Вита Пшеничная

Надо только успеть…

А сквозь тучи упрямым конём
Солнце рыжее ломится в мыле…
Станислав Золотцев.

В феврале 2007 года мы стояли в Любятовской церкви на отпевании нашего друга и старшего товарища Олега Андреевича Калкина – умного, доброго, всегда полного новых идей, всем сердцем любившего наш маленький провинциальный городок журналиста (всё-таки, в первую очередь, Олег Андреевич был именно журналистом). Стояли потерянные, растерянные, застигнутые врасплох неожиданной и внезапной смертью родного (то, что именно родного, понимаешь, как всегда, слишком поздно) человека. Человека с повышенной степенью совестливости, ответственности и врождённой, Богом данной честности. Число таких людей стремительно убывает.

И никто из нас не знал, что ровно через год по тому же горькому поводу нас соберёт Станислав Александрович Золотцев. Соберёт, чтобы мы, псковские авторы – от слабейшего (чего греха таить) до яркого уровня литературного дарования, не распались окончательно на элементарные частицы, зацикленные на себе и укомплектованные выпестованными собственными непомерными амбициями и комплексами непризнанных гениев.
Тогда, спустя неделю после потрясения от новой потери, я могла вполне уверенно сказать о себе – «уже адекватна, буря улеглась», сердце – «вошло в график»… Войти-то вошло, да только нет-нет, а соскочет в галоп, вызывая только одно желание: остановиться и перевести дух, чтобы не задохнуться.
Потому что Время в его глобальном значении уже давно сдвинулось и изменило свой ход, став ненормальным для человечества, ненормально распоряжающегося жизнями. Что Время (и мысли, и чувства) – тоже есть некая материя, и к ней применимы те же эмоции и движения, которые мы применяем ко всему живому. И вновь задаешься одним лишь вопросом – почему? Почему каждый раз так больно и неотвратимо? Почему с детства до сих пор не получилось научиться воспринимать уход человека как нечто естественное, на что не нужно растрачивать свое здоровье?..
Но по-другому не получалось никогда. И не получится.

 

* * *

Со Станиславом Александровичем мы познакомились на Пушкинском, 2005 года, празднике поэзии, в Пушгорах. Почти не говорили, если и пересекались, то на литературном вечере в Культурном центре. Потом, позже – на его встречах с читателями.
Я до сих пор ломаю голову над одним вопросом: почему однажды, накануне очередной презентации своей новой книги Станислав Александрович отозвал меня в сторону и тихо сказал: «Вон, видишь, пакет (я тот пакет еле дотащила до дома) – возьмёшь домой, почитаешь. Потом вернешь как-нибудь при оказии…» (вернуть я успела).
Там были многостраничная копия рукописи романа «Тень Мастера» – её из-за разрозненности листов я не рискнула прочитать, пухлая подборка стихов, несколько журналов с публикациями его работ, среди которых запомнился очерк «Гавря»…

В последний раз встретила Станислава Александровича в декабре 2007 года (он время от времени заходил в Каверинку). Сетовал на усталость, что нет времени на нормальную работу (писать некогда!), что надоели командировки для читки лекций студентам. Что «будь неладна эта грошовая пенсия, на получение которой угроблено столько сил и нервов!..». Что на днях снова в Москву ехать надо, а ехать не хочется, «Боже, как не хочется!..».

* * *
В пятницу, 8-го февраля 2008 года, шёл мелкий дождь. На кладбище было тихо и безлюдно, как, наверное, бывает всегда. Всё время, пока могилу засыпали землей, ставили венки, около берёзы, выросшей между старых надгробий родителей Станислава Александровича, неподвижно сидела собака. Обычная матёрая дворняга с порванным окровавленным ухом. Подождав, пока от свежей могилы отойдут люди, она села у изголовья холма. Села прямо и торжественно, глядя перед собой в никуда, не обращая ни малейшего внимания на присутствующих, казалось, она даже не дышала.
«Надо же, какая охрана… И как символично…», – подумалось вдруг. Автобус медленно выезжал по дороге, засыпанной мокрым снегом вперемежку с дождём, и я пару раз не выдержала, оглянулась.
Пёс так и не сдвинулся с места.

* * *
Как же долго и трудно нам приходиться учиться не помнить старых обид, не копить новых!.. Как же тяжело вновь и вновь слышать от нашего старшего поколения жёсткие высказывания в адрес тех, с кем когда-то их свела судьба – свела-то не на один день-неделю-месяц! На треть, а то и на полжизни…
Все мы – люди. Все мы – не без греха. Увы, всем нам свойственно не только ошибаться, но и предавать, унижать, оскорблять. Порой – намеренно, порой – невольно.
В одном я уверена: нужно успеть оставить память о себе, след, суть которого – Добро. Ведь если оно было, значит, никуда не денется и не убудет. Тогда и наши души, мысли, поступки станут чище, и дети наши будут смотреть на нас с благодарностью за то, что мы сохранили для них Память. Живую Память.

А судит пусть Бог.