Андрей Геннадьевич Бениаминов
Поэт, публицист, член Союза писателей России, член Русского литературного клуба. Автор сборника стихов «Может, сбудется?». Неоднократно публиковался в поэтических сборниках Пскова, Москвы, С.-Петербурга. Постоянный организатор и ведущий поэтического фестиваля «Словенское поле». Живёт и работает в Пскове.
ЧЁРНЫЙ ВИР
Деревня Чёрный Вир располагалась в Карамыͬшевском районе Псковского округа Ленинградской области, ныне — Карамыͬшевская сельская волость Псковского района Псковской области. Деревня уничтожена карателями в 1943 году, теперь там урочище. В книге Павла Лукницкого «Ленинград действует…» читаем: «В деревне Чёрный Вир расстреляли часть жителей и деревню сожгли». Впрочем, я слышал от своей бабушки несколько иную историю.
Деревни Чёрный Вир на карте нет,
Осталось лишь урочище пустое,
Колодца остов с темною водою,
Фундаментов печей неясный след.
Здесь в сорок третьем зверствовал СС –
Не немцы, а эстонские солдаты,
Их бабушка моя звала — «кураты»…
Она, сбежав с детьми в дремучий лес,
Сама спаслась и деток сохранила.
Но сколь потом жила – не позабыла
Расстрельный год, и пережитый ад,
И страшное ругательство — «курат»*.
Те, кто остался, выжить не смогли.
Горел овин, обложенный соломой,
В нём, под напев пластинки граммофонной,
Детей и женщин заживо сожгли.
А после – расстреляли мужиков,
Почти ополоумевших от горя,
Не чувствующих холода и боли,
И поседевших в несколько часов.
Деревни Чёрный Вир на карте нет,
Осталось лишь урочище пустое,
Колодца остов с темною водою,
Фундаментов печей неясный след.
Деревни Чёрный Вир на карте нет…
* Курат — чёрт (эст.), эстонское ругательство.
* * *
Имеют право русские на суд,
И на возмездие и даже на расправу
Но лишь тогда, когда они поймут,
Что только Бог имеет это Право.
С ДОБРЫМ УТРОМ…
Чуть дрожит рассвет. Разгоняя мрак,
солнце лезет вверх и слепиͬт глаза:
— С добрым утром, мой недобитый враг.
Я в дозоре, значит, стрелять нельзя.
И не знаю, рад тому иль не рад,
что вчера тебя не поймал в прицел…
Нас прошедшей ночью утюжил «Град» —
два «двухсотых» рядом, а я вот – цел.
Я лежу, оглохнув от тишины,
и жую травинку, чтоб не курить,
а на той, другой стороне войны,
мой заклятый враг продолжает жить.
С ним росли бок о бок, в одном дворе,
и играли в прятки, в войну, в футбол:
невдомёк играющей детворе,
что один «кацап», а другой «хохол».
…
Старый дом разрушил шальной снаряд,
там погибли дочь моя и сынок…
— С добрым утром мой недобитый враг.
Мне осталось только спустить курок.