского поэта Игоря Григорьева

Замечательный русский поэт Игорь Николаевич Григорьев родился 17 августа 1923 года в деревне Ситовичи Порховского района Псковской области в крестьянской семье. Он с детства полюбил родной край, бегал за грибами и за ягодами в лес, который назывался Клин, ловил рыбу в речках Гусачка и Веретенька, наведывался на реку Узу за раками, а в 14 лет стал заядлым охотником.
Как и многим выпускникам школ его поколения, Игорю Григорьеву вместо студенческой скамьи пришлось с оружием в руках защищать свою Родину от фашистских захватчиков. «Лихое и страшное время, никогда не перестану думать о тебе… И у последней черты не отрекусь от ненависти к фашистским атрибутам – кровожадности, подлости, холуйству и шкурничеству» — вспоминал то время поэт. Навсегда врезались в его память трагические картины:

И мне мерещится
Доныне
Ребёнок втоптанный в песок,
Забитый трупами лесок,
Как Бог, распят старик на тыне.

Игорь Григорьев воевал в тылу у врага на Псковщине сначала в спецгруппе, а потом, когда его отважную помощницу по разведке Любовь Смурову схватили немцы, он был отозван партизанским центром в лес и воевал в разведке Стругокрасненского межрайонного подпольного центра Шестой ленинградской партизанской бригады. Был четырежды тяжело ранен, схоронил павшего в бою брата своего пятнадцатилетнего Льва Григорьева. Памятью о войне дышит каждая книга поэта. Он постоянно подчеркивает трагизм происходящего на войне. Он помнит:

… горестную ночь,
Тротила адскую работу,
Вконец измотанную роту
Невластную земле помочь.

Трагедия порховской деревни Красуха, когда все жители деревни были сожжены фашистами с жестокостью беспредельной. Игорь Григорьев из тех же мест и стихи о Красухе звучат набатной болью и напоминанием тем, у кого короткая память:

Всем, в ком – тьма
Кто к миру глухи
Не мешает знать,
Что, Россию, мать Красухи
Лучше не пугать.

А поэма «Двести первая верста». Выходят на задание двадцать два партизана, а возвращается только один и то тяжелораненный. Что между:

Арифметика проста:
Двести первая верста,
Ни вагонов, ни моста,
Триста сорок два креста,
Паровоз без колес
Укатился под откос,
Рваным брюхом в землю врос.
И над прахом – в полный рост,
Встанут, нет ли, —
Двадцать звезд,
Неугасных двадцать звезд!
Им светить, не заходить –
Быть! Быть! Быть!

Вот это герои – не пустили вражеский состав к линии фронта. Небось в фашистских газетах, выходящих на оккупированной территории, писали о бесчинствах лесных бандитов-партизан, но борьба партизан была праведная – всё для фронта, всё для победы.
Дорогой ценой была оплачена победа в Великой отечественной войне. Одна из книг Игоря Григорьева так и называется – «Дорогая цена». Сходите в библиотеку, поищите книги поэта и Вы поймете, для чего он писал о войне. «Это надо не павшим, это надо живым».

Помолчите у вечно бегущей воды…
Кто там разгоревался навзрыд?
Не надо слез. Роняйте цветы.
Видите, сколько их на поляне горит!
Так надо не тем, которые спят, —
Они не ради этого полегли.
Это надо для сущих
И для грядущих внучат –
Незастрахованных граждан
Огнеопасной земли!

Но война не ожесточила поэта, не огрубила его сердце, не закрыла черным пологом горьких воспоминаний синее весеннее небо. Не у каждого поэта, даже современного, можно найти такой восторг, такую самоотдачу во власть высокого вдохновения, такую радость жизни. Как зримо ощущаются картины деревенской природы.

В деревне сейчас
Полонила поляны
Такая большая трава!
На зорях
Гривастые бродят туманы
Да плещется синь-синева.
А день ничего себе:
Точен и прочен,
Всему свой и срок и черед.
Здесь даже осиновый тын у обочин
Что может от жизни берет.
Бездонное небо
Звенит и ликует –
От крыш невесомых
До звезд.
И, годы суля мне,
Кукушка кукует,
И мир удивительно прост.

Мир лирики Игоря Григорьева – природа родной Псковщины, люди, населяющие эту удивительную землю, любовные мотивы, короче – ничто живое не чуждо его стихам. В каждом стихе его звучат все новые и новые интонации. А жизненный пафос поэзии Игоря Григорьева придает его слитность с думами, чаяниями, переживаниями простых людей, неразрывная связь с родным краем. «Нам с тобою одна непогодина и веселье одно на роду».
В его стихах все так зримо: вот здесь «у старого плетня» мать поэта ждала его «в свои семнадцать лет», здесь «в пылающем сорок втором году» отбивался он от карателей и река Великая спасла его. И где бы не был поэт, а он долго жил в Ленинграде, главная его забота и тревога – о родном крае, перед которым он в вечном сыновнем долгу. В стихотворении «Горькие яблоки» открывается глубина душевной драмы вчерашнего крестьянина и теперешнего горожанина, когда он говорит с одичавшей, заброшенной яблоней:

Ручей зачахший. Замшелый мостик.
Крыльцо – два камня по старине.
«Я рада, здравствуй! Надолго в гости?
Ну как жилось то на стороне?
Чего ж срываешь ты шишки с ели?
Я зла не помню,
Добра не жаль.
Ведь снова август, плоды поспели.
Иди ко мне, снимай урожай.»
Пылает полдень, а мне морозно,
Как в суд с поличным вдруг привели.
Не надо сердце!
Пока не поздно
Просить прощения у земли.

Лирическая открытость души поэта дает о себе знать и в исторических поэмах «Благословенный чертов путь» и «Колокола». Поэт такой же по натуре, как и русские купцы, что плыли с товаром (льном) а далекую Англию и, хотя им по пути предлагали большую цену за товар, но:

Разумеем: десять –
Больше девяти.
Да ещё на месяц
Выигрыш в пути.
Лишний кус вестимо
Не порвет карман.
Только нерушимо
Слово россиян.

Псковский вечевой колокол – символ Псковской вольной республики. Его казнили, как человека, по приказу царя. Разбили на Валдае на мелкие осколки, но из этих осколков мастера отлили, отковали знаменитые валдайские колокольца, которые звенели под дугой, не смолкая, 400 лет:

Российскую сонь беспокоя,
С тех пор колоколец гудит, —
Само торжество вековое,
Взблеск молнии в гордой груди.

В этом весь Игорь Григорьев. Живое слово для своих стихов и поэм поэт брал из родника народного языка. Почитайте и убедитесь сами.
Самое значительное произведение Игоря Григорьева и по временному охвату и по широте повествования – поэма «Вьюга», которая писалась в 1983 – 1984 годах. Это летопись русской деревни предперестроечного периода. В то время деревня постепенно обезлюдела. Автор жил в деревне Губино с августа 1970 года по 1983 год:

Семь хат в тот август, в те поры,
Семнадцать душ в себе хранили…
Но люди кинули дворы,
В бегах утешась да в могиле.
Как след в ущербленной росе,
Быль призрачной была и странной.
И вот остались Фотя с Анной,
Михей, да я, да Мухи – все.

Пёс Мухи – «чудо на соломе». В поэме рассказывается о жизни простых русских крестьянок Фотиньи и Анны, потерявших в войну своих мужей, переживших все тяготы послевоенной жизни, но выживших вопреки всему. У Анны фашисты убили двоих её детей:

Крупнокалиберные пули
Настигли цель – не отвернули:
Четыре – в Толю, в Женю – пять.

И отрубили руки:

Враг вбросил саблю в ножны: — Гут!
От матки русской дух отвеян.

Но выжила Анна благодаря помощи подруги своей – Фотиньи, воспитала четверых детей. Я спрашивал у Игоря Николаевича: «Как жила эта женщина без рук в деревне, труд крестьянский — тяжелый?» А он отвечал: «Как, как, а вот так». Понимай, как знаешь.

И солнца луч наискосок
Бежит по выскобленной лавке,
Струит на Анну тихий свет,
На скорбном лике пламенеет,
Целует руки, коих нет.
— Не камень солнышко жалеет.

Какие есть чувства у человека – они все прописаны в поэме, поэтому она до сих пор волнует читателя, хоть прошло с тех пор 30 лет, ушли из жизни и герои этой поэмы, да и самого Игоря Николаевича давно нет с нами, но память неизгладима.
Вот как он писал о бабушке Фотинье, у которой прожил «тринадцать лет, тринадцать зим»:

И, словно кровная родня,
И, может быть, превыше крови,
Увещевает о любови,
О правде завтрашнего дня.

Поэт верил в правду завтрашнего дня, а о своем времени и о своей жизни писал так:

И наша жизнь уж тем одним светла.
Что носит в чреве
Встречу с Новым Веком.

Веком, как он полагал, счастливым, добрым, полным любви и радости.
О себе он говорил мало, писал роман о своей жизни, любил людей, помогал начинающим поэтам, был совершенно бескорыстным человеком, из своей скудной пенсии помогал людям, попавшим в беду. Его самые запомнившиеся слова: «Человек я верующий, русский, деревенский, счастливый, на все, что не против совести готовый! Чего ещё?»
У него есть очень примечательное стихотворение – «Подорожник»:

Его топчи, громи копытом
И траком жми, а он растёт.
Жить можно всякоразно битым:
Была б дорога. Боль не в счёт.

Эта жизненная позиция навсегда осталась в стихах и поэмах Игоря Григорьева. А поэзия его уже принадлежит Вечности.

Иван Иванов
поэт, член Союза писателей России
2013 год