Я СЛОВ СВЯТЫХ РАСТРАЧИВАТЬ НЕ БУДУ
Своей любовью докучать не стану
Я Родине — особенно в речах.
К словам, что повторяют беспрестанно,
Доверья нет: в них дух любви зачах.
Не стану о любви кричать повсюду,
Пытаясь, словно, что-то доказать.
Я слов святых растрачивать не буду –
Ты уж прости меня, Отчизна-мать.
Но в чувствах к ней останусь безудержной –
К крыльцу родному, где весной капель,
К воспоминаньям юности мятежной
С рассветами над лучшей из земель,
К грибным дождям над Псковщиной моею,
С её простой Божественной красой…
Я здесь в руках подснежник первый грею
И трепетной любуюсь стрекозой.
***
Храм Троицы Святой и храм Богоявленья
Жемчужно-белый обрели покров.
Всё девственно вокруг, как в первый день творенья.
И вот он зимний рай — в сугробах снежных Псков.
Пусть эта чистота и эта нежность
Войдут по снегу в каждый Псковский дом.
И радость к нам придёт, и снежная безгрешность
Восторжествует светлым Рождеством!
***
То ли снег, то ль стихи над холмами кружат,
То ли снег, то ль стихи на деревьях лежат
То ль слова, то ль снежинки соткали ковёр —
На священной земле зимних Пушкинских гор.
Только здесь это чудо – слиянье стихий,
Только здесь первозданно свободны стихи,
Неуёмной метелью наполняя простор —
На священной земле зимних Пушкинских гор.
Мне б причастья такого хотя бы глоток –
Из стихов и из снега божественных строк.
Как причудлив в окошках морозный узор
На священной земле зимних Пушкинских гор.
НАСТУПАЮТ НА СЛОВО
Наступают на Слово — и нет наступленью предела:
От штурмующих Слово ещё не придуман заслон.
Скудоумьем, как ядом, пропитаны недругов стрелы,
И невежество топчет словесность — вы слышите стон?
Вот поэт-новобранец, себя к авангарду причислив,
В схватку с Словом вступил — и готов уж его расчленить,
И, как монстры-пришельцы, его известковые мысли
Разъедают слова и влезают в останки, чтоб жить.
Наступают чинуши, слова карауля с верёвкой,
Чтобы петлю на Слово набросить и сладостно ждать.
И ничтоже сумняшеся, но с первобытной сноровкой,
Гробит русское слово безграмотных «СМИшников» рать.
Наступают на Слово — и нет наступленью предела:
От штурмующих Слово ещё не придуман заслон.
Да и есть ли сегодня кому-то до этого дело?
Может, Господу-Богу, ведь Слово-то выдумал он?
СЛАВЬСЯ, ПСКОВЩИНА!
(муз. Юрий Дубов)
1.
Устремляются ввысь купола
Над прекраснейшей в мире землёю,
Где церквями Россия светла
Над Великою и над Псковою.
Припев:
Славься Псковщина, дом наш родной,
Мир твоим городам и селеньям,
Пусть народ твой единой семьёй
Процветает под Божеской сенью.
2.
Ширь зелёных лесов и полей,
Первозданный багрянец рябины,
Стаи аистов и лебедей —
Это родины нашей картины.
Припев:
Славься, Псковщина, дом наш родной —
Край преданий и Пушкинской лиры,
Светлым образом Ольги святой,
И Словенских ключей переливом.
3.
Никогда никому не сломить
Русский дух – монолит нашей силы.
И назначено Псковщине быть,
Крепостною стеною России.
Припев:
Славься, Псковщина, дом наш родной —
Край героев и воинской славы,
Мы гордимся своею судьбой
И тобою гордимся по праву.
О МИЛЫЙ ПСКОВ!
О милый Псков! — Руси очарованье,
Люблю тебя (и в этом не нова)
За то, что слышу времени дыханье
Там, где с Великой встретилась Пскова,
За то, что, грудью русскою вскормлённый,
Ты русским духом полон до краёв,
За то, что носишь в сердце слово «вольный»,
Не иссушив его в огне веков.
Тот дух повсюду – в памяти преданий,
В шуршанье дуба древнего листвы
И в отраженье куполов с крестами
В стремнинах вод Великой и Псковы .
Когда свой взор я к небу обращаю
У Псковских храмов и шепчу: «спаси!»,
Ликую я – ведь здесь я ощущаю
Причастность к истинно святой Руси.
***
Я стучу. Откройте! Дайте шанс
У огня мне душу отогреть.
Слышу, там у вас звучит романс —
Помню, я его любила петь.
Смех звучит – в нём столько доброты,
А в речах и радость, и покой.
В окнах золотистые цветы
Красоты изысканно-простой.
Я стучу, хоть званой не была.
Но прошу всего лишь шанс один —
Ведь сюда не просто я пришла,
А вернулась из своих глубин,
Чтоб постигнуть странницей-душой,
Что есть суть, а что — лишь суета.
Отворите! Я пришла домой.
Я стучу. А дверь не заперта…
ОН ГАМЛЕТА ИГРАЛ
Он Гамлета играл. Сидели люди в зале. –
Ничтожный эпизод в большой игре веков.
О, сколько гениев глубинный смысл искали
В вопросе из простых коротких слов.
Быть иль не быть — куда Судьба укажет? –
Принц Датский вновь на сцене вопрошал.
Не от него, не от Шекспира даже —
Ждал от Высоцкого ответа зал.
Быть иль не быть? — чуть с хрипотцой звучало
Негромко. Но вбивалась, как набат,
Души ранимой боль в ряды большого зала.
И прятала Судьба стыдливо взгляд.
Он Гамлета играл. Сидели люди в зале. –
Великий эпизод в большой игре веков.
О, сколько доиграть ему не дали!
И досказать не дали сколько слов!
|
И ЧТО-ТО НАДО ПУШКИНУ СКАЗАТЬ!
Что было бы – представьте хоть на миг –
Когда бы на тропинке у Псковы
Пред вами силуэт мужской возник,
И в нём узнали Пушкина бы Вы?
И вот он приближается… Живой! —
Каким-то чудом вырвавшись из тьмы.
Шаги съедают тропку над Псковой –
Ещё чуть-чуть и разминётесь вы.
И надо что-то Пушкину сказать!
Но сохнет рот, и мысли не идут…
Где ж те слова, что нам не занимать,
Когда его мы славим там и тут?
………………………………………..
Вот так смогла я истину открыть,
Её нам всем полезно помнить впредь:
О гениях так просто говорить –
А, повстречав, так просто онеметь!
В ДРУГОМ ИЗМЕРЕНИИ
Ко всему привыкают, ко всему привыкают…
Только к мысли о том, что все умирают,
Привыкать не хотим. Вот опять мне не спится…
И гонимая мысль эта в мозг мой стучится.
Но, увы, все мы смертны, и приходят потери.
Не помогут мольбы и железные двери…
Как же жить, если знаешь, что всё лишь мгновенья –
Счастье детства, любовь, красота, устремленья?
Вновь хватаюсь за мысль, что не раз меня грела,
О другом измеренье, о жизни без тела,
Где познаешь иное себя продолженье,
Вне законов Земли и её притяженья.
Где я встретить смогу тех, кого так любила,
И кого я, живя, ни на миг не забыла.
Маму с папой я встречу и любимого тоже.
Только будет меня он намного моложе…
Может так всё и будет…Но и там, без сомненья,
Избежать не смогу я Земли притяженья.
И пока здесь родные сердца будут биться,
Будет к ним моя сущность незримо стремиться.
НЕ ЛЮБИТ СЛАВА СУЕТЫ…
Ловить удачу вряд ли надо:
Она всех спринтеров быстрей,
И ускользать, когда ты рядом,
Нет дела для неё милей.
За славой нет резона гнаться —
Не любит слава суеты.
Она придёт, чтобы остаться,
Когда о ней забудешь ты.
И будет рядом скромной тенью,
Не претендуя на любовь.
Рабом ей станешь — и в мгновенье
Она тебя покинет вновь
БЕЛЫЙ ПЁС
Ночью выпал пушистый искрящийся снег.
На снегу чёрной точкой застыл человек;
Ослепительно белый рядом носится пёс —
Словно снег его вместе с собою принёс.
Пёс хозяина будто нарочно смешит
И с прогулки домой уходить не спешит.
Вижу в этом какой-то особенный знак
И, любуясь, стою — не уйти мне никак.
Перепрыгнув сугроб, будто низкий барьер,
Вдруг стрелою помчался ко мне бультерьер!
Мне не страшно ничуть, мне не надо бежать:
Я собаке той — друг, а хозяину — мать.
Пёс лицо мне и руки тотчас облизал,
Ну, а сын — о своих новостях рассказал;
А потом я ушла: дел – хоть с места – в «карьер»!
И смотрели мне вслед — сын и пёс-бультерьер.
Как прекрасно на свете, по-моему, жить,
Коль с детьми и собаками можешь дружить:
И на сердце легко, и душа не болит,
И снежок под ногами беспечно скрипит!
ДВЕ ЧАЙКИ
(басня)
Две чайки, верные подруги,
Своей пленяя красотой,
Не зная устали и скуки,
Летали над морской волной.
Но как-то галки, их соседи,
На городской позвали двор.
Там полная помойка снеди
Мгновенно привлекла их взор.
На славу удалась пирушка!
Лететь на море уж пора.
Но только лишь одна подружка
Прочь улетела со двора.
Другая же, едой прельстившись,
Легко забыв простор и бриз,
Осталась жить с дворовой птицей —
То выбор был, а не каприз.
Всё ела чайка без разбору:
Пельмени, сдобу, гречку, рис…Передвигаясь по забору,
Вверх не смотрела – только вниз.
И неподъёмным стало тело…
Но как-то раз в тот самый двор
Её подруга прилетела
И села рядом на забор.
О, как была она прекрасна!
Как пахла свежестью морской!
Как уговаривала страстно
Отступницу лететь с собой.
И, может быть, от слов подружки
Иль услыхав прибоя глас,
Рванула вслед за ней толстушка…
Но рухнула в помойку враз.
Мораль сей притчи всем ясна,
Но всё ж пусть прозвучит она:
Порою надо выбирать —
Иль есть от пуза, иль летать.
ТАК СТОИТ ЛИ ПЛАКАТЬ?
Вот и кончилось лето. А ведь как начиналось!
Обещало так много — любовь и цветы…
И сердечко твоё в первый раз волновалось:
Ведь не школьница больше, а взрослая ты.
Отчего же ты плачешь? Подумаешь – дождик!
Пусть себе на здоровье весь день моросит!
И пускай этот юный прыщавый негодник
Под зонтом не с тобой, а с другою стоит.
Этот парень с нелепым зонтом и не знает:
Где-то принц к тебе скачет на белом коне,
Где-то Грей алый парус уже подымает,
Чтобы встретить тебя наяву – не во сне.
А, быть может, уже Дон Жуан где-то рядом.
Он заставит тебя от любви трепетать…
И научишься ты лишь одним своим взглядом
Многих-многих мужчин без труда покорять.
Всё случится. Так стоит ли плакать украдкой?
— Стоит, милая, стоит: в твоей жизни большой
Никогда уж не будет так горько и сладко,
Как сейчас, когда он под зонтом не с тобой.
ПУСТЬ СОЖМЁТСЯ ШАГРЕНЬЮ…
Всё купить теперь можно: луга, где раздолье и ветер —
Всех отсечь от реки и от леса, воздвигнув забор,
И диплом и права, чтоб твои эксклюзивные дети,
Наслаждались свободой от всех человеческих норм.
Всё купить теперь можно: престижное место — чтоб боссом…
И артистов известных на свой день рожденья купить,
И на сцену за деньги подняться и петь безголосо,
И хороших врачей, чтоб подольше безбедно пожить.
И очистить себя от пороков, за деньги — не даром!
Чтоб к святым после смерти местечко поближе занять.
И в искусство пролезть, чтобы китч сделать модным товаром.
Всё купить теперь можно. Но не менее важно – продать.
И кричит уже кто-то, что поэзии нынче излишки,
Мол, не прибыльна стала – за деньги её не продашь…
Но читает стихи у могилы Поэта мальчишка —
Пусть сожмётся шагренью поправший святое торгаш!
|
