Второе место
в «Открытой номинации»  поэтического конкурса
«Словенское поле — 2016»

Ольга Флярковская г. Москва

* * *

Даль моя дальняя, боль моя тихая…
Заросли тальника, кочки с брусникою.
Церкви да кладбища, фрески с подтопами.
Древние капища с волчьими тропами.
Ели да сосенки, паводки, ле’дники…
Хроменький, косенький — Царства наследники.
Душенька кроткая — прямо на небушко!
Дарит без ропота вербушки вербочка.
Междоусобицы, вдовы да старицы…
Кимры да Толбицы жительством славятся.
Речка туманная, месяц над кровлею.
Кашинской Анною образ намоленный.
Плач покаяния, свет воскресения.
Тихое, тайное крестонесение.
Ямки да камушки, печки с дымочками.
Все мы для Матушки дочки с сыночками.
Свечи пасхальные, солнце весеннее…
Даль моя дальняя, путь мой к спасению.

 

Пушкинские горы

[В Тригорском]

Тени длиннее и строже. Чёткая ясность пейзажа.
Розы у спален похожи на монограммы Лепажа.
Пик воплощенья растений – август…
С тяжёлою тростью
В парке тоскующий гений бродит возлюбленным гостем.
В раннем часу отобедав, скромно, заботами няни:
Свежей ушицы отведав и кулебяки с грибами,
Он приглашенье соседки мягко отвергнет и просто.
Позже за чайной беседой лёгкий рисует набросок…
Смуглы подвижные руки, взгляд добродушный насмешлив…
Барышень тайныя муки. Крупные кости черешен.
Летней порою дорожка вьётся и вьётся полями…
С мухой играется кошка. В доме этюды и гаммы.
В доме мечты и порывы, хлопоты, сны и приметы…
Где вы, стволы роковые, ба’лы, снега, эполеты?
Вязь ослепительных кружев… Белые фрачные груди…
Так вот – бесхитростно – нужен больше нигде он не будет!
Так горячо, безысходно, тайно, светло, бестолково…
Не предвещает невзгоды в небе над парком подкова.
Что это, бред или морок? Тень набегает на сердце…
Чёрный запахнутый полог, свежая капля на дверце…

Псковская вьюга над бором. С кладбищем путь разминётся…*
Скоро всё кончится. Скоро он в эти сени вернётся.

————————
*Матушка недомогала, и после обеда, так часу в третьем, прилегла отдохнуть. Вдруг видим в окно: едет к нам возок с какими-то двумя людьми, а за ним длинные сани с ящиком. Мы разбудили мать, вышли навстречу гостям: видим, наш старый знакомый Александр Иванович Тургенев. По-французски рассказал Тургенев матушке, что приехали они с телом Пушкина, но, не зная хорошенько дороги в монастырь и прозябши, вместе с везшим гроб ямщиком приехали сюда… Матушка оставила гостей ночевать, а тело распорядилась везти теперь же в Святые Горы. (Последний год жизни Пушкина. Переписка. Воспоминания. Дневники. М., 1989, с.593).

 

*  *  *

Родина моя, в часы печали
Я гляжу, как плавно над рекой
Голубыми вётлами качает
Среднерусский девственный покой!

Спит река, объятая прохладой,
Видят рыбы сны на глубине.
В тяжкий час душевного разлада
Тишиной лечиться надо мне.

Над речным туманом, над осокой
Чуть дрожит рубцовская звезда,
Так поэта вечер одинокий
В слове отразился навсегда.

Отчего-то странно тянут душу
Огоньки знакомых деревень,
Здесь поют на майские «Катюшу»
И с гармонью бродят целый день.

А когда засвищут в ночь Победы
Пойменные асы соловьи,
На побывку с неба, до обедни,
Отпускают воинов к своим.

Мужики хлебнут из мятой кружки –
Поминать убитых – не впервой!
И всплакнут, как водится, старушки,
Затянув «Платочек голубой».

Вот и мне, стоящей у осоки
На мостках в желанной тишине,
На душе уже не одиноко,
Только страшно думать о войне…