Анатолий Александрович
Москалинский

Поэт. Член Союза писателей России. Родился в 1976 г. В г. Пскове. Автор книг «Чудотворцы», «Междометья счастья», «Девочка и Христос». Живет и работает в Пскове.

 

* * *

Тогда он не спрятал от смерти лица, —
В ответ же — стенанья и ропот.
Как петли, у всех заскрипели сердца, —
Он вышел за двери окопа.

Потом еще двое, еще и еще —
И встали ряды за рядами.
И ярость катала на скулах их щек
Свои желваки: мы их давим!..

И много прошло с той поры самой лет…
Оркестр сияющей меди
В день самых великих на свете побед
Нам песнь заиграл о победе.

Роптали девицы в ажурных чулках,
Пижончик при пиве и с дамой.
И сам я, признаться, вставать был не ах,
Когда вдруг поднялся тот самый.

Он встал не спеша, покачнувшись едва,
Старик-ветеран с сединою.
Моя закружилась тогда голова,
Когда встал и я… и со мною.

И слезы мои покатились со щек
От радости за соучастье:
Вставали за ним, и еще, и еще…
И в этом, вы знаете, счастье!

* * *

Съемкам в фильме «Свои» (реж. Дмитрий Месхиев)
и девочке Анфисе посвящается…

Девочка Анфиса из кино,
Из массовки про войну картины.
Мы с тобою были все равно
Лучше всех — что нам другие «кины»?!

За руку тогда быстрей к реке
Я бежал с тобой, такой смышленой,
От фашистских танков вдалеке
Цвета медной окиси зеленой.

Я играл, как будто я боюсь,
Ты смеялась — солнышко в платочке.
Нет, не в дочки-матери, а пусть
Лучше так — играли в папы-дочки.

Грохотало все, и гарь и дым,
По команде «Начали!» с тобою
Я бежал папашей молодым.
Только въявь я дал бы всем им бою!

Дал бы я, ты веришь, и, шутя,
Те, кто звал тебя звездой экрана,
Дали б бой, о милое дитя,
За тебя Д′Арк — Анфиса-Жанна.

* * *

Партизану Леониду, похороненному
у деревни Гостены

Где ты брал сегодня землянику,
Ею вымазав у рта свое лицо,
Спит один из сотни раз великих,
Пережитых юностью бойцов.

Пахло в день тот горьким и соленым,
Был таков на запах целый год.
Привезли к нам ленинградца Леню
Безнадежно раненным в живот.

Он страдал на голос громко, тяжко,
На лице и пот, и лета зной…
Хоронили в голубой рубашке,
С золоченой пуговкой одной.

Уж березки подняли друг дружку,
Те, что были до колен едва.
Лишь плакучи, и любой макушка
Чуть склонилась, точно голова.

Листопад тут праздничный и легкий,
Скромная, как девушка, весна;
И совсем-совсем неподалеку
Прижилась старушка-тишина.

Только скрипнет ствол дремучей ели,
Брякнет шишкою о шишку наверху.
Да, еще поют здесь свиристели,
И сороки мелют чепуху.

Земляника спеет красной грудкой,
И такое диво — погляди:
Голубые всюду незабудки
С пуговкою желтой посреди