ВЕЧНЫЙ МОЙ СВЕТ
Я приду к тебе, малая родина,
По высоким лебяжьим снегам…
По просёлкам с цветущей смородиной…
И тебе свою нежность отдам.
Назову тебя мудрой и чистою —
Прегрешенья прощал мне твой суд,
А твои родники серебристые
От рожденья мне песни поют…
Назову тебя звонкою самою
За весёлые нравы твои
И за то, что весеннею гаммою
В белоночьях звенят соловьи…
И ещё назову самой верною —
Ты опора и вечный мой свет,
Обнимаешь то — ивой, то — вербою,
Охраняешь от гроз и от бед…
Я приду к тебе, родина малая,
Припаду к твоим ветрам, любя…
Может быть для тебя значу мало я,
А вот мне — не прожить без тебя.
ЧЕЛОВЕКУ
Сначала встань чуть свет, чуть синь,
Тогда увидишь ты денницу.
Сначала зёрна в землю кинь,
Тогда ты соберёшь пшеницу.
Сначала отыщи ручей,
Тогда отведаешь водицы.
Сначала склон преодолей,
Тогда вершина покорится.
Сначала дерево полей,
Тогда оно с плодами будет.
Сначала ты согрей людей,
Тогда тебя согреют люди.
Сначала парус распусти,
Тогда и ветер жди в подмогу,
Бывает всякое в пути —
Взять совесть не забудь в дорогу.
БАБЫ
Пашут бабы на колхозном поле —
Не вернулись мужики с войны.
Радуются бабы тяжкой доле —
Сеять и пахать на мирном поле,
Разорённой ворогом страны.
Ходят бабы целый день за плугом,
Ширится от вспашки полоса.
Надо торопиться, уж над лугом
Жаворонков льются голоса.
Хлебушек посеять в сроки надо,
Дум других в помине нет у них,
Пашут бабы землю до «упада»,
До закатных красок золотых.
А потом, уставшие до боли,
Из полей гурьбой домой идут,
О земной не размышляют роли,
А поют. Ах, как они поют!
Всяк и все в округе затихают,
Слухом к песне льнут, как в стынь — к огню,
Бабы же за песней — отдыхают,
Копят силы к трудовому дню.
СОЛДАТЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ
Русь на дыбы вздымая,
Мчался двадцатый век…
Первая Мировая –
Веку дала разбег.
Жаль, что нельзя потрогать
Время, восход, закат…
Крест на погосте Нёготь,
Снимки и цифры дат…
Пётр Петрович Кузин –
Георгиевский кавалер!
Быт его здесь – не грузен.
Прошлое – нам пример.
Кузин Иван Петрович.
Слыл он – богатырём.
Служил при Дворе, в охране,
Бывал на фронтах с царём.
Его защищал собою
От смертоносных бед…
Награды был удостоен,
Которой – уж выше нет.
Сам царь наградил солдата,
Его простолюдный чин, –
Не орденом и не златом, –
Икону свою вручил.
На ней «Господь Вседержитель»
В серебряный взят оклад.
Её деревенский житель
Берёг пуще всех наград.
И с нею пришёл он в Горки,*
В родимый свой дом, к семье…
Ах, годы! Как – санки с горки,
Как – облако в синеве…
…Я – в храме. Светло – от Выси,
И ладана дух, как – встарь,
И Лик, перед Кем молился
Последний наш русский царь.
2014 год *Горки – деревня, в устье реки Великой, в которой жили братья Кузины, герои Первой Мировой войны.
ДЕКАБРЬ
Декабрь. День двадцать седьмой.
О, как бушует снеговея!..
Наверно, шалой кутерьмой
Поминки правит по Сергею.
Ледящий свист метельных стрел
И звон бубенчиковой дрожи…
Всё то, что он красно воспел,
Теперь рыдает о Серёже.
И ветер, бражник и трубач,
Взметнувшись от земли до неба,
Разносит панихидный плач
Про боль, про быль, про злую небыль.
Летит в простуженную даль
Поминовенный плач печальный…
Декабрь стужный – как скрижаль,
Со знаком нераскрытой тайны.
А снег метёт, метёт окрест,
Ему ж не тайна – тайна эта.
И он крупицею под крест –
По убиенному поэту. |
* * *
Только с крылечка — навстречу мне звёзды,
Только на тропку — полынная чадь…
От суеты и до Вечности — вёрсты,
Разумом их не объять, не понять…
Месяц в речной колыхается сини.
Стынет за лесом сгоревший закат.
А за закатом — уже не Россия,
Там чужеродных селений парад.
Светят им эти же чистые звёзды
И отражаются в чьём-то пруду.
Так же качает полынная роздымь
Чью-нибудь радость и чью-то беду…
Нас разделяют приметы границы
И пограничный серьёзный дозор,
Им не подвластны лишь вольные птицы
Да золотистых созвездий узор.
Вот бы и нам, как созвездьям, как птицам,
Не утопать бы в губительном зле,
Не враждовать бы, а всем — научиться
Светом душевным светить на Земле.
В СКИТУ
На картину А.Васнецова
Среди суровой глухомани,
Куда и зверь не всяк бежит,
На тёмной крошечной поляне
Стоит, чуть зримый, старый скит.
К нему дорог наезжих нету.
Давно оставивши тщету
И суету мирского света –
Живёт молитвенник в скиту.
У образов горит лампада…
А старец вышел на крыльцо.
Блаженства тайного отрада
Кропит и душу, и лицо.
И держит голову седую
Его ослабшая рука,
И думы в жизнь его былую
Текут, как быстрая река…
От этих дум чтоб отрешиться,
Он вновь к молитве припадет
И будет истово молиться
За Русь свою и за народ…
А КРИВИЧИ СЮДА ПРИШЛИ С ДУНАЯ
Душа, ты любишь песню скрипки,
Она тебя уносит в край,
Где сильных пращуров кибитки
И синий ласковый Дунай.
Где пряным солнечным настоем
Объят магический простор,
Хмельные травы с ворожбою
И первобытный голос гор…
Мудрейший вождь, тая тревогу,
Увёл славян из тех краёв
Сюда, где лес встречает строго
И ветер северный — суров.
Они прижились. Хлеб растили.
Врагов разили палашом…
И голос родины — забыли,
Но — только разумом-умом.
Душа, заслышав звуки скрипки,
Через века летит в тот край,
Где волхований корни — глыбки,
Костры и кони, дети, зыбки…
И синий батюшка-Дунай.
ПИСЬМА С ФРОНТА
Памяти Сергеева Д.А., пропавшего без вести в боях за г. Севастополь и Сергеева А.М., погибшего в бою под г. Смоленском.
Читаю письма фронтовые —
Дрожит, дрожит моя рука…
В них — запахи пороховые
Из огневого далека.
В морщинах старческих бумага
И охра времени на ней.
А в ней — горячая отвага
И верность Родине своей!
«Окоп, июнь, год 41-й…» —
Начало этого письма.
Струной натянутые нервы,
Реки бегущая тесьма.
Бегущих строчек свет и нежность
И теплота — к своим родным,
И напускная безмятежность:
«Вы не волнуйтесь, победим!
Мы защитим вас, дорогие!
Не плачь, маманька, здесь вполне
Дуная волны голубые
Напоминают Волгу мне…»
Он свёртывал письмо, как фантик,
И был судьбе грядущей рад —
Красноармейский лейтенантик —
Сергеев Митя, сын и брат.
Но не на Запад, а назад он
С боями начал отступать.
Он поднимал солдат в атаку,1
Шёл в схватку, как в акулью пасть.
Был смел и дерзок. И награды
Звенели в списке послужном…
А Севастополь сущим адом
Кипел в году сорок втором.
Смешалось всё: земля и люди,
Вода и небо, гул и чадь…
Летела смерть из всех орудий
И норовила всё объять…
С накалом мужества и чести
В дом — вновь письмо, как ураган:
«Ваш сын-герой пропал без вести,
Сергеев Дмитрий, капитан».
О, горе! Суть письма такого
Для сердца матери — напалм.
А впереди — известье снова:
«Ваш муж… на поле боя… пал…»
Их — миллионы. Скорбь слезится,
А им — не встать, хоть как проси!
Но надо им не позабыться,
Должна быть память у Руси!
1 В газете того военного времени была публикация «В атаку на врага», в которой говорилось, как «…лейтенант Сергеев поднял бойцов и повёл их в атаку…». |
